Егерь: Назад в СССР 3 (СИ)

Славик отмахнулся от секретарши и влетел в кабинет декана.
Декан изумленно поднял глаза на встрёпанного первокурсника. Хотел повысить голос, но взял себя в руки и выслушал сбивчивые объяснения Славика. Задал несколько уточняющих вопросов и быстро принял решение.
— Иди за мной.
Он вывел Славика в приёмную и показал на стул.
— Сиди здесь. И никуда, понял?
Славик с облегчением кивнул. Он всё сделал, как надо, и теперь всё будет хорошо.
Через две минуты в кабинет декана прошёл заведующий учебной частью с какими-то бумагами. На Славика он даже не поглядел.
За заведующим зачем-то зашёл вахтёр, который всегда дежурил на входе. Этот к декану не пошёл, а остался у дверей, пристально глядя на Славика.
Под взглядом вахтёра Славик почувствовал себя неуютно. Он отвернулся к высокому окну, возле которого рос в большой деревянной кадке фикус. Но тут взгляд Славика перехватила секретарша и так строго посмотрела в ответ, что Славик снова отвернулся.
Не знаю, куда деть глаза, он стал смотреть на стену поверх двери, ведущей в кабинет декана. Время потянулось мучительно долго.
На мгновение мелькнула мысль, что он зря пришёл сюда. Надо было ничего никому не говорить и сделать вид, что он ничего не знает.
Но эту глупую мысль Славик сразу же отогнал и убедил себя, что поступил правильно.
Такими вещами не шутят!
Наконец, декан и заведующий вышли. Славик с облегчением вскочил со стула.
Заведующий молча сунул ему в руки конверт с документами.
А декан сказал:
— Сейчас же пойдёшь в общежитие и заберёшь свои вещи. Понял?
Славик ничего не понял, но готовно закивал.
Глядя прямо в его растерянное лицо, декан коротко пояснил:
— Ты больше у нас не учишься.
И повернулся к вахтёру.
— Этого проводить до выхода и больше не впускать. Если второй появится — сразу его ко мне.
  
Глава 9
 
— Хорошо тут у вас, — улыбнулась Катя. — Свой парк, да какой большой! Похоже на настоящий лес.
— Ну, лес тут был очень давно, лет двести назад, не меньше.
Мы неторопливо шли по парку Лесотехнического института. Мокрый песок дорожек поскрипывал под ногами — ночью прошёл дождь. Газоны были завалены ворохами жёлтых и бурых листьев, но дорожки чисто выметены — это первокурсники постарались.
Слева, далеко за деревьями и железнодорожным мостом громыхали трамваи, выворачивая на Лесной проспект. Там кипел жизнью промышленный район большого города.
Я приехал в Ленинград рано утром, чтобы сдать в ректорат данные, которые собирал по просьбе ректора Каткова. За два дня до поездки созвонился с Катей, и к нашему удивлению, её сегодня отпустили с последних лекций. У нас появилось время, не спеша, прогуляться по Ленинграду.
— Поедем в центр? — предложил я.
— А ты хочешь? — вопросом на вопрос ответила Катя.
— Если честно — не очень, — улыбнулся я. — Просто так принято — если уж гулять, то по Невскому проспекту, или Летнему саду. На крайний случай существует ещё Марсово поле. А я с удовольствием прогуляюсь здесь — люблю новые места.
— Я тоже, — обрадовалась Катя. — Тем более что в Летнем саду все статуи уже закрыли на зиму. Я была там с подружками. Тогда пошли?
Взявшись за руки, мы шагали по широкой аллее, затем свернули на узкую боковую дорожку. Дорожка была отсыпана крупным речным песком чуть красноватого цвета. Смотрелось это очень красиво.
— Смотри, какие странные штуки! — воскликнула Катя, показывая на два гранитных кругляша, которые стояли ровно посреди аллеи. Они были похожи на два низких пенька, словно кто-то спилил здесь ночью парочку гранитных деревьев.
— Что это такое? — недоумённо спросила Катя. — Она взобралась на один из кругляшей и засмеялась:
— Смотри — я выше тебя!
— Я слышал, что однажды на этом месте была дуэль. Стрелялись двое молодых военных и оба смертельно ранили друг друга. Мать одного из них поставила эти тумбы на месте гибели сына и его противника.
— Какой ужас!
Катя быстро спрыгнула с постамента.
— Почему ты мне раньше ничего не сказал?
 
Она расширившимися глазами смотрела на гранит.
— Подумать только — именно здесь умирал человек! Как ты думаешь — из-за чего они стрелялись? Из-за девушки?
Я пожал плечами.
— Возможно. Подробностей я не знаю. Помню только, что секундантом одного из них был Рылеев — знаменитый декабрист.
— Ничего себе! А может, дуэль была и не из-за девушки, а из-за политических взглядов?
— Не думаю, — усмехнулся я. — Хотя, в те времена стрелялись по поводу и без повода. Предлагаю немного подъехать на трамвае. Я бы не прочь где-нибудь пообедать. Ты случайно не знаешь поблизости какую-нибудь столовую?
— Нет, — помотала головой Катя. — Но если ты проводишь меня до общежития, мы что-нибудь придумаем.
— Вот и отлично!
— Я как раз хотела поговорить с тобой по поводу твоих знакомых. Этот Владимир Вениаминович — откуда ты его знаешь?
— Он иногда приезжает ко мне на охоту. Вот мы и познакомились.
— Ты знал, где он работает, когда просил его помочь?
— Догадывался. И как, он помог?
— Ещё бы! Он такое представление разыграл на вокзале — даже я испугалась! А что было с ребятами! Кирилла они увезли с собой, а Славку отпустили. Он по платформе бегом бежал! Два дня их на занятиях не было. Даже пошли слухи, что их отчислили. Но вчера оба появились. Только теперь сидят тише воды, ниже травы, а ко мне вообще не подходят, представляешь? И ещё девчонки шептались, что у отца Кирилла какие-то проблемы.
Я улыбнулся. Да, нагнал Владимир Вениаминович шороху.
— Твой знакомый подвёз меня на чёрной «Волге» прямо к институту. А по дороге рассказывал анекдоты — я хохотала, как сумасшедшая. А вот про тебя он даже не спрашивал.
— У нас такой уговор, — объяснил я. — Он про меня не спрашивает, а я про него не рассказываю.
— Понятно.
Катя недоумённо подняла брови.
— А сейчас мне рассказал!
— Во-первых, тебе — можно. А во-вторых — ничего я не рассказал, ты сама догадалась.
Мы вышли к трамвайной остановке. Здесь дул холодный ветер — он влетал в проспект и нёсся как по аэродинамической трубе.
Катя плотнее запахнула своё серое пальто.
— Проедем на трамвае? — предложил я.
— Давай!
Мы залезли в сердито лязгающий трамвай. Я опустил в кассу шесть копеек, провернул ручку и оторвал два билета.
— Сядем? — предложил я Кате.
— Неохота. Давай постоим здесь, на задней площадке.
Чуть ли не прижимаясь носами к стеклу, мы смотрели, как мимо нас, подрагивая, проезжал город. Дома стояли, тесно прижавшись друг к другу, в большинство дворов можно было попасть только через арки в фасадах зданий.
— Красиво, правда? — спросила Катя.
Я молча обнял её за плечи.
За спиной раздалось нарочитое покашливание. Мы обернулись.
На нас сердито смотрела бабулька в пуховом платке и тёмном драповом пальто.
— Что ж ты, милая, без билета едешь? — укоризненно сказала она Кате.
— Почему без билета? — растерялась Катя.
Я показал старушке два билета.
— Вот, смотрите!
— Ну, и что, — неохотно проворчала старушка. — Оторвал-то ты два, а денег сколько в кассу опустил?
— Шесть копеек, — теряя терпение, ответил я. — Вот они, до сих пор лежат. Посмотрите.
— И посмотрю!
Старушка подошла и взглянула через прозрачный верх кассы.
— Правильно, — сказала она. — Ну, извините. А то другие — пуговицу опустят в кассу, оторвут билет и едут!
— А вы разве кондуктор? — спросил я.
— Нет теперь кондукторов, — вздохнула старушка. — И порядку нет от этого. А раньше я кондуктором работала, да. Пока уйти не пришлось. Зато теперь народ в кассы пуговицы пихает.
— Нехорошо, — сказал я, зачем-то поддерживая разговор.
— Раньше больше порядку было, — доверительно сказала старушка.
— Ой, смотри! — воскликнула Катя. — Метро! Новая станция! Выйдем?
— Метро ещё придумали, — заворчала старушка. — Трамваев им мало!