Открывашка и пробой (СИ)
«Члены» сидят за столом справа от сцены, пятеро человек.
— Председатель жюри, Второй заместитель Министра культуры Красноярского края, Илья Андреевич Васильев.
Седеющий мужик в очках поднялся на ноги и поклонился вялым аплодисментам.
— Певец, продюсер и композитор, заслуженный артист России, Аркадий Семенович Укупник.
Аплодисменты от соотечественников усилились, и им поклонился пожилой, красующийся длинными белыми кудрями, худой мужик в очках. Знакомая фамилия, наверно в моем мире тоже Укупник есть.
— Маме Укупник нравится, — поёрзал Леха. — Попросишь у кхм… отца автограф взять?
— Попрошу, — пообещал я.
— Доктор педагогических наук, фольклорист, Нелли Андреевна Уварова, — продолжил ведущий.
Поклонилась пожилая, низенькая худая женщина в очках и с шалью на плечах.
— Наш японский гость, однажды удостоившийся похвалы самого императора — Терао Акира.
Здесь над аплодисментами постарались япошки, приветствуя смазливого соотечественника лет тридцати.
— Наш гость из Священной Римской Империи, всемирно известный актер и исполнитель Адриано Челентано.
Этому хлопали и наши, и европейские гости. Ну и я похлопал — этого пожилого итальяшку я в паре смешных комедий видел.
Пока ведущий объявлял выход первого коллектива — поселок Суломай, ансамбль «Уютная юрта» — Тимофей едва слышно мне объяснил:
— Отправив этого «однажды удостоившегося» певчишку, японцы показали пренебрежение к конкурсу — ему за одним столом с Укупником и Челентано сидеть не по рангу. А сам Акира не понимает — вон какой гордый, думает всё, жизнь удалась. Еще не знает, что больше его к Императору петь не позовут, потому что должен был ответить отказом на это предложение. Не чувствует ранга, кому он такой нужен?
— Ниче не понял, — признался Лёха.
— Подставили япошку япошки, — пояснил я.
— А! — покивал он. — Ну понятно, фашисты!
Глубокое понимание менталитета восточных соседей у деревенских детей в наличии!
На сцену тем временем выбрались одетые в этнические меховые шмотки соотечественники эвенкийской национальности, начав конкурс с горлового пения, в котором слышались ледяные ветры тундры, приходящие в самые неподходящие моменты песцы, костры стойбищ, молоко с теплой кровью и внимательно наблюдающие за людьми Духи. Классно!
Японцы смотрели с непроницаемые лицами, европейцы с легкой неприязнью — это ж чистой воды язычество! Вон тот одетый в пышные церковные одежды здоровенный лысый дядька рядом с Владимиром Вольфовичем вообще демонстративно молится.
Под вялые аплодисменты представители Малого народа покинули сцену, и их сменил ансамбль хакасской народной песни «Степь моя». Горловое пение нашлось и здесь, но навевало оно жар степей, низкое небо с огромными облаками и камни древних курганов. Японцы закаменели лицами еще сильнее, европейцы мужественно терпели, нашим нравилось.
Далее вышел коллектив Малого народа Энцы. Япошки начали шушукаться. Я подергал за рукав Тимофея:
— А чего они такие мрачные?
— Выпуская на сцену азиатов, которые, по мнению японцев, дикари и варвары, мы демонстрируем своë отношение к японской делегации, — пояснил он.
— Так с ними и надо! — оценил Лёха.
Следующие два коллектива состояли из русских бабушек, поющих фольклорную классику. Японцы потеряли интерес, европейцы начали ехидно скалиться, демонстрируя свое отношение к русской народной культуре.
— А почему американцев не позвали? — спросил я КГБшника.
— А зачем им? — пожал Тимофей плечами. — У них доктрина — они на Западном полушарии хозяйничают, к нам не лезут, а мы здесь, на Восточном, сами по себе.
— А много вообще торговли международной? Я в деревенском магазине ничего импортного не видел.
— И не увидишь, — кивнул КГБшник. — Нефть и те и те покупают, платят за нее товарами военного назначения и, например, элементной базой для телефонов и компьютеров.
— Везде одно и то же, — вздохнул я.
— Зато у нас армия лучшая в мире, — утешил меня Тимофей.
— Следующий коллектив прибыл к нам из поселка Липки. Встречайте: «Поющие Липки»!
На сцену, немного пошатываясь, вышли наши бабушки в сопровождении творческого руководителя и гармониста. Федор Степанович уселся за фортепиано, дамы выстроились у микрофонов, Марфа Антоновна поприветствовала народ, полилась музыка:
— Широка река, глубока река…
Наши вроде довольны, японцы скучают, Европа потешается — реакция такая же, как и на другие коллективы. А чего я ждал? Оглушительного успеха? Но Укупник активно шевелит ушами — раз композитор, должен уметь оценить потенциал хита.
— Вот и прошли года, но мы не старые… — затянула следующую песню Марфа Антоновна.
Укупник достал мобильник, набрал номер, что-то коротко сказал и направил микрофоном к сцене. Похоже, на «Поющие Липки» скоро свалится контракт!
— Эй, др-др-дэйра, ай-на-на-на… — мощным потоком захлестнула нас песня «А я вовсе не колдунья», наши подрасслабились и позволили себе покачиваться в такт.
Европейцы снова начали молиться, японцы — презрительно морщились. Одни русофобы кругом. Мелодия стихла, и Марфа Антоновна не забыла напомнить:
— Голосуйте за Жириновского!
По залу прокатилась волна презрительных смешков, Владимир Вольфович стойко перенес удар. Четыре последних коллектива отделались фольклорной классикой. В принципе, конкурентов «Липкам» здесь нет, разве что по негласной договоренности отдадут победу представителям Малых народов — из-за политкорректности.
— Для оглашения вердикта уважаемого жюри, на сцену приглашается Председатель жюри, Второй заместитель Министра культуры Красноярского края, Илья Андреевич Васильев.
Похлопали мужику:
— Бережное отношение к культуре народов нашей многонациональной страны… — начал он толкать речь, и перешел к делу только через десять минут. —…От лица Министерства культуры благодарю всех участников конкурса. Победы достойны все, однако правила конкурса требуют от нас выделить тройку победителей. Третье место — «Степь моя».
Похлопали, на сцену вышли хакасы, и ведущий вручил им небольшой кубок и почетную грамоту.
— Второе место — «Рябинка»!
Наградили русский народный ансамбль.
— Первое место — «Поющие Липки»!
Ура!!!
* * *Пока художественный руководитель со своими «воспитанницами» принимали из рук ведущего Самый Большой Кубок, почетную грамоту и сертификат на тридцать тысяч рублей в ремонтный фонд деревенского ДК, важные иностранцы чуть ли не синхронно шептали что-то на ухо сидящему рядом с ними Жириновскому. А вот и Лебедь подключился. Выслушав последнего, Вольфович натянул на лицо протокольную улыбку и кивнул. Гости выглядят довольными.
Ведущий с нами попрощался, народ попроще потянулся на выход, а Тимофей велел нам:
— Идем.
И мы пошли к первому ряду. Сюда же направился Укупник. Лёха подобрался, но попросить автограф не смог из-за Жириновского:
— Уважаемые гости хотят лично поздравить победителей и посетить Липки.
Это какие Липки? Где в каждом доме ворованное, а дома с заборами украшают кусками импортной упаковки? Ну а что, она яркая и прикольная! Ой, ладно, не моя проблема. Мы прошли за кулисы, по небольшому коридору добрались до гримерки и вошли внутрь, застав народ «с поличным» — на столе стояла ополовиненная бутылка самогонки, а Федор Степанович, под ритмичные хлопки бабушек, как раз прикладывался к наполненному понятно чем кубку.
— Празднуете, — умилился Жириновский.
Худрук закашлялся, Марфа Антоновна похлопала его по спине и подтвердила:
— Празднуем. Первая наша победа, Владимир Вольфович!
— Рано праздновать, — заметил он. — Уважаемые гости — Ординарий Рауль сотоварищи и правая рука барона Икеды Акира Казуя — сотоварищи — после вашего блестящего выступления изъявили желание посетить славные Липки. Туда мы сейчас и отправимся.
— И-и-и! — побледнела бабушка слева.
— К-к-конечно, Владимир Вольфович, — выдавил Федор Степанович.