Бабы, или Ковидная осень
Теперь уже с особым рвением она продолжала вести в инсте свой блог – выкладывала несколько раз в неделю видосы, в которых учила девчонок правильно ухаживать за лицом и делать разные типы макияжа.
Инста, как и весь мир словно сдурела.
Ника не понимала, почему одно ее видео без всякого поднятия собирает десять тысяч просмотров, а другое, с подобным содержанием, только три.
Народ то пачками отписывался, то снова приписывался.
Потери были очевидны – за карантин, когда, казалось бы, всем красавицам страны особо нечего делать, она потеряла почти четверть аудитории.
Возможно, подхватившая ковид инста просто планомерно умертвляла своих прилипших во время оплаченных Никой поднятий ботов.
В отсутствие привычной активности уже в первую неделю карантина Ника почувствовала, что впадает в депрессию – серое и какое-то мокрое ощущение, прежде знакомое только по чужим, небрежно пролистанным постам.
Поначалу она списывала свое состояние на вынужденную малоподвижность.
Скакать по три-четыре часа одной в пустой квартире так, как она привыкла на занятиях в клубе, даже собрав волю в кулак, не получалось – не было ни желания, ни мотивации.
Наконец она поняла – все дело в отсутствии секса.
До карантина единственный (вот уж ее угораздило!) любовник заскакивал к ней раз, а то и два в неделю.
Не зная, чем еще себя занять, кроме еды и просмотра сериалов, Ника с утра до вечера залипала в инсте и однажды наткнулась на ЭТУ.
Ее аккаунт она обнаружила практически сразу, как та его завела, судя по первым фоткам – в последних числах апреля.
ЭТА оказалась вполне миленькой. Не старой. Вполне, как это принято сейчас говорить, «ебабельной» женщиной.
Порвав в голове Ники все шаблоны, она выглядела совсем не так, как во всех ее фантазиях.
Ее звали Ниной. Ниной Соловейчик.
Алексей, на которого Ника практически с самого знакомства была подписана, но никогда не лайкала и уж тем более не комментировала, бывал там не часто. У него был скучноватый аккаунт с сотней приятелей и сослуживцев в подписчиках.
До пандемии, когда любовник бывал в регулярных командировках, он часто постил скучные фотки.
Вид из окна небоскреба на ночной Сеул, рождественская площадь Брюсселя, рассвет в Ярославской области – подобной малоинформативной, в отсутствие грамотного поста, ерундой пестрел каждый третий аккаунт.
И уж чего Ника никак не могла понять – кому и зачем замдиректора солидной конторы демонстрирует неважно сфотканные куски стейков и тарелки с борщами, которые можно найти в любой московской забегаловке? Он часто постил еду.
Проверив по нескольку раз на дню число новых подписчиков и комментов на своей стильной, вылизанной фотошопом страничке, Ника с вялым интересом заходила в аккаунт любовника, и, проглядывая его доковидные фотки, удрученно вздыхала. Она все хотела при случае сказать, что инста – не его тема и с таким отстойным контентом ему лучше оставаться на фейсбуке с кучкой верных приятелей.
Но случай не наступал: Алексей, как и вся страна, сидел с семьей на самоизоляции.
И вот, в первых числах мая, когда Ника уже скатилась до регистрации в «Тиндере» и просмотра порнографии, под старыми фотками любовника запестрели бодрые, подчеркивавшие близость той, кто их строчил, комменты.
«Класс какой! В следующий раз в Сеул только с нами!».
«А мой борщ все равно лучше)».
«В моем подарке действительно потрясная камера».
Так-так.
«Айфон, выходит, подарила… Купила, бездельница, на его же деньги», – бесилась Ника.
Вялотекущую депрессию вытесняло зудящее любопытство.
Через пару недель после того, как Нина Соловейчик появилась в инсте, на нее каким-то чудом было подписано несколько сотен человек, и каждое ее фото собирало не меньше ста лайков!
На раскрутку своего аккаунта Нике понадобилось два года.
Даже с помощью платных программок, нагонявших подписчиков, ей не удавалось набирать за пост больше четырехсот лайков.
Прямые эфиры просматривали тысячи, но большей части инста- пользователей было лень лишний раз ставить заветное сердечко под ее постами – обзорами косметических новинок, над текстом и картинками которых она корпела не по одному часу.
Чем больше Ника вглядывалась в фотки Нинки, тем больше понимала, что почти не знает Алексея.
И это запоздалое, совершенно бессмысленное в силу невозможности личных встреч открытие, изводило ее, доводя порой до бешенства.
Скрупулезно изучая аккаунт незнакомой женщины, Ника ломала голову: кем ей приходятся все эти люди и почему нескольким сотням человек так интересна жизнь банальной домохозяйки?
Может, все дело в щенячьем восторге, исходившем от этой взрослой бабы почти с любой фотографии?
Ептыть… Неужели банальный кулич на столе, к тому же сфотканный с нарушением экспозиции, может и в самом деле вызвать у людей интерес? А три чахлых березки над речкой, сто тридцать два лайка, это вообще как?!
Нинкины грубо отфильтрованные в бесплатном приложении селфи аккуратно собирали под двести лайков.
Пока ЭТА была в ее жизни абстрактной величиной, Ника ей отстраненно сочувствовала, примерно так же, как приютским бомжам, на помощь которым с ее карты ежемесячно списывали пятьсот рублей.
Но как только у жены Алексея появились имя и личность, все изменилось.
Она никогда никому не желала зла.
Даже лишившей ее беспечного детства старой, худющей и злой, с глазами навыкате балерине. И даже тем двух девочкам, которые взяли два первых места на престижном всероссийском юношеском конкурсе бальных танцев.
Но после заочного знакомства с Ниной Соловейчик в ней завозилась навязчивая мысль: пусть она заболеет. Пусть в легкой форме, без последствий.
Тогда Алексею по-любому придется от нее изолироваться.
Насколько Ника знала, его мать жила в Москве, и переезд к ней мог дать им возможность для возобновления встреч.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.