Дорога беглецов (ЛП)
— Это была идея Джо.
Гребаный Джо. Идиотский мальчишка, у которого в лучшем случае были две мозговые клетки. Этот парень родился у родителей, которые не бывали дома и думали, что восстановление старого грузовика «Шевроле», в комплекте с комплектом подъемников «Монстр» и покраской на заказ, — это путь к сердцу их сына.
— Идея Джо. Это не причина! — взревел я. — Ты мог причинить ей боль. Ты мог убить ее.
Уайатт побледнел.
— Мы просто пытались напугать ее. Джо не должен был сталкивать ее с дороги, просто пару раз стукнуть по бамперу. Напугать, чтобы она развернулась.
— О, Уайатт. — Лондин прижала руку к сердцу. — Это был ты?
Мой сын опустился еще ниже и опустил голову.
— Мне жаль.
— Зачем? — потребовал я ответа, едва сдерживая ярость. Как мог мой сын так поступить со мной? Как он мог подвергнуть женщину, которую я любил — так сильно, черт возьми, полюбил всего за несколько недель — такой опасности?
— Ты казался счастливым, — прошептал Уайатт. — Я видел вас вместе на камне. В тот вечер я принес Мэгги заказ из тайского ресторана. Я забыл дополнительную упаковку риса, а когда принес ее, увидел тебя. Ты смеялся. Я подумал, что если бы она осталась подольше, ты мог бы… Я не знаю.
Он думал, что я останусь счастливым.
Поэтому он разгромил гараж. Он порезал ей шины. Он сделал все это, чтобы Лондин осталась.
Мой гнев перешел от бурлящего кипения к сильному кипению на медленном огне.
— Сынок, это был неправильный выход.
— Я знаю. — Он опустил голову. — Я просто… я пытался помочь.
Христос. Я бросил взгляд на Лондин. Она даже не разозлилась. Она смотрела на Уайатта с мягкой улыбкой на лице.
— Ты мог причинить ей боль. Все могло закончиться совсем по-другому.
— Я сказал ему не врезаться в ее машину. Я снова и снова говорил ему, чтобы он отстал. Но он не слушал. — Он поднял голову и посмотрел на Лондин. — Мне так жаль. Я видел, как ты съехала в кювет, и я никогда не был так напуган. Я умолял Джо вернуться за тобой, но он сказал, что копы нас арестуют. Ты в порядке?
— Я в порядке. — Лондин вздохнула. — Напугана, но в остальном невредима.
Черт возьми. Я потер виски. Что мне теперь делать? Я достал из кармана телефон и протянул его Уайатту.
— Позвони в участок шерифа. И объясни, что произошло.
Лицо Уайатта исказилось от боли, но он кивнул.
— Хорошо, папа.
Затем я стоял и смотрел, как мой сын делает, наверное, самый трудный телефонный звонок в своей жизни.
Помощник шерифа, который был с нами в дороге, пришел и взял наши показания вместе с признанием Уайатта. Лондин отказалась выдвигать обвинения. Час спустя Уайатту было вынесено предупреждение, и помощник шерифа уже направлялся к дому Джо, чтобы выписать штраф за неосторожное вождение.
Это был удар по рукам, но я знал, что он глубоко запал в душу моему сыну.
— Прости, папа, — сказал Уайатт, когда мы сидели в гостиной. Мы все еще ничего не ели, но у меня пропал аппетит. Я предложил заказать пиццу с доставкой, но Лондин тоже больше не была голодна.
— Ты наказан. До… колледжа. — Может быть, и дольше. — Я полагаю, что царапины, проколотые шины и разгром гаража — это тоже твоя вина?
Он пристыжено кивнул мне.
Уайатт был еще одним человеком, у которого был ключ от гаража, и мысль о том, что он может так поступить со мной или с клиентом, даже не приходила мне в голову.
— Ты вернешь мне деньги за все. С процентами.
Он опустил голову.
— Да, сэр.
Лондин накрыла мою руку своей и придвинулась ближе на диване. Она подняла на меня глаза, умоляя успокоиться.
Возможно, я так и сделаю, но уж точно не сегодня. Транспортные средства — это оружие. Я много раз преподавал этот урок Уайатту, так почему же он не усвоил его? А вандализм? Это полная чушь. Я воспитывал его лучше.
И, насколько я мог судить, Уайатт не собирался проводить с Джо всю оставшуюся жизнь.
— Иди спать, — приказал я. Я уже написал Мойре, что происходит. К счастью, она всегда поддерживала меня как родитель. Мы поддержали друг друга, когда дело доходило до наказания Уайатта.
Она пообещала, что, пока он будет находиться под домашним арестом в моем доме, он будет находиться под домашним арестом и в ее доме.
Уайатт встал со стула и направился в свою комнату, но, прежде чем уйти, подошел к Лондин и низко наклонился, чтобы обнять ее.
— Прости.
Она похлопала его по плечу.
— Спокойной ночи, Уайатт.
Он, угрюмый, ушел в свою спальню.
Когда его дверь закрылась, я откинул голову на спинку дивана.
— Блять. Он сделал это по правильным причинам, но, черт возьми. Я даже не знаю, что сказать.
Лондин молчала с минуту, затем ее рука взлетела ко рту. Я сел, ожидая увидеть слезы. Вместо этого она разразилась смехом. Ее рука приглушила смех, но на глазах выступили слезы.
— Это правда смешно?
Она взяла себя в руки, вытирая слезы.
— Как ты думаешь, мы должны сказать ему, что я все равно передумала?
— Да, — пробормотал я. — Он должен пострадать за свою глупость.
— Но не слишком сильно. — Она прижалась ко мне. — У него доброе сердце.
— Да. — Он думал о своем отце. Он с самого начала, еще до того, как познакомился с Лондин, понял, что она особенная. — Я не забрал твои чемоданы из «Кадиллака».
— Не думаю, что мне понадобится какая-нибудь одежда сегодня вечером, а ты?
Сегодня вечером. Завтра вечером. И все последующие вечера.
— Нет, не понадобится.
Завтра мы заберем ее чемоданы, она отнесет их в мой шкаф и оставит там. Возможно, она еще не осознает этого, но она дома. В Саммерсе. В этом доме.
В следующий раз, когда она захочет уехать и найти новое приключение, у нее будет компания.
Мы вместе поедем по дороге беглецов.
Эпилог
Лондин
Год спустя…
— Я собираюсь в магазин. Тебе что-нибудь нужно?
— Нет, — сказал Брукс из-под серого «Шевроле Сильверадо», где он менял масло. — Подожди. Да, мне нужен крем для бритья.
— Что-нибудь еще? — Я дала ему минуту на размышление. Потому что знала, что это еще не все. Всегда было что-то еще. Когда я составляла список, этот человек, казалось, никогда не вспоминал, что ему нужно, но за пять минут до того, как я отправлялась в магазин, он перечислял четыре или пять пунктов.
— Зубочистки.
— И? — Я повернула автокресло к себе и посмотрела на нашу дочь. Элли Коэн крепко спала, с ее розовых губ свисала соска.
— Апельсиновый сок.
Он уже был у меня в списке.
— И?
— Э-э-э…
Я вздохнула и посмотрела на Тони. Он стоял, прислонившись к ящику с инструментами, и его грудь сотрясалась от беззвучного смеха. У нас с Бруксом были разногласия не только из-за продуктового магазина. Он всегда добавлял несколько пунктов прямо перед тем, как я была готова сделать заказ.
— Я уезжаю через четыре, три, два…
— Соленые огурцы.
Я скорчила лицо. Из-за моей неожиданной беременности и ужасного приступа утренней тошноты соленые огурцы больше не были в моем списке любимых блюд. Но я покупала их для Брукса, потому что он обожал добавлять их в сэндвичи с ветчиной.
— Ладно, мы уходим. Встретимся дома.
— Веди машину осторожно.
— Будет сделано, — пообещала я, как делала каждый раз, когда он отправлял меня с одним и тем же предупреждением. — Не опаздывай. У тебя есть час, чтобы добраться до дома и принять душ, прежде чем нам нужно будет уезжать.
Сегодня вечером у Уайатта был первый футбольный матч в сезоне, и он выходил в стартовом составе в качестве полузащитника. Он нервничал — что мне показалось особенно милым — потому что девушка, в которую он был влюблен, должна была наблюдать за игрой на трибунах.
Уайатт по-прежнему находился под домашним арестом, как в доме Брукса, так и у Мойры, но он подходил к концу. Год почти ангельского поведения, и его родители изо всех сил старались держать его наказанным как можно дольше. Если бы это зависело от меня, он был бы прощен несколько месяцев назад.