Путь Анубиса (СИ)

 Выходило так, что и в этом мире люди уповали на божью помощь. Молили Всевышнего о спасении. Надеялись и верили. 
 Василий шагнул к храму. Из провала послышались выстрелы. Василий даже не пригнулся и немедленно нажал на курок. Выстрелы из храма затихли, а через пару секунд перед входом рванула граната. По щеке чиркнул осколок. 
 Василий не остановился. Предварительно располосовав перед собой выстрелами глубину храма, он пробрался в его нутро через груды битого кирпича на входе и встретился взглядом с фреской над алтарем. На ней был изображен строгий лик Христа. 
 - Что же ты не защитил своих прихожан? - невесело усмехнулся Василий. Негромкие его слова разнесло эхом под сводами храма. - Или руки коротки до этого мира? Как - никак, а это Аид. Здесь царство смерти. 
 - Ты есть дьявол, - прохрипело со стороны лика господа. - Русиш дьявол. 
 Василий шагнул на голос и увидел в сумраке немца. Тот сидел на полу, обессилено откинувшись спиной на алтарь и обреченно сжимая правой ладонью автомат с опустевшим магазином. Сквозь пальцы левой руки, стиснувшей бок, сочилась кровь. Левую глазницу скрывала черная повязка. 
 - Старый знакомый, - усмехнулся Василий. - Ты Дитрих? 
 - Откуда ты знаешь майн имя? - прохрипел немец. 
 - Один наш общий знакомый поведал, - ответил Василий и поднял ствол автомата. - Царство ему небесное. Сейчас ты с ним встретишься. 
 Немец закашлялся, и темная струйка крови потекла из его рта. 
 - Аллес капут, - едва слышно прошептал он. - Твой сын. 
 Василий дернулся вперед. 
 - Что? Что ты сказал? 
 - Твой сын, - прохрипел немец, и рот его скривился в мерзкой гримасе. - Он жив. Но ты его не спасать. 
 - Где? Где он? - Василий встряхнул умирающего за плечи. - Говори! 
 Немец дернулся, судорожно вздохнул и затих, испустив дух. Взгляд его единственного глаза потух. Василий же продолжал отчаянно трясти его за плечи. 
 - Где?! Где мой сын?! Говори! Тварь! 
 Волна ярости вновь захлестнула его. Он отшатнулся от мертвеца и всадил в него весь остаток патронов из автомата, затем поднял глаза на лик Спасителя. 
 - Думаешь, буду тебя умолять? Просить помочь? Не дождешься. 
 Он отбросил в сторону алтаря бесполезное оружие, направился к выходу из храма и, пройдя несколько шагов, ощутил тепло возле сердца. Оно постепенно усилилось до ощутимого жжения. 
 Поначалу Василий подумал, что его задела пуля или осколок гранаты. Он остановился, приложил ладонь к груди, затем посмотрел на пальцы. Крови не было. 
 - Это же кристалл, - догадался Василий и немедленно достал его из нагрудного кармана. Странно. Камень был холоден, как лед. В его глубине, как и прежде, мерцала маленькая искорка. Она излучала спокойствие. Жжение в груди прекратилось. Глядя на искорку, Василий почувствовал, как демоническая ярость утихает в нем, уступая место хладнокровному осознанию предрешения предстоящих событий, где ему уготована немалая роль. Он должен сыграть ее безупречно. Репетиции и дубли отменяются. Ответов на вопросы, что происходит и кто виноват - не будет. Поскольку времени на раздумья не оставалось, от него требовалась импровизация. Было ясно - Вовка жив, и это главное. Оставалось одно - все сделать правильно. 
 Не ощущая более опасности от камня, а скорее наоборот некую поддержку, он вернул его в карман, выбрался под открытое утреннее небо, взглядом скользнул по дымящимся руинам, и размеренным шагом направился к реке в ожидании проявления событий. Сигнал мобильного телефона не удивил его. 
 - Господин Белавин, приветствую вас, - голос в трубке дышал ледяным спокойствием. 
 - Кто говорит? - спросил Василий 
 - Группенфюрер СС Отто фон Кранц. Я, тот, от кого зависит жизнь вашего сына. Но более всего она зависит от вас. 
 - Я знаю. Продолжайте. 
 - Странно, господин Белавин. Вы ведете себя так спокойно, словно знали о предстоящем разговоре, - в голосе незнакомца едва заметно пробилась искорка удивления. 
 - Да я спокоен. Спокоен, как никогда. 
 - И вы не задаетесь вопросом, как здесь может работать ваша сотовая связь? 
  
 Не отвлекайтесь на излишние эмоции, - жестко произнес Василий. - Говорите конкретно, что вам нужно? 
 - Хорошо. Начну с того, что ваш сын у нас. Он жив, здоров и накормлен. 
 - Вы удивительно добры. Я хочу услышать его голос. 
 - Вы очень уравновешенный человек, господин Белавин. Говорите с сыном. 
 - Папа! С тобой все в порядке? - послышался вскоре в трубке голос Вовки. 
 - Нормально! Вовка! Я приду за тобой! Я тебя вытащу! 
 - Уходи папа! Я им ничего не говорил! Они тебя засекли по телефону! Уходи! 
 В трубке послышался шум, а затем вновь зазвучал все тот же голос. 
 - Господин Белавин. Вы убедились, что с вашим сыном все хорошо? 
 - Убедился, - ответил Василий. - Но если хоть один волос упадет с его головы... 
 - Я понимаю, - прервал его голос в трубке. - Но мы лояльны лишь к тем, кто нам полезен. Мы нашли у вашего сына очень интересное оружие. Откуда оно у него? Он не отвечает на наши вопросы. Вы должны ему помочь. Вы просто обязаны нам все рассказать. У нас имеется информация на вас, господин Белавин. Мы знаем о вашей деятельности, нам известно ваше прошлое. Но теперь нам интересно знать, что с вами произошло. Много вопросов, господин Белавин. Я человек не жестокий и мне не хотелось применять крайние меры воздействия к ребенку. Я бы желал побеседовать с вами. Вы не возражаете? 
 - Не возражаю, - коротко ответил Василий. 
 - Очень хорошо. Оставайтесь на месте, скоро за вами прибудут мои люди. 
 - Пусть поторопятся. Надеюсь, они знают, где я? 
 - Ваш телефон запеленгован. Вы в Авалоне. 
 - Как я попал сюда? 
 - Вас перенес выброс Темной зыби. Неожиданно для нас самих она среагировала на электромагнитные снаряды, которыми мы пытались остановить двигатель лодки. Не могли же мы вас упустить. 
 - Понятно. 
 - Хорошо, что понятно. Ждите. И не делайте глупостей, если вам дорога жизнь сына. 
 Связь прервалась. Василий спрятал телефон в карман. Выйдя на берег, он хищным зверем, высматривающим добычу, устремил взгляд вдаль. Минута потянулась за минутой, и в какой-то момент времени Василий поймал в себе мысль сомнения. Что если он обманывает сам себя, приняв как руководство к действию некие иллюзии бессознательного состояния, или же попросту рехнулся и выдает желаемое за действительное? 
 Поймал, как маленькую холодную змейку и тут же выкинул куда подальше. Это сомнение было ничем иным, как попыткой уйти от окончательного осознания предопределенности своей роли в заданном, но непонятном для него сценарии. Здесь позволялась некоторая импровизация и присутствовала иллюзия свободы. Но не более, чем иллюзия. Она заключалась в последовательности выбора событий, приводящих к желаемому финалу. Важно было не ошибиться и правильно применить свою силу. Цена ошибки - жизнь сына. 
 Он чувствовал силу, как никогда. Раньше во время проведения над ним опытов эта сила проявлялась в нем как нечто потустороннее и неуправляемое его сознанием. Сейчас, стоя на берегу и глядя вдаль, он впервые почувствовал, что обретает контроль над ней. Он не знал, откуда она исходит, но вместе с тем осознавал, что ее источник неисчерпаем. 
 Но где этот источник? 
 Воображение Василия рисовало его в образе огромной и прозрачной как горный хрусталь пирамиды. У подножия ее струилась тихая, широкая река, а на вершине спали легкие облака. Там царил мир и покой. Там был его истинный дом, куда он время от времени возвращался, а набравшись сил после долгой дороги, снова уходил вдаль по нелегкому и неведомому пути. 
 Но в его воображении возникала еще одна пирамида. Она была черна, как небо в безлунную ночь. По ее граням змеились красные молнии. В ней обитала смерть, и она была бессмертна. 
 Смерть пронизывала пространство космоса. Она гуляла в развалинах горящего города, вкрадчиво шептала тихим плеском волны, таилась в сумраке лесов и молча смотрела с высоких облаков на одинокого человека, стоящего на берегу реки.