Леонид Филатов
Часть 14 из 107 Информация о книге
Анонимщикам
Пошла охота, знать, и на меня —Все чаще анонимки получаю…Я всем вам, братцы, оптом отвечаю.Хотя и знаю ваши имена.Какой опоены вы беленой,Какой нуждой и страстью вы гонимы.Сидящие в засаде анонимы.Стократно рассекреченные мной?..С какой «великой» целью вы в ладу.Когда часами спорите в запале.Попали вы в меня иль не попалиИ, если — да, когда ж я упаду?..Но если даже я и упадуИ расколюсь на ржавые запчасти.То чье я обеспечу этим счастьеИ чью я унесу с собой беду?..Вот снова пуля срезала листвуИ пискнула над ухом, точно зуммер.А я живу. Хвораю, но не умер.Чуть реже улыбаюсь, но живу.Но — чтобы вы утешились вполнеИ от трудов чуток передохнули —Спешу вам доложить, что ваши пули —От первой до вчерашней — все во мне.Не то чтоб вы вложили мало сил.Не то чтоб в ваших пулях мало яда, —Нет, в этом смысле все идет как надо.Но есть помеха — мать, жена и сын.Разбуженные вашею пальбой.Они стоят бессонно за плечами, —Три ангела, три страха, три печали.Готовые закрыть меня собой.Я по врагам из пушек не луплю,Не проявляюсь даже в укоризне,Поскольку берегу остаток жизниДля них троих, для тех, кого люблю.И ненависти к вам я не таю, —Хоть вы о ней изрядно порадели! —Вы не злодеи, вы — жрецы идеи,Нисколько не похожей на мою.А кто из нас был кролик, кто — питон,Кто жил попыткой веры, кто — тщетою, —Все выяснится там, за той чертою.Где все мы, братцы, встретимся потом…Суета сует
Все куда-то я бегу, —На душе темно и тошно,У кого-то я в долгу,У кого — не помню точно.Все труднее я дышу.Но дышу — не умираю.Все к кому-то я спешу,А к кому — и сам не знаю.Ничего, что я один.Ничего, что я напился.Где-то я необходим.Только адрес позабылся.Ничего, что я, сопя.Мчусь по замкнутому кругу, —Я придумал для себя,Что спешу к больному другу.Опрокинуться в стогу.Увидать Кассиопею, —Вероятно, не смогу,Вероятно, не успею…Провинция
Все тот же дождьПо тем же четвергам,И по ночам —Разбойная гитара,И тот же старый сад,И тот же гамИз той же школыИмени Гайдара…Все так же простЧертеж моей души,Моей тоски.Моей любви давнишней.Спасибо тойБесхитростной глуши.Меня такойЛюбовью одарившей…Все так же скупРисунок за окном.Все те же триСиреневые ветки.Бедовый дедС чумазым пацаномИ скучный мужХорошенькой соседки…Баллада о труде,
или Памяти графомана
Скончался скромный человекБез имени и отчества.Клиент прилежнейший аптекИ рыцарь стихотворчества.Он от своих булыжных строкЖелал добиться легкости.Была бы смерть задаче впрок —И он бы тут же лег костьми.Хоть для камней имел СизифЗдоровье не железное.Он все ж мечтал сложить из нихБольшое и полезное.Он шел на бой, он шел на риск.Он — с животом надорванным —Не предъявлял народу иск,Что не отмечен орденом.Он свято веровал в доброИ вряд ли бредил славою.Когда пудовое пероВодил рукою слабою.Он все редакции в МосквеСтихами отоваривал,Он приносил стихи в мешкеИ с грохотом вываливал.Валялись рифмы по столам.Но с примесью гарнирною —С гранитной пылью пополамИ с крошкою гранитною.В тот день, когда его мослыОтправили на кладбище.Все редколлегии МосквыХодили, лбы разгладивши.Но труд — хоть был он и не впрок! —Видать, нуждался в отзвуке, —И пять его легчайших строкВитать остались в воздухе…Поэт был нищ и безымянИ жил, как пес на паперти.Но пять пылинок, пять семянОставил в нашей памяти.Пусть вентилятор месит пыль,Пусть трет ее о лопасти —Была мечта, а стала быль:Поэт добился легкости!Истерты в прах сто тысяч тоннОтменного булыжника.Но век услышал слабый стонБесславного подвижника.Почил великий аноним,Трудившийся до одури……Снимите шляпы перед ним.Талантливые лодыри!..