Поля Крови (СИ)

Креод смерил меня странным взглядом, нерешительно помычал:
— М-м-м, чем сильней идар, тем острей его чувства, — я спокойно кивнул, выслушивая объяснение из детства. Уверен, Креод повторяет его для дела. — Когда же идар познаёт путь меча до предела, становится Клинком, то находясь рядом с другим идаром может ощущать потоки жара души в его теле. Ваш отец следил и поправлял меня.
— А теперь своими словами опиши это умение.
— Господин, вы меня пугаете. Что за сложная проверка и что она должна проверить?
— Меня.
— Вас?
Я пожал плечами:
— Да, меня. Что непонятного? Отец никогда не учил меня никакой технике. Всё, что он мне передал, это Тридцать шагов северной тропы и Меч льда и света.
Креод выпучил глаза, я нетерпеливо повторил:
— Ну, рассказывай. И показывай.
Объяснения его звучали криво и многословно. Не скажешь даже, что когда-то он их выслушивал несколько месяцев подряд. Но одно я понял точно: очень похоже, очень. Но это не оно. Если только у этого умения не было нескольких ступеней, которые следовали друг за другом.
Да, вращение жара души по телу. Туда можно заводить, туда нужно заводить, туда нельзя заводить. Но Креод мог усилить удар только один раз за приём. А потом начинал заново.
Я же легко удерживал Круговорот жара души и четыре, и шесть раз. И с Учлуном даже намеревался шагнуть дальше.
Креод, о котором я уже позабыл, восхищённо протянул, оглаживая срез дерева:
— Господин, владетель Нумеро будет вами гордиться. Вот уж действительно, кровь от крови. Умение само пробудилось в вас.
Я заинтересованно переспросил:
— А что, так бывает? Есть такие истории?
Креод смутился:
— Ну, болтают разное. Особенно про королевский род. Они рано становятся Клинками, есть история про украденного наследника, который сам познал Меч безжалостного солнца, долго странствовал по королевству, и когда стал Клинком, по этой примете его и узнали родители.
Я постарался справиться с лицом и выпученными глазами. Сабио Атриос достаточно гонял меня по родословной королевского рода, чтобы быть уверенным — не было в истории рода Умбрадо никаких потерянных наследников. Вот уж небылицы ходят среди простолюдинов.
— К-хм, ничего себе. Нет, мне до него ещё далеко.
Креод с жаром не согласился:
— Всё придёт, господин. Какие ваши годы! Тем более вы так упрямы и упорны. Едва рана зажила, а уже возобновили тренировки.
От лагеря раздался крик:
— Идары! Все идары, собраться к гонгану Крау!
Мы с Креодом переглянулись. Да, войско вроде не пришло, но что-то явно намечается, очень уж много нам вчера гонган наобещал. Осталось решить, он сейчас хочет видеть идаров Домов или Креод, получивший на службе Денудо третий дар и ранг Мечника, тоже должен туда двигаться? А Кодик?
Выясним.
  
Глава 16
 
Честно говоря, в тот день гонган Крау буквально выпил всех своими вопросами. Ничуть не хуже, чем это мог бы сделать Кровавый, что стоял за его спиной всё это время, и во тьме капюшона которого скрывались алые глаза.
Гонгана интересовало всё. Кто что делал, кто куда бежал, кто что сказал, даже кто и что думал. День за днём.
Мне вот пришлось туго, потому как я немного запутался в том, как и чем убивал реольцев на болоте. А ещё забыл рассказать про снятую с первого убитого пластинку. А вот старик о ней откуда-то знал и потребовал отдать.
Я даже не возмущался. Наверняка какая-то родовая штука, с которой я всё равно не знал бы, что делать.
Меня все это время веселило то, что никто по-прежнему не замечал моих теней. Ни десятки солдат и идаров, что сновали вокруг гонгана, ни сам старик гонган, ни Кровавый воин за его плечом.
Что радовало, так это то, что хоть хрипеть тени почти перестали, сновали беззвучно.
Единственное, что теперь, убивая в очередной раз, я невольно вглядывался в тени. И вслушивался в себя.
А убивать приходилось часто.
У нас в нашей крошечной армии вообще поменялось очень много после того разговора.
Старик гонган так и остался с нами, хотя одно время, когда он начал буквально допрашивать гаэкудж, я посчитал, что он выбирает нового командира отряда. Но нет. Хотя я оказался рад хотя бы тому, что Глебола наградили. Всё же именно он и те птенцы Кузни, что держались рядом с ним и спасли походный алтарь Учлуна. Он уже мёртв, а алтарь всё также действует. И будет действовать, пока стоят Хранители.
 
Ещё нас и в самом деле догнал наш обоз. И Синеглазый. Хоть с тем, что реольцы на него не наткнулись, Учлун нас не обманул.
Но под командованием гонгана Крау биться с ними всё же было лучше.
Мы, оставив в обозе охрану, в долгой погоне все же настигли их. И теперь метались от деревни к деревне, иногда за день трижды сходясь в схватке.
К сожалению, чаще всего лишь с Кровавыми жнецами, которыми реольцы наводнили наши земли.
Но не всегда, иногда гонган верно угадывал их путь и мы сходились с реольцами лицом к лицу. Да и если бы не мы, то кто бы защитил деревни от Жнецов? Центральные земли королевства, здесь Дома, похоже, вообще не держали больших отрядов, а самых опытных уже услали на юг.
А ещё мы гнали, гнали и гнали реольцев, оттесняя их от дороги к столице и лишь раз или два в десятицу попадая в лагерь на отдых.
Как сегодня.
Шагнув в шатёр, я недовольно скривился. Фату был не один. Сменив гримасу на улыбку, попросил:
— Адан, ты не оставишь меня с Фату?
Сам Фату оживился, вскочил с гамака:
— Неужто разговор будет о женщинах? Слыхал, к Глеболу в гости приехала дочь. Как раз к назначению его на должность хёнбэна, считай командира четверти всех идаров нашей армии.
Адан поморщился:
— Армии... Тебе-то чего?
— Как чего? Как чего? — Фату всплеснул руками. — Он мог бы проставиться и нам, своим подчинённым и птенцам. Пригласить нас выпить вина, посадить по левую от себя сторону дочь, чтобы мы могли усладить свой взгляд. А там, глядишь, при свете факелов, да после вина...
Адан покачал головой и напоказ зажал уши, выходя из шатра. Креод тут же заступил в проход, перекрывая его спиной.
Я же согнал улыбку и протянул Фату руку. На ладони лежала голубая слеза Амании. Предупредил:
— Наполнена на алтаре Реола. Я не стал тратить свои минуты у алтаря, чтобы опустошить её. Уж прости.
Фату отмахнулся:
— Зачем опустошать? Так она ещё ценней, — запнувшись, он прищурился. Голос его совсем не напоминал голос того Фату, что только что рассуждал о дочери Глебола. — Слеза и без того крупней, чем та, что я одолжил тебе.
Я лишь пожал плечами:
— Та обращена в доспехи и мази. Не бегать же мне за тем бродягой из Осколков, чтобы выкупить именно её? Я говорю тебе — это возврат долга. Слеза за слезу.
Фату помедлил, а затем смахнул слезу с моей ладони:
— Идёт! — правда следом хмыкнул. — Но в торговле тебе делать нечего, приятель.
Я согласился:
— Оставлю это тебе, — спросил. — Видел Трейдо, он тоже вернётся вечером и приглашает на ужин. Что-то там ему удалось достать получше, чем битая жучком крупа и солонина. Придёшь?
— Спрашиваешь!
Я кивнул и вышел прочь.
Не только Глебол получил большую должность, но и меня стали чаще ставить на более серьёзные дела. Но причина этого, конечно, не в том, что я остался сражаться на болоте. А в том, что раньше я имел за спиной пять едва обученных солдат, а теперь двадцать старших воинов на граухах и в броне, достойной гвардии Старших домов. В броне, которая позволяла отправить меня в бой, не заботясь, прикрыты ли мы аурой Великого паладина или нет.
Главное было — не получить стрелу в лицо. Но старшие воины — это не вчерашние простолюдины. Из ста стрел на тренировке они отбивали сто.
А вчерашние простолюдины, за исключением Кодика, почти всегда либо шли за нашими спинами, либо и вовсе оставались в лагере.
Бихо, правда, раз за разом ядовито замечал, что рано или поздно моя удача закончится и я натолкнусь на отряд лучников или метателей огня и ядов во главе с Великим паладином меча. И сдохну.