Феномен колдовства в Средневековье

Это отождествление облегчило начало преследования ведьм, когда власть и внутренняя организация Церкви в достаточной мере укрепились. Однако до 1000 года жестокость еще не стала правилом. Законы Римской империи, запрещавшие практиковать вредоносную магию, были суровы, но они игнорировали большинство других аспектов того, что стало ведовством в позднем Средневековье. Тем не менее прецедент для жестокости был создан, и кодексы Феодосия и Юстиниана, не отступая от римской традиции, установили смертную казнь в качестве наказания для малефиков. Христианство, с его необычным синтезом греко-римского и иудейского мышления, смешало строгий римский взгляд на магию с суровым еврейским, отраженным в Книге Исход, что позволило святому Иерониму, например, ссылаться на обе традиции, выдвигая идею о том, что малефикам стоит выносить смертный приговор. Когда вестготский король Аларих II обобщил и адаптировал кодекс Юстиниана в своем Бревиарии, он, следуя примеру римлян, ввел государственную юрисдикцию над малефиками, в силу чего их можно было преследовать и жестоко наказывать. Этой же традиции последовало франкское государство при Каролингах. Однако как вестготы, так и Каролинги недалеко ушли от римлян в своем мнении, что малефициум следовало наказывать так же, как вредоносное действие, направленное против других. Идея о том, что представляет собой договор с дьяволом, находилась в зачаточном состоянии, поэтому малефициум еще не попадал в ранг преступлений, требующих особого рассмотрения.
Следовательно, у различных инстанций законной власти в тот период не было четко оформленной позиции в отношении ведовства. Самое первое указание на применение пыток по отношению к ведьмам появляется в капитулярии Карла Великого в 805 году, с оговоркой, что пытки эти не должны привести к летальному исходу. Как правило, уложения VII–IX веков редко налагали епитимьи продолжительностью более трех лет за малефициум, заклинания и идолопоклонство. Самыми суровыми наказаниями за малефициум в этот период, по-видимому, были назначенные епископом Ремедием из Кура (800–820), который указал, что за первое преступление преступнику следует обрить голову и провезти его на спине осла по деревне, после второго преступления – отрезать нос и язык, после третьего – отдать на «милость» судьи, который мог даже приговорить его к смерти. Кьерзийский капитулярий от 4 января 873 года указывает на то, что светский закон может быть суровым. Он предписал, чтобы каждый граф позаботился о том, чтобы выследить подозреваемых в malefitium злоумышленников и предать их суду, а в случае признания виновными – смертной казни [134].
Английский король Альфред Великий проводил политику изменения законов в соответствии с христианским правом и угрожал ведьмам смертной казнью, как предписывала Книга Исход. Преемники Альфреда на троне также отличались суровостью. Эдуард Старший приказал изгнать в качестве наказания wiccan (магов) и wigleras (прорицателей), а Этельстан приказал казнить за wiccecraeftum (чародейство), если оно стало причиной смерти другого. Единственное указание на стихийные расправы против подозреваемых в колдовстве содержится в Алеманнской правде 613–623 годов, которая запрещала линчевание ведьм [135].
Открытое исповедание язычества, по-видимому, почти полностью исчезло на большей части Европы, за исключением случаев, когда происходили новые набеги языческих захватчиков, таких как датское вторжение в Англию и выступления славян в восточных немецких землях в X и начале XI веках [136]. Даже нашествия венгров и викингов (за исключением датской Англии), по-видимому, не вызывали какого-либо массового возрождения язычества. Большинство нападок на язычников, содержавшихся в пенитенциариях, соборных постановлениях и письмах, являются простым повторением более ранних материалов. В христианской Европе еще сохранились остатки язычества. Папа Формоз в 893 году написал архиепископу Кёльнскому Герману, что Церковь Христова страдает от «козней язычников и лжехристиан», а епископ Эрве из Реймса вел некоторую переписку о язычниках, вновь впавших в старое заблуждение, но он почти наверняка имел в виду трудности удержания обращенных северян в Нормандии от возвращения к их старым обычаям [137].
 
Наиболее впечатляющие свидетельства приходят из Беневенто, где позже, в Средние века, предположительно проходили многие из крупнейших собраний ведьм (хотя нет никаких доказательств взаимосвязи этих двух фактов). В IX веке святому Барбато пришлось бороться с остатками язычества у лангобардов, которые в Беневенто почитали змею и священное дерево, вокруг которого ездили верхом, повернувшись к нему спиной. Это непростой навык верховой езды интересен тем, что позднее появятся рассказы о ведьмах, танцующих спиной к спине или водящих хоровод лицами вовне. Как бы оно ни было, но Барбато, подобно всякому доброму, истинно верующему миссионеру, приказал срубить священное дерево, тем самым положив конец ритуалу [138].
Теперь отождествление языческих практик и магии с поклонением демонам стало правилом, о чем свидетельствует письмо ученого Рабана Мавра, в котором говорится, что магия является эквивалентом идолопоклонства и демонизма [139].
Осуждение языческих праздников, как и запреты на язычество в целом, обычно было повторением более старых указов, запрещающих надевать шкуры оленя или теленка 1 января. В некоторых пенитенциариях можно найти упоминания других обычаев, в том числе первомайские танцы, в которых празднующие переодеваются в женщин и пьют зелья [140]. Практически впервые случаи оборотничества происходят независимо от календарных январских праздников. В Эддах есть заклинания, дата написания которых неизвестна, для создания оберегов против ведьм, «ведущих свои игры в воздухе» и способных менять свой облик [141]. Около 900 года монах из Санкт-Галлена рассказывал историю о договоре, по условиям которого дьявол принял облик мула.
Один из немногих случаев в то время, когда появляются ламии и стриги, – это ирландский собор (ок. 800), постановивший предавать анафеме любого христианина, который верит в подобные вещи. Архиепископ Гинкмар из Реймса, с другой стороны, верил в существование стриг и отождествлял их с инкубами [142].
Примерно в конце IX века черты, приписываемые ведьмам в будущем, стали приобретать все более четкие формы, хотя истоки танцев, пиршеств и ночных полетов берут свое начало в древних языческих праздниках и в вольностях, осужденных Римским собором 826 года, на котором в ужасе отмечалось, что «многие люди, в основном женщины, приходят в Церковь по воскресеньям и в святые дни не для того, чтобы присутствовать на мессе, а чтобы танцевать, петь веселые песенки и совершать другие неподобающие языческие действа. Посему священники должны убеждать людей приходить в церковь только для того, чтобы молиться». Англо-саксонский «Целительский сборник» (Leechbook) X века предписывает использовать мазь против духов, гуляющих в ночи, и против «женщин, с которыми дьявол вступает в плотские сношения». Ратхер, епископ Льежа, а затем Вероны, в своем труде от 936 года осуждал тех, кто считал, что Иродиада правит одной третью мира. Это самое раннее упоминание Иродиады как предводительницы обратившихся в злых духов людей, и хотя Рахтер недвусмысленно отождествляет ее с убийцей Иоанна Крестителя, он, возможно, невольно воспроизвел трансформацию незнакомого имени Геката в библейское имя, известное каждому христианину [143].