Разъяренный (ЛП)

Брук: Двойное свидание? О да! Напиши мне, когда приедешь в город, и мы забронируем столик.
Я: Это не свидание, поэтому, пожалуйста, не говори этого при Маккенне.
Брук: Срань господня, ужин с Эм Джей из Crack Bikini. Реми мне не поверит.
Я: Почему?
Брук: Он всё время перед боем слушает их дерьмо!
Я: Ну, Маккенна уже признался в своей мужской влюблённости в Ремингтона и Тайсона в прошлом, так что, если Маккенна хочет с кем-то встречаться, он может встречаться с Реми.
Брук: Извини, мой мужчина занят:)
Я: Теперь ты такая собственническая сучка.
Брук: Ему это нравится! Итак, договорились. Увидимся вечером!
— Всё, мы идём, — говорю я Маккенне. — Но это не свидание.
Мы говорим о них по дороге в Джексонвилл. Вернув байк, Маккенна теперь ездит на «порше», а моё сиденье в нём настолько утоплено, что я с трудом вижу дорогу. Наверное, чересчур было ожидать от него моногамности в выборе автомобиля.
— А другая твоя подруга — Барби?
— Барби живёт с самым закоренелым грешником, которого она могла найти. И собирается за него замуж.
— И она нравится этому грешнику?
— Шутишь? Он души в ней не чает. И ради неё нарушил бы любую из десяти заповедей — чёрт возьми, я уверена, что он уже это сделал.
— Разве любой парень не поступил бы также ради своей девушки? Сделал всё возможное, чтобы убедиться, что она здорова и счастлива?
Смотрю на него в замешательстве. Потому что, алё? Когда-то я была его девушкой. И когда Маккенна уходил, он не мог быть настолько глуп, чтобы думать, что это сделает меня «здоровой и счастливой».
Если только он и впрямь не думал, что недостаточно хорош для тебя…
Эта мысль преследует меня всё время, пока он ищет место для парковки в квартале от ресторана, и тут мы замечаем стоящих неподалёку Реми и Брук. Первое, на что обращаешь внимание, — это, конечно же, он. Крупный и привлекательный, с мускулами, которые растягивают футболку на плечах и бицепсах, и с узкими бёдрами, обтянутыми низко сидящими джинсами. Его волосы торчат в разные стороны и взъерошены, как будто Брук только что запустила в них руки. Они увлечены разговором, она что-то говорит, а он с улыбкой кивает, пока его палец теребит её нижнюю губу.
— Эй! — кричу я.
Они поворачиваются, и Брук визжит:
— Пан!
Ремингтон, улыбаясь так, что на его щеках появляются ямочки, подходит к Маккенне.
— Будь я проклят.
— Ах, чтоб тебя! — говорит Маккенна в ответ, и пока мы обнимаемся с Брук, они обмениваются приветствиями, улыбаясь и крепко пожимая и тряся друг другу руки.
— Привет! Как жизнь?
— Привет! Как твоя жизнь? На гастролях с Crack Bikini?
— Да, знакомься, это Маккенна, — говорю я, отступив назад и махнув рукой в сторону Джонса. — Брук, Маккенна. Маккенна, Брук.
— Очень приятно познакомиться с тобой, Маккенна, — мило говорит Брук, но, даже пожимая протянутую руку Маккенны, она вкладывает свободную ладонь в руку Ремингтона, как бы подтверждая, что он для неё единственный.
Ремингтон опускает взгляд на её руку и загадочно улыбается. Он не производит на меня впечатления человека, который нуждается в постоянном заверении чувств, но то, как он сжимает её руку в каком-то безмолвном обмене мыслей, заставляет почувствовать внутри тепло.
Мы направляемся в стейк-хаус, и когда входим внутрь, ресторан подозрительно пуст.
— Личный помощник Ремингтона подумал, что если арендовать это место полностью, то мы сможем хорошо отдохнуть, — объясняет Брук.
— Чёрт, я уже получаю удовольствие, — говорит Маккенна, беря меня за руку.
У меня от его слов мурашки по коже, и из-за них появляется желание отдёрнуть руку, но вместо этого я ловлю себя на том, что хмурюсь и одновременно хочется смеяться.
— Я же говорила, это не свидание, — шепчу ему на ухо так, чтобы мог услышать только он.
Маккенна поворачивает голову и неожиданно дарит быстрый поцелуй в губы. Вот его губы на моих, посылают волну удовольствия, прокатившуюся по телу до кончиков пальцев, а в следующее мгновенье они исчезают.
 
— Я и в первый раз тебя услышал, — говорит он, улыбаясь и глядя на меня сверху вниз.
Он наблюдает за мной с тем очаровательным волчьим любопытством, с которым наблюдает за мной всегда, и поскольку это выводит меня из равновесия, я решаю сосредоточиться на Брук и Ремингтоне.
Официант ведёт нас к столику в глубине ресторана, и я замечаю все проявления их заботы. Реми обнимает её за шею, а она просовывает указательный палец за пояс его джинсов. Он отодвигает стул, чтобы она могла сесть, шепча ей на ухо что-то, что вызывает у неё улыбку. Когда она смеётся, он наклоняется к ней. Я наблюдаю, как Реми трётся носом об ушную раковину Брук, а она улыбается и прикрывает глаза. Отгораживается от всего мира, чтобы сосредоточиться на том, что делает её муж.
Он садится, и Маккенна, похоже, невосприимчивый к тому факту, что эти два человека тихо занимаются любовью друг с другом, начинает с вопроса:
— Так как ты попал в эти подпольные бои?
Я поражена тем, насколько вежлив Ремингтон, потому что он, кажется, искренне заинтересован вопросами Маккенны, его мощная рука вытянута и уверенно лежит на спинке стула Брук. Её рука под столом, и я думаю, что она у него на бедре. Внутри зарождаются миллион разных чувств, и самое заметное из них — то, которое я, кажется, испытываю всегда, когда нахожусь рядом с ними. Тоска. Потому что я упустила свой шанс на подобные чувства.
Именно тогда, когда Ремингтон коротко объясняет Маккенне, что будет драться где угодно, пока у него есть возможность это делать, я понимаю, где находится рука Маккенны. Он сидит точно в такой же позе, как и Ремингтон — протянул руку на спинке моего стула, а ладонь касается шеи так, будто я принадлежу ему.
Или, по крайней мере, он думает, что это так.
В животе нарастает жар, и я безуспешно пытаюсь его подавить. Мне всегда нравилось то, как относятся друг к другу Брук и её парень, но я? О, нет. Это не для меня. И уж точно не для нас с Кенной.
Ладно, может быть, маленькая часть меня хочет чего-то подобного, но остальная часть — нет.
Я ёрзаю, чувствуя себя неуютно. Затем немного отодвигаю свой стул, просто чтобы посмотреть, опустит ли он руку.
Не опускает.
На самом деле, он даже не поворачивается, чтобы на меня посмотреть.
Слышу, как Ремингтон спрашивает Маккенну:
— Как ты начал петь в группе?
— Рейсер стал таким большим, — наконец говорю я Брук, переводя разговор на её сына и отчаянно пытаясь игнорировать руку Маккенны, ласкающую мой затылок.
Брук улыбается и начинает рассказывать мне точный график приёма пищи Рейсером и о том, какой он беспокойный, и что скоро уже начнёт ходить, но сейчас едва может встать на пару секунд.
Когда подходит официант, Брук не останавливается, и я слышу, как Ремингтон сам делает для неё заказ. Она продолжает разговаривать со мной, слышу, что Маккенна заказывает еду для себя, и не успеваю открыть меню, чтобы решить, что заказать мне, как понимаю, что он заказывает и для меня тоже.
— Она будет мандариновый салат и жареные гребешки.
Я резко обрываю Брук на полуслове и поворачиваюсь, стучу сбоку по его твёрдому черепу.
— Тук-тук.
— Кто там? — дразнит он меня.
— Ты только что сделал заказ для меня, даже не спросив, что я хочу.
Он с ухмылкой откидывается назад.
— Хорошо, Пандора. Чего ты хотела бы? — приподнимает он одну бровь, и, боже, чего я только не хочу сделать с этой ухмылкой. Целовать. Облизать. Укусить. И всё это сразу.
— Мандариновый салат и обжаренные гребешки, — наконец признаю поражение я, ненавидя себя за то, что он заставляет меня улыбаться ему в ответ.
— И что заказал я?
Он так.
Ухмыляется.