Командор

А вода была великолепной. Удовольствие стократно увеличивалось тем, что в последние дни никто не имел возможности нормально помыться. Тело уже неприятно чесалось, про прочие неудобства и говорить не хочется, зато теперь была благодать!
Плавал Сергей мало, но в воде находился охотно и вылезать не спешил. Юленька сбегала за предусмотрительно захваченным куском мыла, и они, все трое, перебрались в море, чтобы не загрязнять воду в бухточке. Заодно постирались и, выбравшись на берег, радовались ощущению вновь обретенной чистоты.
Пока купались, Сергей вел себя нормально, но, оказавшись на песке, взглянул на девушек и торопливо лег на живот. Причина была настолько очевидна, что Наташа с Юленькой не удержались от смеха. Кабанов понял, что разгадан, покраснел и виновато улыбнулся.
Повинуясь внезапному порыву, Наташа опустилась перед ним на колени и нежно погладила его короткие мокрые волосы. Тело командора сразу напряглось. Наташа нагнулась ниже, и Сергей не выдержал, порывисто обнял ее, а затем к бурным ласкам присоединилась Юленька, и началось волшебное безумие…
Продолжалось оно долго. Потом Сережа развел небольшой костер и подогрел ужин, а девушки тем временем выстирали ему тельняшку и куртку. Солнце уже клонилось к горизонту, когда они развесили мокрую одежду перед огнем, а сами сели за первую совместную трапезу.
– Я согласна жить здесь до конца дней, – промурлыкала Юленька. – Не хочу никуда плыть и ничего искать.
Она призывно взглянула на мужчину, ожидая от него решения общей судьбы.
– Я бы тоже, – вздохнул командор. – Здесь на самом деле есть что-то от рая. Не хватает лишь бога, который позаботился бы о хлебе насущном. Запасы у нас небезграничны, заниматься сельским хозяйством мы не умеем, а без пищи человек жить не может. А кроме того, я обещал доставить людей, куда они пожелают, и должен сдержать слово вне зависимости от собственных желаний.
Стало немного обидно. Обе девушки уже успели напрочь забыть о бывших пассажирах, а Сережа, оказывается, нет. Но иначе он и не был бы собой. А это означало продолжение плавания. В капитанской каюте они кое-как разместились втроем с Валерой и Флейшманом, и вряд ли Сергей переселит своих помощников, освобождая место для себя одного.
– Не обижайтесь, – словно в ответ на невольные мысли сказал Сережа. – Честное слово, я хотел бы остаться с вами, но вы бы сами со временем перестали меня уважать. Могу обещать одно: я никогда не брошу вас первым, какие бы шутки не выкинула судьба. Здесь, в Америке, в Европе – везде. До тех пор пока вы хотите этого, мы будем вместе. Но я почти ничего не умею делать. Разве что драться. Немного разбираюсь в технике, которой здесь нет, вот и все. Но что смогу, то для вас сделаю. Если вы, конечно, будете со мной.
– Будем. – Наташа вдруг поняла, что, несмотря на внешнюю суровость, в душе Сергей очень ранимый и несчастный человек.
– Не бросай нас. Я даже не знаю, что тогда будет. Пожалуйста, не бросай, – попросила Юленька.
Чуткие пальцы командора коснулись девичьих плеч, давая ответ, но, словно сомневаясь, поймут ли его, Сергей подтвердил жест словами:
– Не брошу.
 
39
 
Ярцев. Берег и море
 
…К вечеру на бригантину стали возвращаться отпускники. Разумеется, далеко не все: многие пожелали провести ночь на берегу, но кое-кто счел более безопасным знакомые кубрики и каюты. Среди вернувшихся было много женщин. Ночевать на природе они побоялись, хотя никаких хищников на острове не было. Но каждому – свое…
За весь день мы не видели на горизонте ни одного паруса, и потому наши вахты были немногочисленны. Мне самому досталась самая первая по времени, и я обрадовался возможности хоть раз поспать по-человечески, не разрывая сон на две части.
Перед вахтой я не устоял и немного поплавал в бухте. Что ни говори, блин, но самое неприятное в жизни – это ходить грязным, а так как бани не было, годился и такой способ мытья. Конечно, отмыться как следует я не смог, но, вылезая из воды, почувствовал себя значительно лучше.
 
Ночь быстро украсила небо яркими тропическими звездами. Было тепло и уютно. После выпитого кофе захотелось покурить, и я медленно прогуливался по квартердеку, затягиваясь сигаретой. Их запасы подходили к концу, но в числе трофеев нашлось немало трубок и табака. Наиболее предусмотрительные уже переходили на них, экономя последние пачки сигарет. Я и сам давно носил в кармане трубку, но в тот вечер хотелось чего-то привычного, родного.
– Это вы, Валера? – Женский голос отвлек меня от одинокого созерцания звездных пейзажей.
– А вы как думаете? – улыбнулся я, узнав поднимающуюся ко мне Мэри. – Не спится?
– Нет. – Певица подошла ближе. – В кубрике душно, решила подышать свежим воздухом.
– Тропики… – Я пожал плечами. – Ничего, человек привыкает ко всему. Скоро станете морской львицей.
– Вам легко шутить, – вздохнула девушка. – Вы-то моряк. Нет, не подумайте, все не так тяжело. На том острове было намного хуже. Эти пираты, постоянный страх, ожидание чего-то ужасного… А сейчас все позади и скоро покажется дурным сном.
– Хорошо бы… – ответил я, хотя, ядрен батон, был уверен в обратном. Переход через океан на этом корыте с такой командой сказкой не покажется. Но зачем пугать девушку раньше времени?
– Знаете, самое тяжелое – это потеря привычного окружения. Шендерович, Борин… они погибли там. Вся наша жизнь осталась в прошлом. Признание, концерты, гастроли, поклонники… Ничего этого больше не будет. Мне страшно, Валера! Не из-за пиратов. Они тоже в прошлом, и мы их не увидим. Но я просто не представляю, чем можно заниматься в этом веке. Здесь все такое чужое, непривычное. Вот вы. Вы были моряком там, остались им и здесь. Или Кабанов. Военные нужны всегда, тем более такие.
– Так и хорошие певицы тоже нужны всегда. Говорят, искусство вечно, – вставил я, пытаясь утешить.
Мэри заглянула мне в глаза. В ее зрачках отражались звезды.
– Тут все другое. Манеры, стиль, публика. Совсем все. Даже язык.
– Так ведь и корабли совсем другие. – Я тоже, блин, ощущал себя до предела одиноким, выброшенным из привычного круга жизни.
– Но вы-то справляетесь с ними. А справлюсь ли я? И ведь даже здесь нужны менеджеры, спонсоры, а где их взять?
– Вот уж не знаю, – честно признался я. – Мог бы предложить свою помощь, но я абсолютно не разбираюсь в подобной работе. Да и связей в семнадцатом веке у меня нет. Как, впрочем, и в восемнадцатом, и в девятнадцатом, и во всех последующих. Да не переживайте вы так! Все равно изменить случившееся мы не в силах, а положение у нас у всех одинаковое. По-моему, главное – это не разлучаться, быть всем вместе. Неужели мы, ядрен батон, хуже аборигенов? Вместе что-нибудь да придумаем.
Ответом мне послужила благодарная улыбка. Вряд ли Мэри изменила мнение об этом времени – скорее всего, она просто оценила мои неумелые попытки утешить, найти в нашем положении хоть какие-то светлые стороны.
– Почему вы не остались на берегу? – поспешил я перевести разговор на другую тему. – Неизвестно, когда еще представится такая возможность.
– Понимаю, но ночевать одной в лесу… – Девушка вздрогнула. – Лучше уж в кубрике.
– Почему же одной? На берег сошло полсотни человек. Что же вы разбрелись кто куда?
– Не все, но большинство… Даже сам Кабанов энергичным шагом удалился сразу с двумя девицами, – улыбнулась Мэри.
Ай да Сережа! Впрочем, в таких случаях количество, скорее, вредит. Попробуйте соблазнить женщину в присутствии ее подруги! А уж тем более раскрутить обеих. Одна будет смотреть на другую, та – на первую, а в итоге дело не сдвинется дальше двусмысленных шуточек.
– Я заметил, что больше половины женщин вернулись на борт, – заметил я. – Могли бы организоваться и заночевать вместе где-нибудь рядышком, так, чтобы при нужде рассчитывать на помощь с корабля.
– Обязательно постараемся воспользоваться вашим советом. Но завтра. А пока составьте мне компанию. С вами как-то спокойнее.