Отдай туфлю, Золушка! (СИ)

Надо мной склонился молодой мужчина, тёмные волосы загораживали его лицо от света, я видела лишь, что он усмехается.
— Ты кто, малец?
Меня схватили за шиворот и поставили на ноги.
— Это было нечестно! — пылая негодованием, заявила я.
— Как же мне стыдно-то! — издевательски покаялся он.
Лязг металла, и в мою спину ткнулось что-то острое.
— Говори, — голос, от которого судорога сводит ноги, — кто тебя подослал.
Мне поплохело. Я бросила украдкой взгляд в сторону, но… успею ли? Марион указательным пальцем поднял моё лицо за подбородок, прищурился. Но боялась я не его, ох, не его. Тот, кто стоял позади, был намного ужаснее. Принц почти дружелюбно поинтересовался:
— Как тебя зовут, малыш?
— Дрэз, — честно призналась я, надеясь, что это имя что-нибудь им скажет.
Например, что я — дочь уважаемой матроны. Богатой женщины. И, если меня тронуть… Но, увы, моё имя, кажется, не сказало им ни о чём.
— Дрэз, — задумчиво пробормотал распутный красавчик, словно пытаясь что-то вспомнить. — И чей же ты сын, Дрэз?
Остриё дядюшкиной шпаги кольнуло между лопаток ощутимее.
— Кто тебя подослал? — повторил вопрос ледяной голос, непривыкший повторять. — Назови имя твоего хозяина и умрёшь безболезненно.
— А не умирать можно? — не выдержала я.
Марион рассмеялся.
  
Глава 3
 
Неприличная сказка
 
— Торгуешься? — холодно уточнил дядя принца.
— А что мне остаётся делать? Очень жить хочется. Я вообще тут случайно…
— Вспомнил! — принц вдруг хлопнул себя по лбу. — Дрэз, сын Гортрана, верно? Ну точно! Это ж я велел тебе ждать меня тут. Дядя, верните меч в ножны. Этот парнишка ждал, когда я освобожусь. По моему приказу. Я просто забыл. Чуток.
Остриё покинуло мою спину. Я выпялилась на бабника. Спасти меня решил? Зачем?
— У тебя стало плохо с памятью, Марион?
— Я был увлечён. Но тебе не понять.
— Иди, куда должен.
— Пошли, — приказал мне принц и лёгкой походкой направился в замок.
Мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним. Я даже не стала оглядываться на жуткого Чертополоха.
Чем ближе мы подходили, чем громче звучала танцевальная музыка, льющаяся из окон, тем очевиднее мне становилось, что дамы вешаются на прекрасного принца не только ради его титула. А когда мы вступили в коридор, озарённый мягким светом свечей, я в этом окончательно утвердилась.
Во-первых, он был весьма хорош собой. Физически прекрасно развит, высокий, стройный, словно гимнаст. Волосы, льющиеся русой волной. Лицо, достойное гламурного журнала. Немного пухлые, но чётко вырисованные губы. И глаза. Карие, насмешливые.
На его фигуре даже дурацкий костюм той странной эпохи сидел на удивление хорошо.
Марион заметил мой внимательный взгляд. Хмыкнул.
— Я по девочкам, мой милый. Увы.
Вот же!
— А я — по девушкам, — заметила я, вспомнив, что принц назвал меня чьим-то сыном.
Тот расхохотался. Затем вдруг остановился.
— Ты думаешь, что я спас тебя? — уточнил, отсмеявшись. — Видимо, вообразил, что мне понравилась твоя глупая дерзость?
— А разве нет?
Странно, но вот как раз сына короля я почти не боялась.
— Нет, — он раздвинул вишнёвые губы в усмешке. — Я всего лишь не отдал тебя милому дядюшке. Потому что сам хочу знать, кто ты и что делал в парке.
— Я — Дрэз. Слуга…
Ой. Я же не знала фамилию моего семейства. Да что там фамилию! Я даже имя моей матушки не знала! Согласитесь, как-то глупо сказать «слуга маменьки».
— Слуга…? — напомнил о своём присутствии прекрасный принц.
— Слуга госпожи Синдереллы. Я привёз её на бал.
— Не знаю такой. Снова лжёшь, мелкий засранец?
Ну, спасибо.
— Пойдёмте, покажу.
А заодно двух зайцев поймаю: и сама спасусь, и Синди с принцем познакомлю. Правда, не знаю: нужен ли ей такой вертопрах? Но это уже второй вопрос.
— Ну, пойдёмте, — передразнил меня легкомысленный красавчик. — Но не вздумай убегать. А то натравлю дядюшку.
— Я вообще не виноват ни в чём. Отвёз хозяйку на бал, а сам прилёг поспать, значицца. Хто ж знал, что вы именно в том месте разврату предаться изволите?
 
Ну да. Я пыталась подражать простонародной речи. Принц хмыкнул и неожиданно взъерошил мне волосы.
— Мал ещё о таких вещах рассуждать, — изрёк глубокомысленно.
Двое мужчин в странных костюмах — одна штанина — алая, одна — голубая, половина камзола — алая, половина — голубая — распахнули перед нами высокие двери, и на нас хлынули свет, блеск, смех и музыка. У меня в глазах замелькало от ярких красок. Я замерла.
Представьте себе павильонный зал Эрмитажа. Только без часов-павлина, без бахчисарайского фонтана, но… нечто настолько же изящное и роскошное. И пару сотен танцующих дам и кавалеров, бархат и парча одежд которых сверкают и переливаются от сияния драгоценных камней. Я закрыла глаза руками.
— Ну и? — насмешливо уточнил голос надо мной.
— Очень… нарядно, — честно призналась я.
Снова открыла глаза и попыталась различить в этом фейерверке красок мою скромную сестрёнку. Но гостей было слишком много. Принц склонился к моему уху и шепнул:
— Признайся честно, мой маленький Дрэз, что ты снова солгал.
— А вот и нет!
Я радостно направилась к противоположному балкону второго этажа. Там, словно луна, сияло белоснежное платье, которое я бы узнала из тысячи. Потому что шила его сама.
Легко взбежав по кованной винтовой лесенке, я скользнула к Синди, окружённой сразу четырьмя кавалерами. Каждый из них смотрел на красавицу влюблёнными глазами, каждый стремился оттеснить других, встать поближе, предложить мороженное или напиток.
Я слегка посвистела, сестрёнка обернулась, в её глазах сначала отразилось недоумение и растерянность, а затем она увидела того, кто шёл за мной, затрепетала, поддалась навстречу. Пушистые ресницы взмахнули, словно крылья бабочек, из руки выпал серебряный стаканчик с мороженным.
Ну, понятно. Золушка увидела принца. Я невольно оглянулась.
Взгляд Мариона мне не понравился. Он был каким-то… профессионально-оценивающим что ли. Азартно-хищным. Принц улыбался, но отчего-то его приветливая улыбка мне напомнила тигриный оскал. И лёгкий шаг его тоже стал пружинистым, как у зверя, почуявшего добычу.
Ой, кажется напрасно я занялась сводничеством!
— В-ваше высочество!
Сестрёнка опустилась в реверансе и потупилась. Принц откровенно посозерцал её декольте. Впрочем, особо там и не видно было ничего: да, прямоугольный вырез был достаточно низок, чтобы не таить прекрасного, но шёлковая камиза, на которую надевалось платье, всё аккуратно скрывала практически до самой шеи.
— Приветствую вас, дорогая гостья, — Марион учтиво склонил голову. — Разрешите пригласить вас на танец, о, прекрасная незнакомка?
Кавалеры вокруг заворчали, словно псы, у которых хозяин отобрал кость.
— С радостью, мой принц.
Глупышка поднялась и вложила свои пальцы в ладонь красавчика, а заодно одарила его таким ангельским взглядом, что мне показалось: земля сейчас разверзнется и поглотит сластолюбца. Или пол. Неважно что, но что-то непременно должно было защитить столь невинную деву от сладкой угрозы.
Однако ни земля, ни пол, ни кавалеры, склонившиеся перед господином и жалко морщившие губы в почтительных улыбках, не торопились спасать Золушку. Видимо, это должна была делать всё та же фея.
— Мой принц, — я откашлялась, — вас же Белоснежка ждёт!
Он с досадой оглянулся на меня, Синди взглянула с упрёком. Да ладно! Потом сама мне спасибо скажешь! Такие прекрасные принцы гуляют с золушками, а женятся-то на принцессах-белоснежках.
Но Марион, очевидно, не счёл меня достойной ответа. Они с Синди спустились в зал и застыли в изящных позах друг напротив друга, чуть наклонившись и протянув вперёд правые руки, согнутые в локтях, и правые ноги, оттянув носочки.
— Вот так всегда, — простонал один из брошенных кавалеров за моей спиной. — Всё лучшее — ему!