Сводные. Любовь вопреки (СИ)
— Круто! Спасибо! — взвизгнули они, а потом без всякого предупреждения кинулись мне на шею и смачно расцеловали.
— Точно не хочешь продолжить вечер? — призывно улыбнулась одна из них. То ли Вера, то ли Марина.
— Точно. Всего хорошего, девочки. Вы классные, правда, просто у меня сегодня совсем не то настроение.
Я вернулся в тачку и поехал в сторону дома, надеясь, что все уже спят и что с Алисой я не пересекусь.
Но зря надеялся.
Едва я открыл дверь, как Алиса выскочила в холл — видимо, ждала меня. Не ложилась спать.
— Привет, — неуклюже поздоровался я.
— Привет, а ты…
Она вдруг запнулась на полуслове и уставилась на меня. В зеленых глазах вспыхнула обида, а все еще припухшие от наших поцелуев губы презрительно поджались.
Алиса молча развернулась и пошла к лестнице.
Что за резкая перемена настроения?
Я зашел на кухню, взял себе из холодильника бутылку минералки и сэндвич, поднялся к себе в комнату и только там увидел себя в зеркале во всей красе — с яркими отпечатками помады на лице и шее. Черт, в полумраке клуба и машины даже не заметил этого.
Неудивительно, что Алиса так расстроилась.
Но… может, это и к лучшему?
Глава 11. Все усложняется
Алиса
Я специально не ложилась спать, дожидаясь этого придурка. Я ведь думала, его тоже ошарашило нашим поцелуем, думала, что поэтому он и домой не вернулся: потому что переживал, был растерян, может, даже хотел повторить…
А он приперся как ни в чем не бывало. Весь в помаде, со шлейфом чужих приторных духов, и ни следа раскаяния в его блядских серых глазах я не увидела! Что ж, так мне и надо. Меньше надо мечтать непонятно о ком.
Я со злостью захлопнула дверь своей комнаты, а потом машинально потрогала свои губы. Они все еще были горячими и чуть припухшими, но я почему-то не мазала их ни кремом, ни гигиенической помадой, как будто пыталась продлить физическую память о том, как я целовалась с Ником Яворским.
Это не было моим первым поцелуем, я много с кем целовалась: с парнями-моделями с маминой работы, с одноклассниками в школе и даже с одним студентом, который пришел к нам на практику — но только в тот момент, когда моих губ коснулся Ник, я поняла, зачем вообще люди целуются. Потому что ни с одним из тех мальчиков, которые мусолили мои губы своими, мне ни разу не хотелось шагнуть дальше. На поцелуях у нас все и заканчивалось.
А с Ником захотелось. Буквально в тот момент, когда он прижал меня к себе и нагло скользнул языком в мой рот, мне как-то сразу стало понятно, что ему я позволю все. Все, что он захочет.
Потому что он мне… нравится?
Черт, ну, конечно, он мне нравится. Покажите мне девушку, которой не понравится такой красивый парень. Он ведь богически хорош с этими своими светлыми волосами, аристократичными скулами, чувственным ртом и умными глазами, в которых вечно мерцает насмешка. А комплектом ко всему этому идет просто охрененная фигура. Как тут не обратить на него внимание?
Вот только проблема в том, что при всей своей красоте Ник грубый, эгоистичный и самодовольный тип. И бабник! У него из хорошего только внешность, но мы ведь не ведёмся на внешность, правда, Алиса? Нам же важны внутренние качества человека! Парень должен быть внимательным, добрым и ответственным. Нельзя ведь просто влюбиться в мускулистые плечи и красивые губы, да?..
Стоп!
Что?! Я сказала «влюбиться»?!
Я в панике подскочила с кровати и забегала по комнате.
Чертчертчерт. Нет, нельзя. Во-первых, он мой будущий сводный брат, поэтому мне ни в коем случае нельзя так к нему относиться. А во-вторых, Ник явно не воспринимает меня всерьез. Он и поцеловал-то меня, наверное, только для того, чтобы я успокоилась и прекратила истерику. А сам поехал, как обычно, в клуб. Кувыркаться со всякими бабами… И сто процентов у них длинные ноги, модельные фигуры и красивые кукольные личики. Вот просто зуб даю!
Я злилась и ворочалась на кровати еще пару часов, потом, к счастью, уснула, а утром меня ждал еще один сюрприз. И не сказать чтобы приятный.
— Дети, вы еще не ушли? — мама влетела на кухню, когда мы с Ником сидели и завтракали. На разных концах стола. Причем я старательно делала вид, что его вообще не существует. Даже не ответила на его дружелюбное «Доброе утро».
— Привет, мам, как видишь, нет, — я натужно улыбнулась, изображая, что у меня все в порядке. — А что такое?
— Мы со Славой завтра улетаем в Ниццу! — радостно объявила мама, сияя, как новогодняя гирлянда. — Вы с Ником останетесь вдвоем. Справитесь без нас?
— Мам, ну что за вопросы, — пробурчала я. — Вы ведь уже все равно взяли билеты. Так какой смысл теперь спрашивать? Лично я не пропаду, пока в холодильнике будет появляться еда, а в ванной — чистые полотенца.
— Об этом позаботится Инна Петровна, — заверила мама. — Она у нас золото!
«У нас»? Да, мам. Ты, похоже, уже всерьез тут обживаешься. А я-то рассчитывала, что ваши отношения со старшим-Яворским долго не протянут… И что мы вернемся в нашу старую жизнь, где не будет ни дурацкого экономического университета, ни дурацкого Ника.
— Сколько вас не будет? — молчавший до этого Ник вдруг подал голос.
— Ой, прости, я не сказала? — спохватилась мама. — Две недели.
Ник длинно присвистнул:
— Вы точно с моим отцом летите? Он никогда не отдыхал больше пяти дней подряд. Чтобы он бросил на две недели бизнес… не знаю, что должно было случиться.
Мама с гордостью улыбнулась:
— Я просто сказала Славе, что ему нужен нормальный отпуск! И что я никогда не была во Франции! А билеты он уже сам купил.
— Охереть, — пробормотал себе под нос Ник. Но так тихо, что его услышала только я.
Он отставил в сторону тарелку с залитыми молоком мюсли и молча вышел из кухни. Но на самом пороге вдруг обернулся:
— Мне к первой паре, — небрежно бросил Ник в мою сторону. — Поедешь со мной?
— Нет! — выпалила я быстрее, чем успела подумать. — С тобой — не поеду!
— Опоздаешь.
— Ну и пусть!
— Окей, — он пожал плечами и ушел.
А мама, с удивлением наблюдавшая наш разговор, осторожно спросила у меня:
— Доча, что случилось? Мне казалось, ты хорошо относишься к Никите.
— Тебе показалось, — мрачно ответила я, с остервенением запуская ложку в кашу. — Терпеть его не могу. Самовольная скотина.
— Алиса! — мама очень недовольно на меня посмотрела. — Следи за языком! Тебя никто не заставляет дружить со Славиным сыном, но постарайся хотя бы не грубить ему. Ради меня, ладно?
— Ладно, — неохотно ответила я.
— Ох, если бы я знала, что вы плохо ладите, я бы не стала уезжать так надолго, — вздохнула мама.
— Да все нормально будет, не переживай, — неубедительно соврала я. — Отдохни там! Две недели ведь это не так мно… Стоп. Мам! Две недели?! То есть на мой день рождения тебя не будет?!
Мама смутилась.
— Там позже никак не получается, — виновато сказала она. — У Славы деловые партнеры прилетят из Америки в конце сентября. А если в октябре лететь, то в Ницце уже не будет так тепло. Прости, малыш. Я тебе привезу из Франции много подарков! Духи, красивые шарфики и вкусное вино! Хочешь?
— Нет, — буркнула я, чувствуя себя до невозможности несчастной. — Камеру мне лучше купи. Или попроси у Вячеслава Сергеевича машину старую для меня. Чтобы в универ ездить.
— Камеру купим, — пообещала мама. — Вот вернусь, сразу сходим с тобой в магазин и выберешь! И про машину узнаю.
— Ладно, спасибо, — я отставила в сторону свою тарелку, посмотрела на тарелку Ника, вздохнула и отнесла обе в посудомойку. — Завтра улетаете, да?
— Да, завтра в ночь.
— Проведешь со мной сегодня вечер, ладно? — тихо попросила я.
— Конечно, малыш.
Мама пылко обняла меня, а я прижалась к ее груди как маленькая, очень стараясь не плакать. Мы всегда были с ней вдвоем. Она заменяла мне всю семью и всех друзей, потому что заводить друзей, когда ты все время переезжаешь — невозможно. Только знакомых и приятелей, но это ведь не то же самое.