Сеймур Кор (СИ)

В шесть лет он записался в доме пионеров, во все возможные кружки: в шахматный, рисования, авиамодельный, радиокружок, фотокружок и многие другие имеющиеся в бесплатном доступе в его социалистической стране. В шахматном кружке через месяц занятий он играючи обыгрывал своего учителя-гроссмейстера, которому оставалось лишь поражаться, как Ваня в свои шесть лет с лёгкостью в голосе произносил в оконцовке игры: «Вам мат, учитель». Тот в свою очередь предлагал Ване участвовать во всевозможных шахматных олимпиадах города, области, и даже страны, но для Ивана всё это было лишь игрой, которой он занимался не для того чтобы прославиться, а так, просто на тот момент ему нравилось, пользуясь правилами шахмат строить свою игру не ординарно, он видел развитие событий вперёд до самой концовки, и всегда знал, чем ему ответит соперник, что и помогало в свою очередь одерживать одну победу за другой. Но когда юным вундеркиндом всерьёз заинтересовались «наверху», истинные мастера игры в шахматы, Иван решил, что сильно «свет и ться» ему не стоит, и начал сливать партии одну за другой. Он не хотел, чтобы его способности были преданы всеобщей огласке. В семь лет он бросил кружок. В рисовании ему нравилось творить мелками, его чудо пейзажи завораживали не только учителей, но и именитых художников. А Ваня лишь скромно улыбался, и говорил, что это просто он видит мир таким, как изображает. Здесь также после очередного предложения ему о переходе в серьёзную изостудию он отказался, и стал рисовать «в стол» всё по той же причине, он не хотел раскрываться. В авиамоделизме он дошёл до модели, которая нарушала все требования его учителя, который не верил в то, что с такими трапециевидными крыльями-фюзеляжами Ванина модель вообще сможет летать. Но! О чудо, она взлетала и приземлялась настолько послушно, что вскорости его конструкцию позаимствовали военные и сразу всё засекретили. И здесь ему пришлось бросить официальное занятие авиамоделизмом. И так во многом другом, он достигал определённых успехов, признания взрослыми, и — уходил в тень. Его угнетало чрезмерное внимание к его персоне обществом, и он всячески избегал официального признания во всех сферах, к чему бы ни прикладывал свои руки и мозг, он считал, что ему излишне столь бдительное внимание и скромно прекращал заниматься своими увлечениями, но это было лишь для окружающих, для себя же он продолжал творить так, как считал нужным, однако этого уже никто из общества не видел, Ваня всё искусно скрывал от окружающих. Такова была его позиция.
В школе ему казалось, что все дети придуриваются, не могут усвоить уроки учителей, что им всем не даётся познать школьную программу с его скоростью, так как они балуются и не хотят взрослеть. Однако позже он понял другое, не все дети вокруг него могут так быстро схватывать материал, и это его сильно удручало. Он опережал в развитии своих сверстников на годы вперёд, но почему-то боялся это показывать. Иван помогал учиться своему брату и черпал от этого знания старших классов. Потом он даже опережал и Илью, закончив постигать всю школьную программу уже в пятом классе. Ему было всего одиннадцать лет, когда в его мозгу сформировались твёрдые убеждения того, что школа уже не может ничему его научить, однако для всех он всё ещё был пятиклассником и не выдавал себя и свои познания. По окончании восьмого класса Иван обнаружил, что параллельно с этим, для себя, он одолел уже и программу физико-математического института, все его пять курсов. Физика влекла его больше других наук. Снаружи, для всех окружающих, он старался быть как все, но в глубинах своего подсознания он был уже слишком далёк в своём развитии от сверстников. Но и мысль о том, что все эти его знания не дают чёткой картины бытия, не глубинно отражают всю окружающую его действительность, не покидала его, он перерывал снова и снова всевозможные источники информации дабы докопаться до истины — как же всё-таки устроена жизнь.
Социальное неравенство.
 
Были и увлечения музыкой, Ване повезло научиться играть на гитаре прямо в своём дворе, он даже сочинял сам, но пел снова «в стол». В его подъезде был и баянист, и скрипачка, а в соседнем дворе играл на трубе его одноклассник, чем Иван пренепременно воспользовался и на любительском уровне мог сбацать не один десяток композиций на всех этих музыкальных инструментах. На пианино его научила играть его первая любовь, с которой он познакомился ещё в детском саду, девочка Таня, она была ему ровесницей, и в школе они учились вместе. Он по уши был влюблён в неё, и она так же проявляла к нему живой интерес среди множества обожателей её красоты.
История о любви и не простой жизни Вани и Тани научила их многому, и закалила их чувства друг к другу. В реальности так случается весьма редко, когда две половинки могут пронести свой огонь через всю жизнь, находясь, долгое время на огромном расстоянии и не поддерживая даже малейшего общения между собой, но здесь именно такой случай! К сожалению, они не синхронно осознали и приняли своё чувство, и именно поэтому, когда им исполнилось по шестнадцать лет, Таня бросила Ивана. На тот момент она посчитала, что кроме своей юношеской любви он не может ей предложить ничего материально подкрепляющего их возможный союз. В том возрасте её больше интересовали положение в обществе и достаток, которого они были лишены со своей мамой и отчимом, проживая в обычном, провинциальном сибирском городке.
А вот другой, Олег, с состоятельными родителями, баловал её регулярно. Чем значительно отличался от Ивана. Видимо он тоже любил её, и, в конце концов, она вышла замуж за его положение в обществе, его состояние и переехала жить с ним в другой город. Иван долго не находил себе места сильно переживая разлуку с любимой, и лишь попрошествии многих лет Татьяна поняла, от чего она отказалась в те свои 16-ть, и они снова встретились с Иваном на их пятом десятке. Но об этом поговорим отдельно.
Заканчивались восьмидесятые. Что мог на то время предложить Иван миру из своих грандиозных замыслов? Практически ничего, ну разве что… Уровень своего умственного развития — и тот он прятал от окружающих, стараясь не выделяться из общей массы. Правда, вот когда дело доходило до отстаивания своего мужского достоинства, здесь всё обстояло иначе, Ваня никому не позволял ущемлять своей чести. В самом ещё его детстве однажды мальчишки во дворе отмутузили его за то, что он не согласился с ними играть в «капитошек», когда в прохожих с крыши дома прилетал наполненный водой презерватив, и тот весь мокрый, матерясь и снимая с себя остатки изделия № 2, под визгливый смех детворы, обещал надрать им всем уши, но так и оставался не у дел. При разбирательстве его неповиновения со «старшиками» он, конечно, успел подбить у двух обидчиков по правому глазу, но тем лишь раззадорил ещё пятерых, и, таки был повержен на землю. Пришел, домой насупившись, в синяках и с заплывшими собственными глазами, но ни родителям, ни брату не наябедничал о случившемся, хотя те и рвались отыскать его обидчиков. Он решил, что сам, и только сам должен решать подобного рода задачи. С этого момента Ваня начал посещать все возможные спортивные школы, борцовские секции, а позже брать уроки и у мастеров восточных единоборств. Со временем желание отомстить своим обидчикам из детства отошло на второстепенный план, просто это перестало угнетать его как прежде, так как Иван знал, на что он способен, он оттачивал своё мастерство всё искуснее и лучше. Опять-таки же, достигнув серьёзных результатов в этой области, ему пришлось покинуть официальные занятия, так как хорошие драчуны всегда были в цене, а на тот момент в специфических кругах за подобные приёмы платили хорошие барыши. Ваня осознал это после очередного ему предложения биться за деньги на подпольных боях без правил, и — вежливо отказался. Он представил, куда может привести его эта тропинка, и понял, что она не совсем то, к чему он стремился. Одно дело постоять за себя или защитить слабого, и совсем другое, профессионально заниматься боями, пусть даже они и приносят не малую прибыль. Нет, это было Ивану не по душе, и он, уйдя в тень продолжал занятия лишь для самого себя. И надо сказать достиг и здесь приличных успехов.