Отдай туфлю, Золушка! (СИ)

— Клянусь, моё терпение лопнуло, мелкий паршивец!
— Ваше высочество, — пролепетала сестрёнка, схватив возлюбленного за рукав. — Умоляю вас о милости! Это моя…
— Слуга! — пискнула я.
Марион обернулся к Золушке, сдвинул брови, с недоумением глядя на неё. А затем отбросил меня в сторону, словно падаль. Вытер руки о камзол. Поклонился Синди.
— Советую задать трёпку этому за… негодяю. И от меня добавьте. А сейчас прошу простить.
Он приложил руку к груди, учтиво наклонил голову набок, очаровательно улыбнулся и повернулся, чтобы идти.
Что, вот так просто?
Золушка подбежала к нему, коснулась ручкой его локтя.
— Мой принц, — пролепетала несчастно, — но мы же ещё увидим друг друга?
Тот повернулся и снова со странным, несколько растерянным, выражением посмотрел на девушку.
— Да, безусловно. Почту за честь. Но сейчас мне нужно пригласить на танец нашу гостью.
— Благодарю, — Синди опустилась в реверансе.
Её ресницы красиво трепетали. Принц сглотнул, взгляд его отобразил сомнение и колебание. Но я краем глаза заметила Чертополоха, направляющегося в нашу сторону. Встала перед сестрой, разрывая их зрительный контакт.
— Да-да, вам пора государь. То есть, будущий государь.
Марион удивился. Хмыкнул, отвернулся и неспешно направился прочь.
— И нам пора, — я обернулась к Золушке. — Срочно. Уходим.
Схватила её за руку и рванула в ближайший коридор, благо он начинался в нескольких шагах от нас.
— Но я не хочу! — слабо засопротивлялась она.
— Ну и не хоти, — проворчала я. — Можешь бежать за мной безо всякого желания.
Коридором, конечно, я поторопилась назвать анфиладу пышных комнат. Промчав по пяти или шести из них, мы выскочили на лестницу.
— Я дальше не пойду! — Золушка внезапно вырвала у меня свою руку, и я едва удержалась, чтобы не скатиться по лестнице кубарем. — Он… он будет искать меня. И подумает, что я его обманула!
«Да, мне не хватает способности превращать платья в лохмотья», — мрачно подумала я.
— Послушай, Синди, нам надо бежать. Ты знаешь же, да, что Марион должен жениться на Белоснежке?
— Как? — она, кажется, побледнела.
То есть, это государственная тайна? Или просто несчастная, измученная работой девушка не в курсе того, о чём осведомлены остальные?
— Для этого прекрасная королева сюда и явилась, — пояснила я. — Но, кажется, принц не жаждет послужить интересам государства. Короче, я подслушала разговор: тебя хотят убить. Поэтому, дорогая, тикаем. И как можно быстрее.
— Меня? Убить? Но… зачем?
— Ты понравилась принцу. А ему должна нравиться Белоснежка. Что не понятного-то?
Она с жадностью заглянула в моё лицо. В голубых глазах задрожала радость.
— Я… ты считаешь, что я… понравилась ему? Правда?
Вот же! Я закатила глаза.
— Он будет очень плакать, честно, когда найдёт твой труп. Пошли.
Мы спустились по лестнице и вышли на террасу, и снова — лестница. Правда длинная-длинная, со множеством ступенек. Но принц, наверное, ещё танцует с невестой? Нас же не будут тут искать? Всё хорошо, всё отлично складывается. А, если Золушка потеряет туфельку, то я, честно, подберу обувь, чтобы их никто не нашёл. И сестрицу, и её туфлю.
Да, конечно, девчонка останется в эксплуатации мегеры, но…
Мои размышления прервал дикий крик позади. Кричала Синди. Пронзительно. Очень.
  
Глава 4
 
Попутчик
 
Я бросилась к Золушке и едва не споткнулась о её скрюченную фигурку.
— Синди?
Упала рядом на колени, схватила за плечи.
Мы всё ещё находились на главной лестнице, тремя террасами спускающейся в сад. Масляные фонари с толстыми стёклами освещали всё желтоватым светом. Над нами нависал самшитовый куст в виде амурчика. Провалы его глаз смотрели вниз со злорадным любопытством. Или мне так казалось. Да ещё этот моросящий дождик, из-за которого мраморные ступени стали потрясающе скользкими!
Золушка запрокинула лицо и с неожиданной ненавистью посмотрела на меня.
— Ты! — завизжала тонким голоском. — Ты это специально сделала!
Её глаза двоились от слёз, казалось, в каждом по два зрачка — сверху и снизу. Я растерялась.
 
— Синди? Что с тобой?
Она всплеснула руками, закрыла ладонями лицо и расплакалась.
— Я ему понравилась! Я понравилась ему! А ты! Ты специально придумала это с туфлями! Ненавижу-у-у!
И принялась раскачиваться, рыдая. Я похолодела. Подняла потемневший подол прекрасного платья, сверкающего золотом в свете фонаря, и ахнула. «Хрустальная», мать её, туфля разбилась. Нога Синди оказалась в крови. Видимо, порезало осколком. В принципе, логичный финал для обуви из стекла. Почему я раньше-то не предположила такого? Наш бег по мокрой лестнице…
Но ведь это сказка, разве нет? У книжной Золушки (да и всех остальных) такой проблемы отчего-то не возникало!
— Дай ногу, — потребовала я, кусая ни в чём не повинную губу.
— Нет! — истерично взвизгнула пострадавшая. — Оставь меня!
— Ты дура? — рявкнула я зло. — Ты совсем дура или так, временно? Дай ногу, говорю. И заткнись, не ори. Если сейчас её не перевязать, не вынуть осколки, то ты станешь одноногой, женщина. Это тебе ясно⁈
Она разревелась ещё сильнее. Я схватила сестрёнку за плечи, встряхнула и прорычала в лицо:
— Замолчи! Сейчас же! Дай мне тебе помочь! Клянусь, я не нарочно. Да, идиотка. Тут ты права. Но давай об этом потом? Синди! Сейчас тебе нужна помощь!
Притянула её к себе, прижала, погладила по мягким шелковистым волосам («кокошник» соскочил где-то на полпути, вероятно, а сетка сползла). Золушка всхлипнула, уткнулась мне в плечо и заплакала уже без надрыва. Тихо и испуганно, как потерявшийся щеночек. В кустах расщёлкались, рассвистелись соловьи. Ну или очень похожие по звучанию птицы. Видимо, со сна не разобрались, что за движуха происходит, но в любой непонятной ситуации главное — петь.
— Ну всё, всё.
Я отстранила сестрицу, взяла её израненную ногу на свои колени. Порезов оказалось три: два — на подошве, один — на пятке, и ещё один осколок торчал стеклянной занозой из большого пальца. Я ногтями аккуратно вынула то, что смогла заметить. Перевязала ступню своим носовым платком, разодрав его на три части. Благо здесь использовали очень большие носовые платки. Затем сняла с себя матерчатый пояс и перебинтовала ногу до лодыжки. Встала. Штаны упали. Чёрт!
Да, тут не умели приталить силуэт без шнуровок и всего такого. И пояс для штанов не был аксессуаром роскоши. По крайне мере, для мужчин. А вот на женском платье пояс действительно являлся лишь декоративной частью. Просто, чтобы был. Юбки крепились совсем другим способом. Ещё бы! Такую тяжелюку ни один ремень не выдержал бы!
Я подобрала штаны и принялась завязывать верх на узелок.
— Дрэз… я… я не смогу идти.
Голубые глаза смотрели на меня жалобно и беспомощно. Мухи зелёные! Терпеть не могу беспомощность!
— Я потащу тебя на закорках, — приказала я, то ли ей, то ли себе.
Повернулась к сестре спиной, и через несколько минут, с горем пополам, она смогла ухватиться за мою шею и обхватить ногами мои бёдра.
Примерно на середине прекрасного парка мы остановились отдохнуть.
— Тебе надо снять платье, — прохрипела я, вытирая пот, обильно струящийся по лицу, подобно Ниагарскому водопаду. — Вас двоих мне не утащить.
— Смеёшься? — недоверчиво уточнила «поклажа».
— Нет. Сними верхнее платье. Сверни его и вторую юбку.
— Но… это же неприлично!
— Жить вообще неприлично. Или так, или я бросаю тебя прямо тут.
Золушка повиновалась. Я помогла ей. На мой взгляд, в шёлковой блузе, корсете и белой льняной юбке сестрёнка выглядела намного невиннее, что ли, чем в роскошном платье. Мы скрутили парчу и бархат, и я спрятала всё это в самшитовый шарик. Пришлось немного поломать его внутри.
Так моя ноша стала куда легче. Ещё бы дождик перестал плакать. Но нет.
Стражники на воротах не остановили нас. Отлично. Эти дуболомы никогда не догадаются, что мимо них только что пронесли невесту принца. Ну, то есть, будущую невесту. Да они и не вспомнят нас! Простую девчонку в льняной юбке и парнишку в потёртом костюме слуги.