Путь Анубиса (СИ)

 
Глава 22 
АВАЛОН 
 Его взгляд проваливался в глубину переплетений бесконечных темных коридоров. Забредая в очередной тупик, Василий топтался на месте, затем поворачивал обратно и брел, брел, брел... Или бредил? 
 Он устал блуждать. Встретив на своем пути очередную тупиковую стену, Василий пнул ее с замаха и нецензурно выругался. Раскатистый гул от удара эхом покатился по лабиринту, а затем сквозь наступившую тишину издалека донеслись приглушенные голоса. 
 Стены лабиринта растворились в темноте, и Василий направился в сторону голосов через густой мрак. 
 Послышался громкий хохот и немецкая речь, после чего из темноты медленно проявилось изображение Гитлера на широком живописном полотне. Вождь нации был показан во весь рост на фоне величественных горных вершин. Затем мрак вытолкнул из себя стол, заставленный бутылками и какой-то закуской. За ним восседали трое эсэсовцев в черной форме. Они были пьяны и красноморды. 
 - Ты жизнью поклялся! - ударил по барабанным перепонкам жесткий возглас. 
 Василий вздрогнул и открыл глаза. 
 Плафон под потолком комнаты продолжал нервно мерцать. Часы мерно тукали, а капли дождя стучали в подоконник. На краешке дивана сидел Вовка. Он в упор смотрел на лежащего Василия, и тот невольно содрогнулся от странного холодного взгляда сына. Такие глаза бывают у мертвецов. Спокойные, как лунный свет. 
 - Пошли. Хватит лежать, - произнес он. 
 - Куда? 
 - Пошли, - настойчиво произнес сын, поднялся с дивана, крепко прихватил ладонью запястье правой руки Василия и потянул на себя. В тот же самый миг все в комнате заволокло мутной пеленой. 
 Василий попытался встать, но тело ему не повиновалось. Пелена сгустилась до полной темноты, затем через некоторое время в ней проявились какие-то смутные формы. Прошло еще несколько минут, прежде чем Василий сообразил, что это чернильные пятна облаков на фоне звездного неба. 
 Удар сердца в груди взорвался пронзительной болью. Она заструилась вместе с пульсацией крови по телу, медленно растворилась в каждой его клеточке и утихла. Василий почувствовал затылком и спиной неровную твердь, пошевелил конечностями и быстро поднялся на ноги. Произошло это так, словно посторонняя сила мягко встряхнула и подкинула его. 
 Реальность ворвалась в него зрелищем множества тлеющих развалин под ночным небом, бликами их отражений на черной воде, смрадным запахом дыма, жаром удушливого ветра и привкусом крови на разбитых губах. 
 Некоторое время он стоял неподвижно, пытаясь осознать, что произошло и где он находится. Но вскоре ему пришлось действовать не раздумывая 
 - Хальт! - отчетливо прозвучал за спиной громкий возглас. 
 Он обернулся и увидел на фоне огней пожаров в паре десятков шагов от себя темные силуэты человеческих фигур. Они приближались. 
 - Хенде хох! 
 Нацисты подошли вплотную. Их было трое. Все они были вооружены "Шмайсерами". 
 - Хенде хох, - повторил один из них и полоснул короткой очередью вверх по воздуху. 
 Звук выстрелов хлестнул по ушам, и Василий почувствовал, как его окатила волна неконтролируемой ярости. Он не задавался вопросами: "Где Вовка со Степаном и что это за место?" Его переполнила жажда действия. Все эти дни он пытался понять - кто их преследует и где враг. 
 Теперь враг стоял перед Василием. Тот или иной - без разницы. Врага надо уничтожать. Опыт уничтожения у Василия имелся. В свое время его неоднократно накачивали какими-то препаратами, после чего забрасывали в горячие точки - в места непосредственного ведения боевых операций. Таким способом проверяли реакцию и возможности его организма, напичканного биостимуляторами, в экстремальных ситуациях. Но там была борьба за выживание и не более того. Здесь же присутствовало слепое желание яростной мести. 
 Василий молниеносно бросил себя в сторону, ускользая с направлений стволов автоматов. Тело превратилось в сгусток энергии, способный дробить кости и разрывать плоть. 
 Схватка длилась секунды. За столь короткое время у одного из немцев был пробит до мозга глаз, у другого вырвано горло, а третий рухнул навзничь от удара, ломающего грудину. 
  
 Василий взглянул на забрызганные чужой кровью ладони, прикоснулся к плечу, задетому выстрелом, и подошел к реке, чтобы сполоснуть руки. У воды он вновь почувствовал опасность и откинулся назад с кувырком, укрываясь за толстым бревном. Пули из крупнокалиберного пулемета, пролетев мимо, вспороли воду рядом с берегом. 
 Стреляли с катера. Василий различил его силуэт в рассветном мареве на расстоянии сотни метров. Катер стоял у берега. Пулемет продолжал строчить. Пули впивались в дерево, крошили береговой галечник и хлестали по воде. 
 Вскоре стрельба прекратилась. 
 - Рус, сдавайтс! - послышался требовательный окрик. - Зопротивление безболезно! 
 - Русские не сдаются, - пробормотал Василий. В тот миг он сожалел, что неосмотрительно не подобрал оружие поверженных немцев и ему нечем ответить на стрельбу. 
 - Сдавайтс! - снова послышался окрик. 
 Ближайший "Шмайсер" лежал в простреливаемой зоне на расстоянии десятка шагов от Василия. Можно рискнуть и быстрым броском попытаться завладеть автоматом. А там будь что будет. Он изготовился для прыжка, но в тот же миг отказался от столь рискованного действия, увидев гранатомет. Заряженное бронебойной гранатой оружие лежало совсем рядом - на расстоянии вытянутой руки. Возможно, это был тот самый гранатомет, из которого Василий собирался выстрелить по немецкому кораблю. Вполне возможно, что это оружие перенеслось сюда вместе с Василием неведомой силой и более чем кстати. 
 Через секунду гранатомет был вскинут на плечо, и наведен на катер. 
 Выстрел. Попадание. 
 Глядя на огонь и черное облако взрыва, Василий ощутил, как волна безумной ярости схлынула, уступая место холодной жажде смерти. Он отбросил в сторону теперь уже бесполезный гранатомет, и направился к катеру, по пути вырвав из руки одного из мертвецов "Шмайсер". 
 Ночь нехотя отступала. За зубчатой кромкой леса противоположного берега реки разгоралась заря, освещая кровавым светом жуткую панораму разрушенного города. 
 Василий увидел возле развороченного взрывом катера шевеление и, не задумываясь, полоснул туда длинной очередью. Послышался короткий вскрик. От кромки воды через береговую полосу в сторону тлеющих развалин метнулась, волоча ногу, темная фигура человека. С трудом вскарабкавшись на невысокий обрыв, беглец огрызнулся автоматными выстрелами и нырнул в смрад мертвых улиц. 
 Подойдя ближе к катеру, Василий увидел двоих немцев. Один из них с разбросанными мозгами, вне всякого сомнения был мертв. Другой, глядя в небо мутными глазами и пуская через губы кровавую пену, тупо моргал. Вне всякого сомнения, он отходил в мир иной. Убедившись, что здесь ему больше делать нечего, Василий направился по следу беглеца. Он не спешил, зная, что тот ранен, уйти далеко не сможет и скорее всего, спрячется где-то здесь поблизости в развалинах. Василий чувствовал его страх. 
 Взобравшись на обрыв, он увидел труп женщины с кровавой маской вместо лица. Неподалеку лежал ничком мертвый мужчина, впившись окоченевшими ладонями в песок. Василий равнодушно скользнул взглядом по мертвецам и направился далее в хаос разрушения. 
 Улицы города, вымощенные разновеликим каменным плитняком, были завалены обломками зданий и усеяны мертвыми телами. Василий переступал через них, хищно всматриваясь вперед. Частые капли свежей, почти черной крови на камнях молчаливо свидетельствовали о том, что немец ранен серьезно. Василий чувствовал, что он где-то там впереди, все еще пытается уйти от погони. 
 Капли крови вывели на широкую площадь, истерзанную воронками от снарядов. Посреди нее высилось сооружение из красного кирпича. Судя по кресту на высоком шпиле, пронзающем низкое небо, это был храм. Вход в него, разрушенный взрывом, напоминал жуткий оскал пасти некого чудовища.