Барабаны зомби (СИ)
- Нет, я понимаю, что ты испытываешь, когда убиваешь человека или, скажем, зомби, хотя они не настоящие зомби, а те же люди. Но и вампиры также не такие уж и книжные вампиры...
- Эхуд, я не понимаю, что ты пытаешься у меня узнать. Честно. Сформулируй нормально.
- Ладно, - Эпштейн замолчал. Ицхак бросил на него полный презрения взгляд, тот побагровел и сказал:
- Есть какая-то разница между убийством вампира и убийством человека?
- Наверное, да, - ответила Джейн, - чувствуешь, что делаешь эту планету немного чище. Возникает ощущение причастности к чему-то важному. Глобальному и полезному... Вру, конечно. Нет никакой разницы. Два наглых говнюка докопались до меня с дурацкими вопросами и получили ответ.
Она впервые сказала кому-то правду о том случае. Но от Эпштейнов ждать подвоха с этой стороны не стоило. Ее больше беспокоил Тарандин, отношение которого к ней кардинально изменилось после стрельбы у отеля. Но с «Дрейк» все дела закончены, в Либерии никто ее ни в чем не обвинил, мстить за Джерарда и Тома явно некому.
- Ты сейчас намекаешь на нас? - спросил Ицхак, но она честно ответила:
- Нет. Хотя, конечно, можно поискать определенное сходство. Эти два куска сосущего говна решили, что они избранные, хищники среди травоядных и самые крутые. Я смогла доказать, что это не так.
- Ты чеснок теперь в кармане носишь?
- Точно, слишком вошел в роль. Ношу, и еще бутылку со святой водой.
И все же даже Эпштейнам она не стала объяснять, что побудило ее тогда расстрелять вампиров. Они бы не поняли. Ее внутренний судья даже не шевельнулся, когда она сделала это. Убить вампира — убить дикое животное, которое имеет почти полное сходство с человеком, но внутри этого существа живет хищник, для которого все остальные всего лишь корм или обслуга. И Джерард слишком явно демонстрировал свое превосходство. Это было кристальным проявлением расизма, если только к вампирам применимо определение расы. Ксенофобия. Нескрываемое презрение к людям со стороны паразита. А такого Джейн не могла вынести. Она прекрасно понимала, что есть люди умнее, сильнее, хитрее, чем она. Но — люди, а не ходячий результат генетического вмешательства. Когда-то белые эксплуатировали черных, воспринимали их как животных, но те времена давно прошли. То, что в Африке творился перманентый ужас — это уже не только влияние европейцев. Такой же ужас творился и Средней Азии, и в сопредельных с Китаем странах, да даже в Центральной Америке жизнь нельзя было назвать приличной.
Но с вампирами иначе. Эти парни открыто заявляли о том, что они стоят на ступень выше остальных только из-за иного набора ДНК. Мириться с таким нельзя.
- Музыкой не занимаешься?
- Пока нет. Вроде и есть желание, но пару раз садилась и ничего.
- Тогда я сделаю тебе сейчас по-настоящему больно, - сказал Ицхак и достал из кармана комм, включил экран и повернул его в сторону Джейн.
Видео было снято с нескольких дронов. Это была атака орды зомби укреплений Адди. Смонтировано с нескольких камер, смонтировано хорошо, профессионально. Дроны, судя по картинке, французские. Видео на несколько секунд вернуло ее в те места, но эффект тут же прошел, когда она вслушалась в саундтрек.
- Это что за издевательство?
- Какие-то шведы, кибер-рок или что-то подобное.
- Это хуже изнасилования, - заявила она, действительно начиная злиться. - какое-то дерьмо. От этого больно ушам.
- Согласны. Мы попросили их удалить это из Сети.
- И?
- Они, конечно, согласились. Не смогли отказать. Так что могу скинуть тебе чистое видео. Ты же сможешь сделать?
- Теперь уже точно смогу, - она потянулась за своим коммом, но Ицхак знаком остановил ее, хитро прищурившись:
- Не торопись. Мы хотим долю.
- Хитрые ублюдки! А если не выйдет ничего толкового.
- Выйдет. Мы в тебя верим.
Пришел ее черед соглашаться. Эпштейны допили кофе, Эхуд изобразил что-то вроде гримасы оргазма:
- Не на все деньги, конечно, но вполне пристойно.
- До новых встреч, Джейн, - попрощался Ицхак. - Контакты юного дарования я переброшу тебе на комм, вместе с видео.
- До новых встреч. Наверное, это первая наша беседа, когда я осталась довольна.
- Надеемся, что не последняя. Кстати, когда полностью дочитаешь, не сочти за назойливость, расскажи, чем закончилось.
- Обязательно.
Братья ушли. Она посмотрела на круглые механические часы со стрелками, висящие над входом. До приезда Джеймса оставалось полтора часа, обед готов, так что она вполне может провести здесь еще почти час. Читать ей расхотелось. А вот факт, что она получила работу, которая практически не имеет проблем с законом, Джейн радовал. Она с помощью комма посчитала минимальный доход и удовлетворенно хмыкнула. Это позволит ей поменять квартиру на более просторную, ведь дополнительная комната через семь месяцев станет не лишней. И теперь она сможет сделать это без участия Джеймса. Мужа она, конечно, любила, иначе не стала бы беременеть от него, но недвижимость в Лондоне будет греть ей душу сильнее, если будет только ее, а не совместной. Джеймс же может вложить свои деньги в какой-нибудь коммерческий проект, купить помещение и сдавать его в аренду. Своеобразная страховка.
Еще она подумала о том, что пока все в ее жизни складывается очень неплохо. Она старалась так часто не думать, чтобы не спугнуть удачу, но рациональное мышление говорило о том, что в этой белой полосе виновна она. Ее решения привели к такому результату, как прежде приводили к иным «достижениям». Конечно, она становится старше, жестче и умнее. Но возраст не всегда дает людям такие качества, некоторым он вообще не помогает. Их не учит даже собственный опыт. Джейн не думала, что попала в их число.
Комм слабо провибрировал: пришло обещанное Ицхаком видео и карточка с контактом ее ученицы.
С экрана на Джейн смотрела белая девушка с короткими рыжими волосами в дешевом блестящем топике на внушительном бюсте, показывающая непристойный жест со средним пальцем на камеру. Лицо в мелких веснушках, но не лишено обаяния. Глаза зеленого цвета портили все впечатление — в них отчетливо читалась ненависть ко всему миру. По фотографии Джейн не смогла определить ее возраст, но явно не больше двадцати лет. Она вспомнила себя в таком же возрасте и ухмыльнулась: определенное сходство имелось. Звали юное дарование Саманта. Не самое лучшее имя для диско, надо будет посоветовать Эпштейнам придумать псевдоним.
Она посмотрела на коробку с подарком, размышляя, открыть ее здесь или дома. Решила, что сделает это в кафе. Подошла к баристе и попросила нож, которым срезала ленточки и подцепила упаковочную бумагу.
Эпштейны не обманули: альбом был прекрасен. Она перевернула несколько пока еще пустых страниц и прочитала что-то вроде молитвы Богу: «Помоги мне, чтобы ребенок родился здоровым». Пока все тесты говорили о том, что никаких отклонений у зародыша нет. Повторения истории с Софи ей не хотелось совершенно. Этот ребенок, которого они решили сделать осознанно и по взаимному согласию, был для нее очень важен. Джейн уже предвкушала, как именно будет о нем заботиться и как воспитывать. С полом еще не было определенности, но ей почему-то показалось, что будет мальчик. У них с Джеймсом будет общий ребенок, желанный и нужный. Ради него она была готова на все. Джейн пообещала себя, что в этот раз не станет ни на секунду с ним расставаться.
Заказала еще чашку кофе и тут же приняла решение, что надо себя ограничивать в потреблении кофеина. Не исключить, но ограничить. А это гораздо труднее, чем полностью отказаться. Но она справится, так как всегда справляется с вызовами, даже с теми, которые идут от нее самой.
Впереди ее ожидало только хорошее. Она почувствовала, что только сегодня поняла, что такое счастье. И никто не посмеет теперь отнять у нее это знание. Даже если придется перевернуть весь мир ради этого.