"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2 (СИ)
Глава 20
В правоте маршала Голованова Таня убедилась, едва вылезя из самолета на аэродроме Сальска. Все же даже на высоте в пять километров уже слишком прохладно, за три часа в тесной кабине бортстрелка был шанс даже обморозиться — так что летела она, укутавшись в толстый меховой плед и надев плотную куртку. И, когда она, отсидев все места, с трудом вывалившись на поверхность земли, попросила сидящих неподалеку парней в рабочей форме помочь с разгрузкой самолета и позвать начальника, она с некоторым удивлением убедилась, что даже простые деревенские парни способны на создание весьма изощренных словесных кружев. Однако узнать до конца, как следует варить борщ «разной сопливой девчонке» ей не удалось: как только она скинула куртку (все же температура в Сальске к полудню явно перевалила за плюс двадцать пять), два весьма взрослых мужчины встали по стойке «смирно» в ожидании приказов, а молодой парень, которому было задано направление движения мощным пинком одного из «стариков», уже мчался звать коменданта.
Комендант же — сильно прихрамывающий подполковник ВВС, правда, всего лишь с одной «Красной Звездой» и какой-то медалью на груди — поглядев на выгружаемый мотоцикл, предложил для передвижения Таниной команде свой «виллис»:
— Дороги у нас тут пыльные, на мотоцикле ваш китель серым станете еще до того, как в город въедете. Виллис, конечно, тоже пыли поднимает немало, но если вы на переднее сиденье сядете, то почти не запылитесь. А вам, собственно, куда?
Прочитав командировочное удостоверение, подписанное Устиновым, он хмыкнул:
— На завод директором назначили майора Малкина, с ним вообще вам разговаривать смысла нет: в армии был политруком, в производственных вопросах не разбирается и только мешает работе по восстановлению завода.
— А вы-то откуда это знаете? — прищурившись, спросила Таня.
— Так отец мой мастером на заводе до войны был, а я сюда и назначен был чтобы после ранения поправиться на домашних харчах…
— А с кем там разговаривать можно?
— С главным инженером Березой, только он сейчас болен.
— Болен — это значит еще не помер. А у вас телефонная связь с Москвой есть? Ну, хотя бы с Головановым?
— Товарищ подполковник, вы бы еще про связь с товарищем Сталиным спросили. Хорошо еще, что городской телеграф в апреле запустили.
— Печально… и обращайтесь ко мне просто «Таня», а то «товарищ подполковник, товарищ подполковник»… вы дольше звание произносите, чем нужные слова.
— Тогда я — Максим.
— А по отчеству? Вы же меня вдвое старше.
— Хм… Максим Федорович.
— Да, так лучше будет. У вас на аэродроме еще дела есть? Я имею в виду неотложные дела?
— Откровенно говоря, и неотложных немного: ваш самолет первым за две недели прилетел. Ремонт зданий и ангаров выполняется потихоньку, мне солдат подгонять не приходится. А что?
— Тогда поедете вместе со мной к этому главному инженеру, и отца вашего захватим.
— К Березе поехать не проблема, а вот где отца моего искать на заводе…
— Тогда едем без него. Ира, достань мою сумку, самолет заправить, в комендатуре вам с Верой на довольствие встать… и все, сидите, отдыхайте, наслаждайтесь природой. Когда домой полетим, не знаю, но подозреваю, что несколько деньков нам тут придется попрохлаждаться.
Инженер Береза действительно было болен, настолько болен, что Таня Ашфаль решила, что без срочной медпомощи на местном кладбище новая могилка могла появиться еще до конца недели. Все же длительное недоедание человеку возрастом явно за шестьдесят здоровья не прибавляет — а прогрессирующая мышечная дистрофия, неизбежная в таком состоянии, быстро приближает человека к завершению его земного существования. Да и сердцу биться становится все труднее — однако с регенератом-три перспективы уже не кажутся настолько мрачными.
Таню инженер встретил, сидя в плетеном кресле и укрывшись, несмотря на жару, каким-то сильно вытертым пледом — но, приняв полстакана «витаминного коктейля», слегка взбодрился и очень подробно рассказал ей про заводские дела. Причем «политруковское прошлое» нынешнего директора его уже не пугало: очевидно, он и сам считал, что долго не протянет, а потому не боялся говорить очень неприятную, но правду.
— Ну что же, огромное вам спасибо, Сергей Николаевич, перспективы завода мне теперь ясны. Но, что важнее, они ясны и вам, так что сделаем так: директором мы назначим вас, пока по совместительству, ведь другого человека на вашу нынешнюю должность у нас пока нет…
— Девушка, не говорите чушь. Если вы не заметили, то я едва передвигаюсь и, уверен, что вряд ли доживу хотя бы до июля…
— А если вы не заметили, то обращаю ваше внимание вот на эту красивую висюльку, — Таня ткнула в висящий на груди орден. — Этим орденом награждаются исключительно врачи, причем награждаются, если не предаваться ложной скромности, за выдающиеся заслуги в части излечения человеков. Я не просто заметила, что вы больны, но уже и диагноз точный поставила, и программу вашего излечения составила. Сегодня вы еще дома отдохнете, а я еще пару раз заеду и кое-какие микстурки вам дополнительно дам. А уже завтра вы сможете и ходить самостоятельно, и на подчиненных орать. Последнее, впрочем, не обязательно… Максим Федорович, сейчас возвращаемся на аэродром, а потом я все же воспользуюсь мотоциклом: мне что-то захотелось на окрестности поглядеть, вздохнуть воздуха деревенского. То есть на аэродром, потом на телеграф, а потом на мотоцикл…
На аэродроме комендант сильно удивился, услышав, как Таня командует:
— Ира, уже подкрепилась, ты одна домой долететь сможешь? Отлично, тогда сейчас летишь, забираешь у меня в госпитале полевой набор номер пять, с собой захватываешь Яну Зеленову — это врач у нас практику проходит, штурманом Марину — и назад. Точнее, сама штурманом назад летишь — хоть отдохнешь немного, а Марина пусть пилотирует. Ивану Михайловичу вот это письмо отдашь, а товарищу Берцеву — вот этот пакет. Берцеву — лично в руки, тебя на завод не пустят, вызовешь его с проходной.
— А если он не выйдет?
— Выйдет, скажи, что пакет от меня срочный. А если его просто на заводе нет — зови Курятникова…
Но когда майор в ответ подполковнику лишь кивнула и пробормотала что-то вроде «ладно, поняла, уж не последняя я и дура», он не выдержал:
— Товарищ майор, как вы обращаетесь к старшему по званию?
— Максим Федорович, — тут же вмешалась Таня, — она все правильно делает. Я же уже в отставке, хотя и с правом ношения формы.
— Ну, извините, товарищ майор. Хотя все равно непорядок… — и, обращаясь уже к Тане, сообщил: — А я-то все понять не мог, почему летчика послали с заводом разбираться, да еще приказом Устинова…
— Посылают тех, кому доверяют. Теперь Вера: вот тебе деньги, тут немного, всего тысяча — твоя задача купить сколько денег хватит кур. Будем бульон варить, больных выхаживать. Да, Ир — крикнула она уже поднимающейся в самолет летчице, — когда подлетать к нам уже будешь, отдельно у фрицев запроси, чтобы они в самолет и пяток кур живых погрузили. Максим Федорович, можно лейтенанту на пару часов вашу машину взять?
— А вы?
— А я на мотоцикле покатаюсь, в окрестных селах погляжу, где еще диетической курятиной разжиться можно: из Коврова-то мы кур не навозимся, а рабочий комбинезон в пыли испачкать не жалко…
Лейтенант Харитонов сильно не выспался, но то, что рассказывала очень молодая девушка в форме подполковника ВВС, всю сонливость прогнала:
— Я думала, что он просто присосавшийся к партии дурак, но что-то мне подсказывает, что так считать было бы ошибкой. Заведующая ОРСом при заводе — родная сестра его жены, и там — с явного одобрения этого проходимца — творятся дела весьма любопытные. Например, ОРС получил десять дней назад две туши коров, но в столовой мясо это не появилось. А вот на рынке мясо было, хотя в селах для забоя скотины время не самое лучшее. Кстати, посмотрите во внутренних накладных завода, что-то мне подсказывает, что по документам все это мясо было отправлено как раз в столовую…