Ведьмы Алистера (СИ)

— Я тоже рада вас видеть, — ответила ей Кеторин, припадая губами к чашке.
Госпожа Ева села напротив, заняв потёртый резной стул с мягкими бархатными подушками и сняла с пальца переливающееся магическим светом медное кольцо. Стоило тому коснуться крышки стола — и от прекрасной молодой женщины не осталось и следа. Теперь перед Кеторин сидела хорошо знакомая ей тучная старуха с горбатой спиной и такими глубоким морщинами, что её лицо больше походило на бульдожью морду с обвисшими складками кожи. А толстая светлая коса уступила место тоненькой седой; через редкие волосики теперь просвечивалась покрытая старческими пятнами кожа головы. Неизменными остались только знакомые глаза яркого янтарного оттенка в обрамлении складок кожи и выцветших ресниц.
— Никогда не могла понять, зачем вы натягиваете на себя эту маску. Все и так знают, что вы самая древняя ведьма. Древнее вас только богиня Фейшал.
— Долгоживущая, — скрипнула в ответ Ева.
— Точно.
— Затем же, зачем и ты прячешься за этой тонной барьеров. Так проще.
— Не всегда, — хмыкнула Кеторин. — Иногда хочется, чтобы кто-нибудь разглядел тебя настоящую. А потом ты достаёшь бутылку хорошего вина, и уже не хочется. Кстати, о вине, у тебя не осталось того из запасов Линалы? Ох, вот кто был истинным ценителем.
— Нет, откупорила месяц назад, — морщинистые губы растянулись в усмешке. — Тебе стоило вернуться раньше.
— Я и не собиралась возвращаться. — покачала головой Кеторин. — Никогда не собиралась.
— Кеторин, это твой дом, и он всегда им будет.
— Больше нет. Не после того, как вы предали меня, сговорившись ради Клементины.
— Я была на твоей стороне, даже несмотря на твой изъян. Ты стала бы лучшей Главой, чем когда-либо будет она.
— Стала бы, если бы вы выбрали меня, — губы Кеторин искривила горькая улыбка.
— Полно, в тебе говорят старые обиды. Может, пора отпустить их? Ты ведь отплатила ей сполна.
— До сих пор не собрала все артефакты для Возвышения? — язвительно поинтересовалась Кеторин.
— Осталась только сфера Восхода. Может, подскажешь, куда ты её дела?
— Даже удивительно. Я думала, она будет гоняться за ними ещё лет пятнадцать, а она управилась почти за десять. Обидно.
— Ох, Кеторин, — только и ответила госпожа Ева, смотря на неё своими добрыми сочувствующими глазами. — Твои бы таланты, да в благие дела.
— Откажитесь от Клементины — и верну сферу, — предложила Кеторин, пожимая плечами.
— Если бы всё зависело только от меня, тебя уже сегодня возвысили бы, как Главу ковена. Но моё слово — ничто против трёх оставшихся. А они упёрты. Сама знаешь — ведьма без потомства никогда не станет Главой. А ты…
— А я бесплодна, спасибо, что напомнила, — отрезала Кеторин, сжав кружку в руках так, что побелели костяшки. — Как тебе Марта?
— Милая девочка. Очень сильная, — ответила госпожа Ева. — Брунгильда положила на неё глаз. Думаю, попытается затянуть её к себе. Кто же откажется от ведьмы, да ещё и с комплементалом.
— Заметила? — спросила Кеторин, хотя сама уже давно не сомневалась.
— Их связь очень слабая, только начинает формироваться, как у вас Люком когда-то…
— Не начинай. Люк не моя пара.
Ева рассмеялась каркающим скрипучим смехом.
— Годы идут, а слова всё те же. Когда же ты наконец признаешь, что он твоя пара и что ты сама оттолкнула его и отдала собственной сестре?
— Я никого не отдавала, — натянуто ответила Кеторин. — А Клем всегда любила подбирать объедки, как собака у хозяйского стола.
— Ты невыносима и знаешь это.
Кеторин лишь отхлебнула чая и пожала плечами, мол, никто не идеален.
— В мои планы не входило, что она так быстро раскроет себя. Я ведь ей даже зелье дала, скрывающее магический след.
— Что ж, тогда тебе стоило ещё и предупредить её, что не стоит разрушать чужие дома, — посоветовала Старейшина.
— Я сказала ей не колдовать здесь… — воспротивилась Кеторин, — но, чёрт, ладно уж, буду действовать по ситуации. Я пока останусь у тебя. Ты же меня не выдашь?
— Я — нет, но не попадись на глаза никому другому. Брунгильда до сих пор точит на тебя зуб за то, что ты сорвала возвышение Клементины.
 
— Мелочная сука, — хмыкнула Кеторин.
Госпожа Ева выгнула бровь, заставляя двигаться свою дряблую кожу и как бы спрашивая: «А ты — нет?» Кеторин оставила немой вопрос без ответа. Сама-то она точила зубы на многих людей и не собиралась отпускать им их грехи, в этом они с Брунгильдой были похожи, но Кеторин нравилось верить, что здесь их сходство заканчивалось и дальше шли только различия.
Кеторин посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж, и как всегда горько улыбнулась. Вот вроде бы такой маленький дом, но он всё ещё такой большой для настолько одинокой женщины, как госпожа Ева.
Их объединяло одно: ни у одной, ни у другой никогда не было и никогда не будет детей. Забавная шутка судьбы — настолько сильные ведьмы могли бы дать мощное потомство, если бы не ошибка природы. Ни одна, ни другая не могли передать свой дар потомкам, в то время как у Клементины, жалкой Клементины, не способной связать даже самую лёгкую магическую вязь без чьей-либо помощи, у которой вместо зелья — вода, были дети. Двое чудесных малышей — Джуди и Рой. А ещё у Клементины был Люциан и статус Главы ковена, пускай пока и только номинальный.
Неудивительно, что Кеторин завидовала сестре: у той было всё, чего когда-либо хотела Кеторин, вот только Клементине нужно было другое — сильная магия, передавшаяся во всей полноте её младшей сестре.
— Люк, он в городе? — как бы невзначай спросила она. — Не хотелось бы ненароком встретиться с ним.
— Нет, его здесь нет. Уехал пару дней назад к кровавым ведьмам засвидетельствовать смерть королевы и Возвышение новой.
Кеторин содрогнулась от дурного предчувствия. С кровавыми их отношения всегда были натянутыми. Шаг вправо, шаг влево — и вы уже на границе военных действий.
— Хорошо, — Кеторин допила чай в пару глотков и встала из-за стола. — Пожалуй, я займу Вишнёвую спальню. Не говори никому, что я здесь.
— Это приказ? — вздёрнула плешивую бровь ведьма.
— Всего лишь просьба, — покачала головой другая.
Кеторин вышла из кухни и поднялась по лестнице на второй этаж, к Вишнёвой комнате, где надеялась выспаться, потому что была уверена, что госпожа Ева, возможно, единственный человек в Шарпе, кто не предаст её.
========== Глава 27. Да здравствует Королева! ==========
Джилс поправила капюшон плаща, чтобы спрятать под ним лицо с характерными чертами королевской семьи и не менее характерные ярко-рыжие, уходящие в алый волосы, прежде чем войти под защитный купол города Кровавых Вод.
На деле, конечно, толку от этого действия было немного: это только в фильмах надвинутый на глаза капюшон может скрыть кого-то. В реальной жизни, если так подумать, куда проще надеть балаклаву. Лицо, в отличие от капюшона, прячет явно лучше, а волосы так и вообще не видно. Да и погодка вполне себе подходящая для такого элемента гардероба. Но, так как, не имея в гардеробе балаклавы, Джилс была в капюшоне, у неё не оставалось сомнений: если её захотят рассмотреть — тут же узнают.
Девушка всё ещё стояла на границе в тщетных попытках успокоиться, думая то о капюшонах, то о плащах, то о любых других неважных вещах из разряда не забыла ли она выключить чайник перед уходом — в общем, о чём угодно, только не о кровавых ведьмах, которые ждали её за границей купола, который надёжно скрывал своих жителей.
Стоя здесь, простой обыватель видел лишь заброшенный много лет назад городок со старыми деревянными постройками, запорошёнными снегом. Купол был защитой. Мощнейшей магической иллюзией, которую никто не видел во всей её отвратительной красе, пока не пересекал границу.
И сейчас, находясь у самой кромки защитного барьера, Джилс дрожала от страха в той же степени, как и от холода.
Там, за границей, её ждала судьба — злой рок, висевшей над ней с самого рождения. Кровавая корона, что тянулась к ней. Джилс ощущала её. И чем ближе они были, тем сильнее натягивалась нить, связывающая их.