Солнечный ветер (СИ)
Когда они сели, эйфория от оваций и аплодисментов так вскружила им голову, что оба обнялись. И на долгий миг оказались наедине друг с другом, несмотря на восхищённую толпу вокруг. Поздравления от инструкторов и туристов сыпались со всех сторон. Потом в небе откатали свою программу Бруни с Ариэль, затем парни. Всё это время Дженсен не отпускал руку Джареда, боясь, что тот исчезнет в толпе, как туман. Падалеки смирно стоял рядом, прикасаясь левым плечом к правой лопатке Дженсена, и не спускал глаз с друзей, парящих в сумеречном небе Урана.
Эйфория от полётов сохранилась до самого вечера, и Дженсен почти не удивился, когда за секунду до того, как он сам, наконец-то, решил постучать в разделяющую их номера дверь, в неё кто-то осторожно поскрёбся, и после разрешения дверная ручка плавно скользнула вниз. На пороге стоял Джаред с бутылкой вина в руке и шальной улыбкой на губах.
─ Можно?
─ Заходи.
─ Бруни прислала и, если честно, я не знаю, что с ней делать.
Дженсен смотрел, как Джаред, переступив порог, осторожно входил в его гостиную. Так странно, он видел Джареда в обычной земной одежде уже третий день подряд, но никак не мог к ней привыкнуть. Падалеки не успел переодеться, на нём всё ещё были дранные джинсы и серый пуловер с V-образным вырезом, открывающим его ключицы и соблазнительную ямку между ними, а Дженсену казалось, что он видит его в этих вещах впервые.
─ Что значит «не знаю, что делать»? Открыть и выпить в приятной компании, ─ ответил Дженсен, прикрывая дверь и делая широкий жест рукой, мол, проходи, устраивайся.
─ Я «приятная компания»?
─ Вполне.
─ Я уже говорил, что мне не требуется допинг...
─ Я понял, «желторотик». Если наклюкаешься, тащить тебя недалеко. Да и какой это допинг? Так, баловство одно.
Джаред рассмеялся и тряхнул головой, отчего непослушная прядь привычно упала ему на глаза, и Дженсен едва удержал порыв поднять руку и убрать её за ухо.
...Они пили вино из прозрачных хрустальных бокалов, в которых вспыхивали разноцветные искорки, ужасно напоминавшие алмазные блики на стенах туннелей Тритона, и разговаривали до глубокой ночи. Они говорили обо всём на свете, уютно устроившись перед огромным окном гостиной, за которым блестела восходящая Титания. Не касались лишь двух пока запретных для себя тем: личных отношений и своего прошлого.
*****
На четвёртый день экипажи впервые разделились.
Бруни так и не выбросила из головы слова экскурсовода о полигонах на Титании. Немаловажную роль играло и эстетическое наслаждение. Поверхность спутника состояла изо льда и горных пород, и была испещрена кратерами и каньонами, системой рифов и пересекающимися извилистыми долинами, очень похожими на русла рек. Эти русла, тянувшиеся на тысячи километров, окружали системы светлых отложений, состоявших из водяного инея, который конденсировался на поверхности после излияний воды в трещинах и застывал на морозе в причудливых формах. Сверху казалось, что планета словно опутана замысловатыми снежными кружевами, а ледяной покров обеспечивал фантастические картины, пролетать над которыми было истинным удовольствием. Немудрено, что девушка хотела увидеть всё это своими глазами.
Дженсен ещё в начале их внезапных каникул решил, что даст Бруни дня три, чтобы и она насладилась обществом Падалеки. Их объединяли какие-то свои секреты, которыми они обменивались, как только уединялись, будь то в кафе или в ресторане, даже в буфете на гонках Бруни урвала минутку, чтобы посекретничать с Джаредом.
Глядя, как они по очереди что-то шептали друг другу на ухо, Дженсен испытывал странные ощущения. С одной стороны, он был рад, что у Бруни кроме их экипажа есть ещё один преданный друг, которому она не безразлична. С другой стороны, он желал бы закрыться с Джаредом в их номере и наслаждаться его обществом в одиночку. Ему уже за тридцать, но Дженсен всё равно вёл себя рядом с Джаредом по-дурацки и не понимал, почему так происходит. То есть, конечно, понимал, но не врубался, почему именно Джаред на него действовал подобным образом?!
Поэтому, когда Бруни решительно заявила, что хочет посетить «Гертруду», Дженсен дал добро, но помня взгляд Джареда при упоминании этой базы, тут же придумал правдивую причину, чтобы остаться на Уране с Джаредом.
Они проводили друзей на посадочную площадку, и когда туристический лайнер улетел, Дженсен вздрогнул от прикосновения губ Джареда к своему уху. Шёпот Падалеки как огнём опалил висок:
─ Спасибо!
И столько всего услышал Дженсен в этом слове, что сердце заколотилось как сумасшедшее.
После неспешного завтрака Дженсен потащил Джареда в спортивную зону гостиницы.
Там они, естественно, немного поспорили о том, с чего начать, но спор затух сам собой, когда парни увидели боулинг. Договорившись между собой, что за каждый промах проигравший отвечает на один вопрос о себе, они довольно продуктивно провели пару часов. Потом зашли в кафе полакомиться фруктовыми пирожными и шоколадными трубочками и немного передохнуть, а после загоняли друг друга в нескольких партиях тенниса. А когда в работу включились местные массовики-затейники, расписывающие возможности новых игровых полигонов, устоять было невозможно. В итоге Джареда и Дженсена, а с ними и ещё два десятка смелых туристов, уговорили принять участие в совершенно дурацком аттракционе «Ускользни от чудовища в джунглях», где им пришлось изрядно полазить по искусственным зарослям и наораться до хрипоты. Чумазые от хитроумных ловушек и уставшие как черти, они выиграли главный приз и получили в награду две контрамарки на эксклюзивный обед в спортивном баре.
После обеда, когда наступили сумерки, они не сговариваясь, направились в полюбившуюся им «Андромеду». Сегодня к красочным сияниям прибавился метеорный поток, и они устали смеяться и загадывать желания. Столько падающих звёзд в одном месте никто из них никогда ещё не видел. Дженсен не знал, что загадывал Джаред, но его желание было неизменным ─ он желал Падалеки долгой жизни. Почему-то это казалось важным именно сейчас.
Когда они вернулись в гостиницу, Джаред вдруг исчез. Только что он шёл рядом с Дженсеном, рассказывал забавный анекдот, усиленно помогая себе при этом руками и... и вдруг его не стало.
Дженсен растерялся на несколько минут, не зная, что предпринять, а потом увидел, как в конце длиннющего коридора появилась знакомая высокая фигура.
Джаред быстро добежал до него, остановился рядом и немного виновато сказал:
─ Извини. Я не должен был так срываться, но... Вакуумный лифт с пассажирами сорвался, я почувствовал и... Нельзя было терять ни секунды.
─ Как ты узнал?!
─ Для детей Индиго это рядовой фокус.
Дженсен не знал, что сказать. Раньше ему не доводилось видеть фокусы Падалеки воочию, даже когда Джаред спасал его парней, всё, что Дженсен заметил ─ это синие молнии вокруг него. На глазах Эклза точно ещё никто не растворялся в воздухе, подобно фантому. Это было... неожиданно и пугающе. Знать бы ещё, что сказать в ответ.
Джаред почувствовал смятение Дженсена и пояснил:
─ Обычная телепортация.
─ Обычная? ─ слегка нервно переспросил Дженсен, украдкой смахивая со лба холодный пот.
─ Ну, для меня это как дышать, понимаешь?
─ Не совсем...
Если честно, Эклз вообще не хотел знать механизм подобных процессов, потому что не мог объяснить их природу. Но потом он посмотрел в глаза Джареда, увидел его простодушную улыбку и вспомнил залитое кровью развороченное плечо Падалеки, и вся напускная маска осторожности Дженсена тут же разбилась вдребезги.
─ Ты так до сих пор и не рассказал, как очутился на школьном полигоне, где я сдавал нормативы, и на Марсе, когда увёл за собой скунбриков в одну сторону, а вернулся совсем с другой. Наверно, это и была телепортация?
─ Не совсем, ─ улыбнулся Джаред, и тут же добавил, ─ оба раза явились результатом случайности и выброса моих эмоций. Или, как сказал бы мой врач, наложение нескольких возможностей в один момент времени.