Надвигающийся шторм (ЛП)

— Ты не понимаешь. Здесь я могу обеспечить твою безопасность.
Мика сделал еще один шаг назад. Металлическая перекладина врезалась ему в спину. Он не мог выбрать безопасность, не в такой момент. Слова матери эхом отдавались в его сознании. «Будь хорошим. Будь храбрым». Его сердце пылало в груди.
— Я собираюсь помочь этим людям. Если хочешь, стреляй, но я ухожу.
— Ты не знаешь, на что идешь!
Мика бросил последний взгляд на Амелию. Только макушка ее головы виднелась за рядами зрительских мест. Правильно ли он поступил, позволив ей остаться? За этими дверями гораздо опаснее. Габриэль сделал плохой выбор, но он не убийца. Мика должен в это верить.
— Ты все еще можешь остановиться, Габриэль.
Мика повернулся и побежал.
Он почти ожидал получить пулю в спину. Но ее так и не последовало.
Габриэль дал ему сбежать.
Глава 25
Габриэль
Габриэль держал пистолет дрожащими руками, не снимая пальца со спускового крючка. Пульс бешено бился в ушах. Пот струйками стекал по шее. Он смотрел на спину брата, когда тот уходил по проходу между сиденьями в зале океанариума.
Форменная рубашка Мики болталась на поясе не заправленной. Только Габриэль знал, что скрывается под ней — шрамы, оставшиеся на правой лопатке Мики после падения с ховерборда. Пистолет Габриэля качнулся, острое и болезненное воспоминание пронеслось в сознании.
В престижном районе, гораздо более красивом, чем их собственный, находился парк. Габриэль и Мика не имели права находиться в нем. И их там не ждали. Было ошибкой идти туда. Но еще большая ошибка — привести с собой брата, который в свои двенадцать лет все еще оставался худым и нескладным. Слишком маленьким и уязвимым. Остальные мальчишки уловили в их глазах голод и нужду, как волчья стая, обнаружившая самую слабую добычу. Ребята не трогали Габриэля — по крайней мере, физически.
Четверка парней постарше, самых агрессивных, столкнули Мику с вершины цементного хафпайпа. Габриэль до сих пор помнил мучительный вопль, когда маленькое тело Мики покатилось по немилосердному бетону, царапая голую спину и правое плечо на всем пути вниз.
Габриэль бросил свою доску и помчался к Мике, подхватив его на руки и прижав к себе, как ребенка.
— Ты в порядке, ты в порядке.
Но кругом была кровь. Так много крови, блестящей и влажной на его руках и ладонях. Пухлые щеки Мики побледнели, дыхание стало поверхностным и хриплым.
— Мы травим тараканов, как только они здесь появляются, — издевательски крикнул самый крупный мальчишка на вершине хафпайпа, белый парень с крючковатым носом и уродливыми, полными ненависти глазами. Остальные смеялись и бросали свои собственные оскорбления.
Насмешки мальчишек разожгли в сознании Габриэля ярость. Он до жути хотел на них наброситься. Проломить им черепа взмахом своей доски или бейсбольной биты.
Но крови слишком много. Под ободранной кожей Мики виднелись розовые мышцы. Ему нужен врач, хотя отец мог позволить себе только клинику на углу, и даже на это уйдет его недельная зарплата.
— Я вернусь за вами! — Он бросил на подростков последний убийственный взгляд, запомнив их лица. Затем бросился к дому, за двадцать восемь кварталов. Безжалостное солнце нещадно пекло голову. Вес его брата нагружал руки и плечи, пальцы соскальзывали с окровавленной кожи Мики.
Но сильнее всего в памяти сохранилось чувство вины, когда каждый резкий, мучительный шаг причинял Мике еще большую боль. И глухое, угрожающее жужжание патрульного беспилотника, преследовавшего их по улице. Не потому, что они — пострадавшие. А из-за их нежелательного вторжения.
Габриэль вернулся за теми парнями, как и обещал. Он прочесывал район несколько дней, выискивая места расположения скрытых камер и датчиков, отслеживая время работы беспилотников и наблюдая за главным хулиганом, мальчишкой с крючковатым носом.
Он знал о последствиях, если беспилотники заснимут его месть. Но он набрался терпения. И выжидал своего часа. Каждый раз, приходя домой из школы и видя раны на спине Мики, его решимость крепла. Его ненависть разрасталась, переплетаясь с темной и уродливой яростью.
 
Когда настал момент, он не стал медлить. Он избил хулигана с крысиным лицом своим собственным ховербордом, сломав парню челюсть в трех местах.
Исцарапанный и в синяках, Габриэль вернулся домой той ночью с окровавленными костяшками пальцев и ненавистью в сердце, которая с каждым годом только крепла. Когда Симеон узнал об этом, он взял Габриэля под свое крыло, взращивая его ненависть, ярость и навыки. Доводя их до нужного состояния. До сегодняшнего дня.
Габриэль моргнул и вернулся в настоящее. Все началось с его брата. С защиты Мики.
Боковая дверь хлопнула с окончательностью, которая эхом отдалась в его ушах. Он опустил пистолет. Он не мог этого сделать. Это его обязанность — защищать Мику. Он никогда не сможет причинить вред своему брату. Как и предупреждал Габриэля Симеон, младший брат — его слабость.
Пятьсот пустых, обитых пластиком кресел простирались перед ним, молча его осуждая. Мика не понимал. Он никогда не поймет, почему Габриэль и «Новые Патриоты» должны прибегнуть к насилию. Все другие способы неоднократно терпели неудачу все эти долгие годы. Нужна сила, чтобы выстоять. Смелость, чтобы бороться за изменение ситуации. И железная воля.
Мика был мягким. Именно Габриэль виноват в его мягкости. Он защищал его, позволяя оставаться милым, невинным и любящим. Тем самым он сильно подвел своего брата.
И теперь сам столкнулся с этой мягкостью. Он позволил любви затуманить рассудок, позволил Мике сбежать в недра корабля. И Мика не сможет просто убежать и спрятаться. Он был мягким, но не трусом.
У Габриэля сдавило грудь. Мика может наделать глупостей и погибнуть. Он может сорвать всю миссию. На полсекунды Габриэль подумал о том, чтобы погнаться за ним. Зачем он вообще взял Мику на этот корабль? Просто потому, что он нужен был Симеону. Потому что Симеон верил, что Мика присоединится к их делу. Только Габриэль в глубине души всегда понимал, что его брат слаб. Он никогда не будет сражаться. Он никогда не будет убивать.
Они убивают людей. Но на войне всегда есть жертвы, как и говорил Симеон. Габриэль должен оставаться сильным. Он должен быть готов сделать все, что потребуется. Любой ценой. Так же, как он поступил, когда защищал Мику все эти годы назад. Как в тот раз, когда он вместе с «Новыми Патриотами» взорвал столицу Иллинойса, здание Бостонского городского суда, дворцовую штаб-квартиру Коалиции Единства. Но эти здания пустовали, если не считать ботов-уборщиков.
Он стиснул челюсть и повернулся к своей пленнице.
Амелия Блэк сидела на полу, ее красивое платье помялось и окрасилось в красный цвет.
— Почему у тебя кровь?
Она пристально смотрела на него своими холодными льдисто-голубыми глазами.
— Это кровь твоего брата.
Его внутренности скрутило.
— Он ранен? Насколько сильно?
— Ты только что наставил на него пистолет.
— Я в курсе. Откуда у него кровь?
— У него был нож. Я освободила его. Но поскольку связана и не могла точно видеть, что делаю, случайно его порезала.
Долгое время никто из них не разговаривал. Дельфины, киты и скаты плавали в окружающем их водном сиянии. Океан бился о смотровое окно. Крошечная голографическая рыбка промелькнула перед ним и скрылась из виду.
Габриэль уставился на океан, его глаза стали сухими и болезненными. Он ждал этого дня месяцами. Годами. Он не должен испытывать таких чувств. В глубине души кольнула боль. Глаза Мики, этот полный ужаса взгляд от шока и предательства.
— Почему ты его не остановил? — тихо спросила Амелия.
— Я бы не стал стрелять в собственного брата. Я не чудовище. — Он выкинул из головы боль, тревогу, вопросы — все это. Боль — это слабость. Эмоции — это слабость. Он не мог быть слабым. Не сейчас. — Мика — не главное. Он не имеет значения.
— Ты мог бы побежать за ним.
— Я не мог оставить тебя, — мрачно пояснил Габриэль. — Ты стал моей миссией, по просьбе Симеона.