Голоса животных и растений
Представления о деревьях и о растениях вообще как об одушевленных существах подкрепляются их делением на «женщин» и «мужчин», которые, по поверьям, могут сочетаться между собой браком — в реальном, а не в метафизическом или поэтическом смысле слова.
Деление финиковых пальм на два пола признавалось с глубокой древности. Пальмы искусственно оплодотворяли, посыпая цветы пальм женского пола пыльцой растений мужского пола. Туареги думали и думают не только об опылении, но и о соблюдении пропорций между «мужскими» и «женскими» деревьями: истых рыцарей пустыни пленяет уже то, что одна «мужская» пальма должна приходиться на 30–50 женских. У язычников Харрана месяц, во время которого оплодотворялись пальмы, назывался месяцем фиников. В эту же пору устраивались брачные торжества.
Туареги в стихах и песнях до небес превозносят финиковую пальму. «Вначале они напоминают серебряные бусы и белый жемчуг, затем — зеленый изумруд, потом превращаются в красный рубин, вслед за этим желтеют и, наконец, собранные человеком в корзину, становятся настоящим золотом». Эти изысканные строки средневекового арабского поэта Халеда ибн Сафана посвящены плодам финиковой пальмы.
В оазисах Сахары и Сахеля под тенью пальм переводят дух истомленные странники, плодоносят сады и огороды. В хижинах каждая дверь, каждый столб из древесины финиковой пальмы. Из верхушечных почек и цветных обверток дерева получают так называемую пальмовую капусту, а заквасив ее — своего рода пальмовый сыр. По вечерам мужчины дурманят голову хмельным напитком лагми из сока дерева пустыни. «Счастливец!» — завидуют туареги соплеменнику, которого супруга в течение целого месяца потчует блюдами из фиников, и это ему не надоедает, потому что она не повторяет ни одного кушанья. Еще бы! Вавилоняне, к примеру, приписывали дереву 365 полезных свойств.
Дерево наделяют особой духовной жизнью: с ним общаются, как с человеком, поверяют ему самое сокровенное — ибо в него вселился добрый дух, возможно дух предка…
Всем необычна эта диковинная пальма, которая вдруг однажды по необъяснимым причинам вдруг чахнет, словно бы кончился ее век, и угасает совсем как человек.
Не делай дереву больно
Народы моси, дагара, бваба, само, сиаму, герзе, тома видят в возвышающихся в центре деревни или на ближайшем холме деревьях обиталища духов или своего рода мемориалы предков. Люди всячески оберегают своих защитников. На западе Африки, от Сенегала до Нигера, чтут бавольник, или сейбу. Этого близкого родственника баобаба и хлопчатника еще называют «шелковичным хлопчатником», капоковым деревом. Толстенным, громадным стволом гигантская сейба, ростом иногда более 40 метров, значительно превосходит собратьев по флоре. Ствол ее у основания как бы оплывает, утолщается. Сейба, несмотря на свой «гренадерский» рост, твердо стоит на земле, покоясь на доскообразных придаточных корнях-подпорках, которые расползаются от дерева метра на четыре.
Считается, что сейбу, как правило, избирают своим пристанищем божества, сильнейшие из духов. Эве дали такому духу имя Гунтин. Однако не каждому бавольнику оказывает могучий дух высокую честь! Жилища божеств обносятся оградой из пальмовых листьев. Приносимые им жертвы (обычно это домашняя птица) привязывают к дереву или кладут у его подножия. Перед тем как повалить сейбу, лесоруб обязательно приносит в жертву духу, который в ней обитает, курицу или пальмовое масло.
Об уважении к священным деревьям помнят все. Тот, кто срывает плоды с дерева, срезает ветви или выщипывает кору, обижает духа, живущего в нем, делает растению больно. Оскорбление дерева карается смертью. За причиненную боль у дерева просят прощения. У народа моси родители ребенка, по незнанию обидевшего дерево, должны отдать последнему в жертву корову, козу и двух белых петухов. Святотатца не допускают к ежегодным торжественным жертвоприношениям, все его сторонятся.
Басога, обитающие в центре Африки, полагают, что дух срубленного дерева может поразить смертью вождя и его семью. Для успокоения духа проводят обряд кровного братания с деревом при участии знахаря.
У народа бобо в Буркина-Фасо священных деревьев не сосчитать. Под одним из них селится До, самый популярный из богов и фетишей в Африке. До — великий фетиш божества саванны Сото. В день праздника великого фетиша человек, который несет его изображение, сам становится вместилищем божества: он идет по пылающим углям и не обжигается; проходя мимо колючек, кричит, как одержимый, брызгает слюной, на губах его выступает пена. Посланец До обычно наводит ужас на окружающих.
Говорят, что среди всех деревьев большое тамариндовое дерево бросает самую густую тень и что в его листве живут добрые духи. Ему, обожествляемому и почитаемому, приносят молоко, муку, лепешки. У его подножия собираются маленькие дети, так как им покровительствуют маленькие духи дерева. От каждого блюда выделяется порция, предназначенная для духов. Ее кладут под тамариндом, окропляют молоком или посыпают тонкой мукой. Перец исключают из даров, поскольку кинкирси (духи народа моси) не любят его. Кроме того, наличие перца может помешать исцелению больных глаз. Дереву можно предложить в жертву и животных, но делать это следует на почтительном расстоянии от него, ибо чувствительные духи не выносят вида льющейся крови. В тех же краях поклоняются масличному дереву карите, которому регулярно жертвуют крупных животных, белых кур и просяное пиво доло. Детям запрещено резвиться под тенью карите.
Волшебные свойства
Некоторые деревья габонского леса и впрямь завораживают… Впервые увидев дерево олуми, я замер перед ним в немом восхищении. Величественной осанкой, гордо вознесенной верхушкой и особенно красным, очень красивого оттенка цветом коры и древесины олуми резко выделялось в переливающейся зелени леса. В нем было что-то очень человеческое, чисто индивидуальное. У лесных жителей дерево всегда вызывало восторженный ужас, нескрываемое уважение. Они рассказывали мне, что, если ударить по дереву, оно звенит, резонирует, как будто отвечает. Олуми считают чудесным деревом, деревом славы и богатства, своего рода идеальным растением.
Мпонгве называют олуми «несравненным», «не имеющим себе подобных», «царем деревьев», а эшира — «деревом, похожим на радугу», но не из-за его яркого, ласкающего взор цвета, а потому, что его рассматривают как талисман, помогающий, подобно радуге, добиться почестей и богатства.
Для народа бакеле олуми и огеминья — братья-близнецы. Оба дерева имеют красную кору и относятся к «деревьям посвященных». Валить олуми без соблюдения определенных правил не позволено никому, так как это может повлечь за собой несчастные случаи. В свое время, чтобы собрать образцы этого дерева для Парижского ботанического сада, французский ученый А. Уолкер должен был обратиться к ученикам католической миссии в Синдаре, близ Нгуни, в Кении. После того как дерево было спилено по всем правилам, вождь эшира, служивший ему гидом, согласился распилить его и передать французскому натуралисту — в дар за участие в обряде. В Нгуни и других местах, когда неудачи преследуют охотника, он берет смолу олуми, делает с ее помощью факел и зажигает его у подножия своей лежанки, принося в жертву духам его приятный аромат.
Для отмывания статуэток, используемых в церемониях мужского тайного общества бвити, мужчины тсого (народа, живущего в долине Муила в Габоне, делают ароматизированную, очистительную воду, подержав в ней кусочки коры олуми. Дерево часто упоминается в ритуальных песнях. Благодаря чудесному растению, по уверениям членов общества бвити, они получают способность открывать тайное и предсказывать будущее. У подножия дерева-гиганта устраиваются собрания и празднества.
Для габонцев, впрочем как и для многих других любителей Африки, почти нет грани между видимым и невидимым мирами, между лекарственными и магическими растениями. Небольшое деревце с белыми цветами ибога ценится африканцами не за броский внешний вид, а за необычайные, волшебные качества. Открыты они были благодаря кабанам. Однажды пигмеи приметили, как, поглодав деревце, животные пришли в необычайное возбуждение, а некоторые выглядели словно пьяные. Пигмеи тоже пожевали кусочки коры: последовавшие за этим ощущения им понравились, и они решили взять «на вооружение» опыт вепрей.