Притяжение, будь рядом, когда я умру (СИ)

– Это ещё зачем?
– Пригласим её пойти с тобой и со всеми ребятами на озеро! Она наверняка сейчас совершенно свободна, ведь лето же…
Мать как никто умела одевать некрасивые вещи в красивые слова, только она могла назвать одиночество и ненужность «свободой».
– Ма! Она скучная, как моя задница! С ней и поговорить-то не о чём! Нафиг она, вообще, нужна? Тупо молчать?
Он хотел назвать Иву тупой, но сдержался. Во-первых, это расстроило бы мать, а во-вторых, Ива хоть и была странной, глупой её не назовёшь.
– Прикинь, – решил добавить он, – на перерывах в школе она сидит под лестницей и… читает!
Улыбку на лице матери сменила озадаченность.
– Она никакая, – наконец, нашёл подходящее слово Мэтт.
Смиренно вздохнув, мать произнесла:
– Она не «никакая», Маттео. И далеко не скучная, уж поверь. Просто слишком далеко ушла вперёд: ни вам её не видать, ни ей вас.
Он тогда этих слов не понял, только обрадовался, что мать отстала.
– Поздравляю! – Мэтт изо всех сил постарался добавить своему тону как можно больше энтузиазма.
Это был вечер пятницы, и они с Беном лениво потягивали хорошее пиво в любимом ещё со времён их отрочества пабе неподалёку от парка Рокки Поинт – уютного местечка возле залива.
– Спасибо, друг! – поблагодарил его Бен.
– Это серьёзный шаг… жениться. Крайне взрослое решение. Я вот не уверен, что когда-нибудь дорасту. Ты прямо это… мужик! – Мэтт отсалютовал бутылкой и сделал пару щедрых глотков.
– Да какое там решение, скажешь тоже… так уж получилось.
Мэтт не поверил своим ушам.
– Да ладно, брат!
– Угу, так и есть. Вчера были на УЗИ – всё подтвердилось.
Мэтт не знал, что ему делать, сочувствовать или… предлагать поддержку.
– Ну и как тебя угораздило? – в итоге, просто, как в юности, спросил он. – Точнее, что именно тебе помешало надеть скафандр?
Глубоко и тяжело вздохнув, Бен ответил:
– Был День Канады, все упились в хлам. Резинок ни у кого не было, а трахаться хотелось сильно. И вот. Второй месяц, как Медина понесла.
– Ну так и что с того? Мы же не в первобытном веке каком-нибудь, решите эту проблему, и дело с концом.
– Нет, она не согласится. У них по вере – это самый страшный грех, да я и сам, честно говоря, не хочу. Не хорошо это – убивать.
Мэтту вдруг вспомнилось, как давным-давно в детстве Ива называла Бена «медвежонком». Сейчас Бен выглядел настоящим медведем – крупным, плечистым, основательным таким, неторопливым парнем, не предающим ни себя, ни своей совести. Мэтту почему-то от этого стало тепло и хорошо на душе.
– А как же будущее? – мягко спросил он, заранее предвидя хороший ответ.
– А какое будущее, друг? Сколько ж можно скакать по работам, всё пытаться поймать удачу за хвост? Семью так не прокормить. Я тут подумываю ферму купить. А что? Вон дед мой держал хозяйство – все сыты были, нужды никогда не знали, и дом построил ни копейки у банков не занимал – в двадцать пять лет у него уже двухуровневый особняк в поле стоял, и не надо ни на какой моргидж всю жизнь батрачить. И на бабке моей он женился – всего две недели повстречались, а прожили душа в душу весь свой век, детей нарожали, а внуков сколько! И не подумай, что по залёту, первенец у них спустя только два года родился – не до того им было первое время. Медина мою мысль с фермой поддерживает – она нормальная девушка, без претензий и работы не боится. Ей главное позора избежать – у них, у арабов, отец за такое её и избить может, и из дома выгнать.
– А она может его за это посадить. Они ж не там у себя на родине, а здесь, в цивилизованном обществе.
– Не посадит. Другое у неё воспитание, друг. И я это воспитание уважаю. Хорошая она, поэтому свадьбу и назначили так скоро – пока не видно ничего.
Бен приложился к бутылке, и Мэтт последовал его примеру. Потом заказал ещё.
– Слушай, – внезапно собрался он с мыслями. – Нравится мне, как ты о жизни рассуждаешь. И мало кто поступил бы так, как ты.
– Да брось, обычное дело. Не мы с ней первые, не мы последние.
– Да, – кивнул Мэтт, но остался при своём мнении: его друг Бен был человеком на редкость совестливым и порядочным. – У меня есть к тебе… эм, вопрос. Точнее, ситуация… Я хочу знать твоё мнение.
 
– Валяй.
– Ну в общем, есть женщина… точнее, девушка. В прямом смысле. И лет ей… сильно за двадцать.
– Насколько сильно?
– Ну, примерно, как нам.
– Понял. Дальше.
– Ну вот… и она девушка. Понимаешь?
– Ну понял, что не парень.
– Бен, она девственница.
Брови друга подскочили, глаза округлились: если даже у его воспитанной в строгости Медины он был не первым в её двадцать лет, то как же знакомую его друга угораздило так «сохраниться»?
– Страшная? – сделал он однозначный вывод.
– Да нет, не страшная. Нормальная такая. Но ничего особенного. Просто… – он хотел было добавить про полноту, но передумал.
– И?
– Ну… – Мэтт набрал в грудь воздуха, не зная, как сформулировать свою мысль.
Вернее, не мысль, а мысли, которые терзали его с прошлого воскресенья. Начинались они всякий раз, как в его памяти всплывали провокационные слова «овуляция» и «не знала мужской ласки», он даже не мог никак для себя решить, что же будоражило его сильнее, первое или второе.
– Мэтт? Ты завис? – пнул его Бен локтем.
– Думаю.
– О чём?
– О том, насколько утырочно то, что пришло мне на ум.
– А что пришло тебе на ум?
– Если не помочь ей сейчас… эм, понять вкус жизни, она имеет все шансы превратиться в старую деву.
– Помочь как?
Мэтт посмотрел на друга с выражением «ты дурак или прикидываешься?».
– То есть, ты хочешь её трахнуть, я правильно понял? – Бен поспешил заверить, что не дурак.
– Не хочу, в том то и дело. Но рассматриваю такую возможность в качестве…
– … благотворительности, – помог ему Бен.
– Именно. Хорошее слово. Оно тут подходит. И вот меня интересует, это благое дело или… какая-то херня?
Бен задумался, обняв себя своими медвежьими руками. Брови его нахмурились. С минуту спустя он вынес вердикт:
– Благотворительность – это от слова «благо». Не от слова «херня».
– Уверен?
– Абсолютно точно да. Но есть одно «но».
– Какое?
– Если она до сих пор не пробовала секс, это означает, что такое явление как встреча на один раз ей незнакомо. А тебе, к тому же, придётся с ней встретиться как минимум два раза, потому как с первого она вряд ли что хорошее в этом деле разберёт. Ты же знаешь, как у них это бывает. Надо как минимум два раза. А лучше три.
Мэтт тяжело вздохнул.
– Да, – согласился с ним Бен. – Вот я и говорю, как же ты собираешься ей обозначить рамки ваших отношений?
– Это уже дело второе и не такое важное, – заверил его Мэтт. – Главное, это понять не является ли вся затея неким кретинизмом?
– Не является, – решительно помотал головой Бен. – Главное, предохраняйся!
Оба приятеля разом заржали и запили дельную мысль новой порцией пива.
– И всё-таки ты серьёзный мужик, – сказал ему Мэтт. – Я бы никогда не женился. Ни по доброй воле, ни по залёту. Деньги бы давал, но не женился.
– А я бы женился по доброй, но… не на Медине.
– Вот так заявление накануне свадьбы! – расслабленно усмехнулся Мэтт.
От пива он раздобрел, и все его невзгоды и проблемы казались ему сейчас не такими уж и беспроглядными. К тому же его проект по «мужской ласке» значительно отвлекал и развлекал его все последние дни.
– Жизнь, что б её… – смиренно заключил Бен. – Медина очень хорошая, ты не подумай, просто…
– Ты запал на другую.
– Угу. Только дело это уже очень давнее.
– И кто она?
– Ива Джонсон. Помнишь такую?
Мэтт чуть со стула не упал.
– Ну, Мэтт! Она же жила на твоей улице. У меня с ней английский был и испанский, а у тебя, кажется, биология и ещё что-то…
– Ну допустим, я… помню её. Так, а в чём проблема? Чего ж ты к ней не подкатил, если нравилась?