Три песо (СИ)

Короля и генералиссимуса собственные подчиненные, среди которых хватало и подданных, отодвинули в сторону, сопроводили в каюту, словно заточили в келье монаха, и он принялся усердно молиться, использую распятием обнаженный меч легендарного Сида. Поднялся с колен, только когда позвали на обручение, где они обменялись золотыми кольцами, которые ухитрились сотворить в корабельной мастерской, причем с символом самого броненосца. Однако во все времена на флоте хватало специалистов с разносторонними знаниями, те еще «кулибины», не то, что за кольца, за «вечный двигатель» взяться смогут, и эта штука у них работать будет.
Затем их развели снова по «узилищам» — он усердно молился, не курил и не ел — памятуя, что долг и слово чести превыше всего. Только несколько глоточков воды, и все — почти сутки без сна, когда отстояв все службы в церкви, наступил долгожданный момент венчания. Невеста была в скромном платье, ослепительно белом, никаких пышных кружев, лицо прикрыто фатой. И драгоценностей никаких — моментально стало ясно, что все, что случилось между ними, экспромт, тот самый «удар молнии». Многие о нем слышали, но только единицам его довелось пережить, когда «крыша» натурально «съезжает», запах пороха будоражит кровь, и все под гром орудий.
Стоять он не мог, чувствуя, как подгибаются колени, но усилием воли заставил тело вытянуться. И при этом поддерживал Марию Терезию, у девушки явно подгибались колени. А там под грохот орудий они вышли на верхнюю палубу, пройдя под обнаженными стальными клинками, которые воздели над их головами выстроившиеся в две шеренги офицеры. Прошли вперед, поднялись по трапу — команда застыла, все по «первому сроку» — белоснежные, как чайки. А вот морские пехотинцы в полном облачении, с подсумками и винтовками, взяли на «караул» — они шли мимо их, и видели восторженные глаза молодых парней.
И огромное голубое пространство — Атлантика стихла, стоял прекрасный солнечный день. И украшенные флагами все четыре его крейсера — справа от «Инфанты Марии Терезии» вытянулись шеренгой «Бискайя», «Альмиранте Окендо» и «Кристобаль Колон». И слитный залп из всех пушек ударил подобно грому, и над океаном поднялись клубы дыма…
Она могла стать королевой, но не захотела. Она подобрала своему брату королю жен, и была им лучшей подругой. Была принцессой Астурийской, но уступила титул племяннице, которой стала второй матерью как ее сестре, и юному королю. Ее с восторгом встрели в Аргентине, на столетии страны, ее почитали в Испании. И даже республиканское правительство писало ей, что инфанта единственная из всей королевской семьи может вернутся на родину, где она так чрезвычайно популярна. И даже все свои драгоценности Изабелла оставила своему племяннику, королю с «несчастливым» номером…
 Глава 65 
— Ваше величество, но зачем так⁈ Ладно, королева молодая, ревностна в вере, но вы уже зрелый человек, посмотрите, что с собой сотворили! Я вчера это заметила, но только сейчас решилась зайти, время к полудню!
Неожиданно раздавшийся голос Изабеллы ошарашил Сергея Ивановича, и он выронил сигару, минуту назад вспомнив, что не курил почти двое суток. Потихоньку удалился от спящей жены в кабинет, накинув халат, и тут такое — настолько тихо зашла инфанта, что он просто не услышал ее шаги. И речь непонятно о чем ведет, сразу не сообразишь.
— Присядьте, ваше величество, сейчас вам станет легче, — инфанта держала в руках баночку с мазью, и сама чуть ли не насильно усадила его, суставы подозрительно хрустнули, а откинутые женской рукою полы халата обнажили колени. Зрелище оказалось ужасающим — колени синие и опухшие, просто смотреть и то страшно.
— Вы шестнадцать часов провели в молитве, — в голосе инфанты прорезалось что-то иное, похожее на сдерживаемое восхищение. — Нужно же подушечку подкладывать, да после прочтения одной молитвы вставать, чуть пройдясь. А вы все время стояли, да на железной палубе?
 
Теплые ладони уже втирали ему мазь с такой осторожной заботой, которую он никогда не получал от лечащих женщин в белых халатах. Поморщился, моментами было больно, а инфанта негромко сказала:
— Потом придет врач на осмотр, это он мне дал мазь. Я ведь раздевала сама инфанту перед, — женщина чуть покраснела, но закончила вполне хладнокровно, — ее первой брачной ночью, и увидела коленки моей бедной, но сейчас счастливой девочки. Ужаснулась, представив какие муки она испытывает. Вы друг друга стоите, у вас сердца неиспорченные, истовые в вере, раз даете такие обеты. И теперь я радуюсь, что вы стали мужем и женой, хотя до недавнего времени такое бы посчитала непозволительным.
Сергей Иванович только мысленно вздохнул — не от большой любви он подверг себя истязанию добровольно, вернее не только от любви. Даже в обхватившем его и ее безумии он видел рациональные варианты. Такая неистовость в вере молодой королевы привлечет на ее сторону огромное число сторонников, как среди мексиканских идальго, так и их матрон. К тому же королева юная и красивая, и этим сразу же приобретет симпатии. Как и к нему самому, если Мария будет продолжать смотреть на него такими влюбленными глазами. И такой фактор необходимо учитывать, как и строительство по данному обету красивейшего собора в Сан-Франциско, причем на случай землетрясения шестого года он будет стоять в непострадавшем районе. А от капеллана о полнощном бдении королевской четы скоро будет знать команда, потом эскадра, а дальше слухи уже волнами будут расходиться.
— Ваше величество, вы неистовый человек, которых в нашем времени уже мало. Подобно первым конкистадорам вы прорубили себе путь мечом, и, появившись из небытия, заслужили достойную славу. Вы вернули Испании ее былое величие, и победили там, где страну неизбежно бы ждало поражение, — инфанта говорила спокойно, будто констатировала данность, случившийся факт, не слышалось наигранного пафоса.
— Девочка удивительно верно выбрала вас в мужья, не удивляйтесь, она просто начиталась рыцарских романов, которые я ей приносила, и о временах конкисты тоже. И вы стали для нее тем образцом, к которому и надо стремиться. Жаль, я не встретила вас лет тридцать назад, уже постарела, а вы нисколько. Не удивляйтесь — все эти годы у вас была цель жизни, к которой шли, а доблестный кабальеро тут вообще не стареет. О, вы курите, ваше величество, вам намного больше позволено, чем другим людям. Вы знаете, как меня в народе называют?
Сергей Иванович все прекрасно знал, в таких случаях необходимо собирать и анализировать информацию, но отрицательно покачал головой, раскуривая сигару. От дозы табака, после двухдневного «поста» перед глазами поплыло, и не будь в кресле, а стоял бы на ногах, то пошатнулся бы.
— Ничего страшного, так бывает, когда долго не курят. Вы держите слово, мой король — вы действительно выполняете обеты. Но я вернусь к вопросу, и сама на него отвечу. Называют меня Арануэла, по имени Людвига Араны, молодого тогда офицера, любовника моей матери, коим он был шесть лет. А вот отцом моего покойного брата, короля Альфонсо был Энрике Пучмольто. Но дело не в отцах, по крови матери мы все Бурбоны. А отцы… а что настоящие отцы, много ли они стоят, если ищут путь к карьере в альковах королевы⁈ Да и любой женщины — к сожалению, простите за каламбур, таких «альфонсов» много. Но не вы — вам ведь легче погибнуть, чем искать покровительство у высокопоставленных особ. Потому вы и притягиваете людей, и не скрою, позавчера я испугалась неистового огня в ваших глазах, но и обрадовалась — это счастье видеть свою племянницу вашей женой, и завидовать при этом. Женщина прекрасно видит любовь другой женщины, чувствует это сердцем, как и то, как ту любит мужчина. Я рада за Марию, она будет любить вас всю жизнь и станет достойной императрицей…
Сергей Иванович чуть не поперхнулся табачным дымом, с немым удивлением посмотрев на инфанту, а та, будто не заметив его взгляда, продолжила совершенно спокойно говорить: