Отдай туфлю, Золушка! (СИ)

— Ты хочешь покончить с собой, а не подумать, — резко возразил наследник короля.
Будь проклятая его проницательность! Я попятилась. До ротонды было совсем не далеко — шагов двадцать, не более. Но не убивать же себя на глазах бедного парня? Ему и так досталось по самое небалуй от жизни.
— Пожалуйста, Гильом, — простонала я.
— Хорошо, — неожиданно согласился он. — Я оставлю тебя. Даже зная, что именно ты собираешься делать. Но, Дрэз, сначала ты поговоришь со мной, ладно?
— А у меня есть выбор?
— Нет.
Я горько рассмеялась. Села на камень. Гильом подкатил и остановился в пяти шагах от меня, тяжело дыша. Вокруг него летала Рапунцель. Предательница.
— Послушай, Дрэз, самоубийство — это наибольшая глупость из существующих.
— А я — наибольшая дура из существующих.
— Ты — лучшая из девушек, которых я видел.
— Потому что ты их не видел, Гильом.
— Хорошо, — он наклонил голову и вдруг улыбнулся дружелюбно. И меня пронзило током. Как же эта улыбка была похожа на улыбку его брата! — Положим. Тут ты права. Хотя, до того, как оказаться в Вечном замке, я всё-таки видел достаточно много девиц.
— Ты был мальчиком, — устало выдохнула я.
— Ты настолько не хочешь выходить за меня замуж?
Я закатила глаза.
— Дело не в этом. Гильом, ты очень хороший парень. Куда лучше, чем твой брат. Братья. Уверена, ты станешь великим или просто очень хорошим королём. Второе даже предпочтительнее. Честно. Я просто устала от жизни. Знаешь, бывает такое: ты борешься, борешься, бьёшься, а потом просто… надорвался, устал.
— Знаю. Но ведь это проходит, Дрэз. Тебе всего лишь нужно отдохнуть. И поменьше общаться с Фаэртом. Он на всех убийственно действует.
Рапунцель что-то отчаянно запищала.
— Она называет его Волком, пьющим чужую кровь, — добавил Гильом. — Дрэз, я не знаю, почему ты в таком отчаянии. Но точно знаю, что в этом виноват Фаэрт.
— Твой дядя.
— Он не мой дядя. Никогда им не был.
— Все считают вас родственниками.
Гильом пожал плечами:
— Это ложь.
— Дело не в нём. Я ненавижу этот мир. Я ненавижу себя в этом мире. Я устала. Бесконечно. И ничего не хочу.
— Ты сдалась, — упрекнул он. — Да, устала. Но, Дрэз! Ты не должна сдаваться. Ради себя. Ради нас.
Я рассмеялась и встала. На плечи вернулась свинцовая тяжесть. Гильом молодец, он попытался. Он честно пытался мне помочь. Но слишком поздно.
— Ты сам сдался, — ответила мягко и усмехнулась. — Знаешь, я раньше тебя за это осуждала. А сейчас — нет. Я поняла. Так бывает. И в этом никто не виноват. Ты так же, как и я, просто надорвался. И это неважно, сколько тебе было лет. Просто однажды ты понимаешь, что жизнь не стоит того, чтобы за неё бороться. Прости. И да, ты обещал, что оставишь меня и не будешь мешать. Мы поговорили. Прости.
Повернулась и пошла к колоннам. В конце концов, я не могу брать ответственность за всех.
— Дрэз! — крикнул он.
Но я не ответила. Это его выбор. Он сам зачем-то приехал. Я не звала и не просила. И вдруг мою ноздрю что-то обожгло. А остановилась и от всех сил чихнула, буквально сложившись пополам.
— Обернись! — крикнул Гильом.
Я невольно послушалась, хлопая заслезившимися глазами. И не сразу поняла, что он… стоит! Шатаясь, размахивая руками, но стоит на собственных ногах. Ахнула. Бросилась к нему, схватила за руку.
— Гильом!
Парень измученно улыбнулся. Пот обильно тёк по его лицу, блестя в свете луны.
— Видишь, — прошептал друг, вцепившись в мою руку, — я не сдался. Я больше не сдался. Теперь твоя очередь.
Я обняла его и разрыдалась. И он тоже обнял меня. Погладил по голове, словно маленькую девочку. А я и не знала, что он, оказывается, такой высокий!
— И вовсе ты не дура. Я с тобой в шахматы играл, так что знаю, о чём говорю. Ты продержалась добрую четверть часа! Послушай, хочешь я пошлю Фаэрта в гномьи шахты с его идеей брака и моим обещанием? Я был дурак, что согласился…
— Спасибо, — всхлипнула я. — Дело не в этом. Совсем не в этом.
— А в чём?
Ну не рассказывать же ему про… его брата?
— Я соскучилась по родителям. По моему миру. Я устала от сказок с их сюжетами. От магии. От вот этого всего.
 
Над ухом снова запищала противным комаром Рапунцель.
— Мари предлагает запустить тебя в Первомир, — неожиданно перевёл Гильом.
— Ей же нельзя, — всхлипнула я.
— Она говорит, что ей наплевать. И говорит, что с тобой или без тебя, но снова откроет переход. И если ты не пойдёшь, то запустит в Первомир жабу. А вдруг это окажется заколдованная жаба? С Фаэрта станется держать таких в своём парке. Представляешь, каково бедняжке будет в вашем не магическом мире?
Я всхлипнула и рассмеялась сквозь слёзы. Гильом шутил, и я зарылась носом в его уже намокшую рубашку.
— Спасибо.
— А если не получится, ну мало ли, возвращайся, — шепнул он. — Я женюсь на тебе и увезу из Вечного замка. А дальше будешь жить, как сама захочешь.
— Ты что, влюбился в меня что ли?
— Нет, — рассмеялся старший принц. — Но короли ведь редко женятся по любви, разве нет? Иметь женой друга это уже большая удача для монарха.
— А как же… брачная ночь?
— Пофиг, — беспечно отозвался Гильом. — Обойдёмся как-нибудь без неё. Мой отец усыновил бастарда, и ничего. Никто не осмелился возразить.
Это был вариант. Но вернуться домой — намного лучше. Я отстранилась и посмотрела в его улыбающееся лицо.
— Спасибо. Докачу тебя до твоей комнаты и…
— Не надо, — он поморщился. — Сам докачусь. Я тут понял, что ни разу в жизни не был ночью в саду. Представляешь, мне третий десяток уже, а я ни разу не любовался звёздами, встречая рассвет. И не видел, как раскрываются цветы навстречу солнцу.
— Ты замёрзнешь, романтик.
Гильом решительно помотал головой.
— Иди, — велел он. — Пользуйся минутами, пока Фаэрта нет в замке.
Я не стала уточнять, откуда друг знает это, снова подхватила юбки и бросилась к башне смерти. Рапунцель вцепилась в мои волосы, словно блоха.
* * *
Бель уставилась на дочь:
— Что? Какой принц Марион?
— Мам, он один такой в королевстве.
— Но он же Золушку забрал…
— Да. Но ты же знаешь Золушку. Видать, принц тоже разобрался, кто она такая. А Дрэз ничего. Ну, нормальная. Не скажу, что вот прям люблю её, но она всяко получше Синдереллы будет.
— Не тарахти, — Бель вытерла лоб и нахмурилась. — Он так и сказал, что Дрэз не могла выскочить в окно? А потом куда пошёл?
— Побежал. В город. Да ещё и лицо у него было такое, как будто… Ну кошелёк у него украли. Глаза вытаращенные и бешенные. И…
— Ноэми, — Бель нежно провела по щеке дочери, — спасибо, доченька. Ложись спать и не жди меня. Только запрись на щеколду. А лучше бы тебе пойти ночевать к Элизе. Гастон снова гуляет…
— А ты?
— А я пойду в королевский дворец.
Ноэми растерялась. Глаза её округлились и рот приоткрылся. Но, спохватившись, девушка удержала мать, выходящую из дверей дома:
— Да кто ж тебя пустит во дворец, мам⁈ Ночью!
— Есть кое-какие связи. Я боюсь, что с Дрэз беда, солнышко. Не хотела этого делать, но, видимо, придётся.
И Бель всё же вышла, направилась к калитке.
— Мама! Ты хотя бы экипаж найми! — закричала Ноэми в отчаянии.
— Хорошо, — Бель обернулась и успокаивающе кивнула дочери.
И тут калитка распахнулась, и в ней, загораживая проход, возник хмельной и страшный Гастон:
— Это куда это ты собралась, жёнушка? Гулять? Ночью? К любовнику?
Бель отступила.
— Ты пьян, Гастон. Иди и ложись. Мы оставили тебе ужин.
— Ты. Не. Ответила!
Он пошёл на неё, и Бель невольно попятилась. Спохватилась, остановилась, упёрла руки в бока:
— Ляг и проспись! — рявкнула на мужа. — Совсем сдурел!
Гастон размахнулся и ударил её. Бель тяжело рухнула. Ноэми завизжала. Собаки соседей залаяли.
— Тварь! — завопил пьяница и ударил жену сапогом в живот.