Дважды похищенная (СИ)

Эти подходы и предложения к каждому, кто имел вес в клане, Барэс продумывал давно, ещё когда ему впервые донесли о поползновениях братца.
Времени для встречи со всеми нужными оборотнями у него было мало. Барэс спешил, почти не спал. Отряд двуликих передвигался между поселениями в волчьей ипостаси, стремительными чёрными тенями мелькая между деревьев. И всё же… невольно чуткий нос искал знакомый запах в каждом следующем доме.
И вот, наступил решающий день Большого Совета клана. День, когда решится: быть или не быть братоубийственной войне между своими.
Как вытянулась наглая морда брата, когда большинство Совета высказалось за поединок! Барэс сполна насладился моментом.
Поединок за власть и место альфы восточного клана был назначен через шесть недель. Обычно, он заканчивался гибелью одного из претендентов, поэтому традиции давали им время привести в порядок дела и попрощаться, на всякий случай. И главное, стае действительно нужен сильный вожак и результат поединка не должен быть случайным. Претендентам давалась возможность отдохнуть, потренироваться и подготовиться: укрепить тело и продумать стратегию боя. В это время любое противостояние между ними и их сторонниками запрещено и жестоко карается всей стаей.
Так как, из-за шестинедельного периода перед поединком, Барэс не мог вернуться в своё поместье и отбить его, он терпеливо вернулся в дом друга и занялся подготовкой к нему.
Зарина прекрасно устроилась в доме королевского Беты.
Бежали дни. Постепенно, обитатели поместья Шурхэна, один за другим, пронюхали, что человечка беременна, при чём, от оборотня, и невероятно жалели её. Самка без мужа в такой период вызывала у этого народа странное и непривычное для людей отношение. О ней теперь заботился каждый! Даже немногочисленные подростки! И женщины, и мужчины!
Зарина неожиданно оказалась в коконе трогательной и абсолютной заботы, да не одного самца и его семьи, а всех нескольких десятков двуликих, проживающих в поместье.
Когда Тамила в разговоре пыталась пожаловаться ей на удушающую заботу Шурхэна, Зарина только печально смотрела на неё и рассказывала, к примеру, как во время завтрака она отворачивалась, не в состоянии больше есть курицу, а ей с другой стороны впихнули в рот кролика! Или говорила о том, что теперь, когда она ложится спать, на ней оказывается не меньше пяти одеял и обязательно сидит дежурный у постели.
Конечно! Ведь ночью самочке может захотеться воды или в туалет. Дежурный отвечает, чтобы она, потная и разомлевшая, не встала босыми ножками на пол и не простудилась, бедняжка. Человечку напоят и отнесут на горшок на руках. Оборотницы очень сильные и им это не трудно. Даже сейчас, когда беременные человеческие самочки неторопливо прогуливались в парке, двое двуликих мужчин в волчьей ипостаси прятались за заснеженными кустами. И следили они, отряженные для этого всем поместьем, не за Тамилой, а за «ничейной» беременной самочкой.
Зарина и Тамила, уже столкнувшиеся с презрением и жестоким отношением к людям, не уставали удивляться тому насколько всё изменилось, едва женщины стали носить детей от оборотня. Только что были ничтожными человечками, даже рабынями, и вмиг стали королевами.
Несмотря на усиленное питание, девушки оставались худыми, необычная беременность тянула силы. По утрам обеих мучила тошнота. Но если вокруг Тамилы вертелся один Шурхэн, не подпуская никого, то вокруг Зарины роль будущего отца пыталась примерить вся мужская половина волчьего племени в поместье.
О! Сначала девушка смущалась и удивлялась проявлениям заботы. Тем более, не знала, как ей прожить и куда деваться, одной, с ребёнком, в чужой стране. Но, по мере того, как о её положении узнавали, опека окружающих становилась повальной и всеохватывающей. Зарина стала пытаться избегать её. Потом она силилась отбиваться. Пыхтела и злилась, даже толкалась и пробовала драться.
Однажды, привратник у ворот не пропустил её, когда она решила пойти вместе с Санни и другими девушками в храм. Как же в тот день, с утра, Тамила ей завидовала, наблюдая за сборами! Она сама не смела высунуть нос из поместья, опасаясь, что Шурхэн перестанет ходить на королевскую службу. Зарина изо всех сил стукнула вредного оборотня, перекрывшего своим телом проход через калитку, кулаком по твердокаменной груди, а тот лишь заботливо поинтересовался не ушибла ли она ручку.
 
— Пропусти, пожалуйста! Я хочу пойти с девочками! Они там за мной присмотрят, — уговаривала Зарина.
— Нет, малышка! Тебя там могут толкнуть или напугать нечаянно. Вот родишь, потом будешь ходить, куда захочешь. Хочешь, я принесу тебе карамели с гостиного ряда и красные бусы, как только освобожусь после дежурства?
Это, кстати, было второе чудо, которое Зарина с Тамилой не могли понять. Нашлось много мужчин двуликих, особенно постарше, которые предложили Зарине замужество после рождения ребёнка и признание малыша своим. Теперь несколько желающих особо остро соперничали между собой за её внимание. Зарина испугалась, что привратник присоединится к ним и отрицательно покачала головой.
После этого случая девушка смирилась. Сидела с ехидненько улыбающейся Тамилой в её комнате или гуляла только по дворцу или в парке.
Так пролетело два месяца.
Однажды, Зарина с Тамилой задрали рубашки перед зеркалом и мерялись, у кого больше появившийся небольшой, но уже заметный, животик, когда неожиданно вернулся Шурхэн.
Это впервые, за всё время пребывания в поместье, после того дня, как они с Тамилой ели сырых кроликов в парке, Зарина попалась Шурхэну на глаза. И спалилась.
Втянув носом воздух, Бета спросил:
— Кто отец?
  
Глава 32
 
— Тамила, милая, девочка должна мне признаться, от кого она беременна! — Шурхэн продолжал ласково уговаривать ощетинившуюся жену. — Ты пойми, хорошая моя, если она, человечка, понесла от оборотня, это значит, что Зарина — его истинная пара. Отец малыша её никогда не обидит, всю жизнь будет беречь и заботиться и о ней, и о ребёнке.
— Да ну? Как ты обо мне заботился? — Тамила горько улыбнулась. — Ты взял меня насильно. Да, потом от твоих ласк я потеряла голову, но сначала в постель ты затащил меня без моего согласия. Может, помнишь? Я тебе сопротивлялась изо всех своих сил! А муж всю нашу жизнь считал меня виноватой в измене. Он несколько раз пытался убить нашу дочь! Он наказывал малышку за каждый мой ласковый взгляд в её сторону, считая, что это взгляд на тебя, на любовника. Он воевал с беззащитной крошкой вместо тебя, такого сильного. Я, мать, вынуждена была отвернуться от родной дочери, чтобы хоть как-то защитить её. Так ты о нас заботился?
Шурхэн молчал, а Тамила тихо продолжила:
— Он бил нашу Поли, и только когда мне удалось устроить так, что дочка на несколько лет уехала в пансион, я смогла, наконец, вздохнуть спокойно. Он и меня бил, сильно бил… много лет… Где же была твоя защита? И это именно ты обрёк меня, а потом и мою дочь, на боль и страдания! Сколько раз я проклинала тот день, когда попалась тебе на пути!
Шурхэн не мог больше слушать. Он обнял Тамилу, осторожно прижимая лицом к своей груди, заглушая звуки, которые причиняли ему настоящую боль. Только сейчас он увидел всё произошедшее её глазами. Вдруг вспомнил первые дни Тамилы после того, как он принёс её в своё поместье, и то, что позволял вытворять с ней наложницам.
— Прости меня. — надрывно прошептал.
Руки мужчины перебирали волосы, губы собирали редкие слезинки со щёк.
— Прости-и-и. — простонал и взял на руки.
Зарина в ужасе металась в их с Санни комнате.
— Она же не скажет? Не скажет?
Оборотница благоразумно молчала.
— Санни!
— Ну. Он королевский Бета.
— Санни!
— Зато госпожа беременна.
Под приоткрытой дверью комнаты, обеспокоенные тем, что Бета узнал про «ничейную» беременную самку, собралось пятеро самых горячих поклонников Зарины. Они время от времени, по очереди, просовывали голову в щель и успокаивали «свою» расстроенную девочку, как могли. В остальное время, ревнивые женихи изо всех сил старались не перегрызть друг другу глотки.