Мастеровой (СИ)
Федор попрощался с Курехиным и его бойцами, усадил их, не совсем довольных, в линейку – слава Богу, что прислали, обломались алкоголики, и полез в коляску. Генерал принял его в кабинете. Молча выслушал приветствие, бросил взгляд на выложенные перед ним бумаги и спросил:
– Почему одеты не по форме, Кошкин?
– Как же по форме? – удивился Федор. – Этой мой мундир.
– Вам присвоен офицерский чин.
– Так в отставку вышел, – объяснил Федор. – Теперь снова техник.
– Уже нет, – хмыкнул генерал. – Из Военного министерства поступила телеграмма. Мне предписано дать вам должность инженера. Пусть бы так, но указано, что в офицерском чине. Да еще каком! Штабс-капитана! Вы об этом знали?
– Сам в шоке, – покрутил Федор головой.
– То есть? – удивился генерал.
– Ошеломлен, – поспешил объяснить Федор. Это все Друг со своими словечками!
– Я – тоже, – кивнул генерал. – Ответной телеграммой уточнил: нет ли тут ошибки? Ладно б, подпоручик, это бы понятно, но откуда старший обер-офицер? Мне ответили, что ошибки не случилось – государь вам чин пожаловал. Сообщили, что за подвиг. Я хотел бы знать, какой.
Федор рассказал – подробно, но без «тра-та-та» и «бах-бах-бах». Генерал слушал молча.
– Удивительный случай, – сказал, когда подчиненный смолк. – Отправляя вас на испытания, предположить не мог, что вы ввяжетесь в сражение. Опрометчиво поступили, господин Кошкин, очень опрометчиво. Мы могли потерять талантливого оружейника. Да еще какого! Вы еще не все знаете. Отправляйтесь-ка домой и приведите себя в порядок. В три часа пополудни жду вас в мундире офицера. Следует представить вас коллегам.
– Шашку прицеплять? – спросил Федор с тоской в голосе.
– Будьте так любезны, – улыбнулся генерал. – В повседневной службе на заводе их не носят, но у вас особый случай.
Ровно в три часа Федор переступил порог кабинета генерала. Выбритый до синевы, в почищенном и отглаженном Фросей мундире, при погонах с четырьмя звездочками на каждом. Ну, и с шашкой, чтоб ее в металлолом!
– Замечательно выглядите, господин штабс-капитан, – оценил начальник завода. – Наконец похож на офицера. Следуйте за мной!
Они прошли в зал, где некогда Федор осматривал и разбирал «мадсен». Как и в тот раз, зал был полон офицерами. При появлении генерала с Федором они дружно встали.
– Садитесь, господа! – кивнул начальник завода и продолжил, когда все расселись. – Я собрал вас для объявления добрых новостей. Начнем с первой. Хорошо известный нам изобретатель Кошкин, отправленный в войска для испытания пулеметов, воротился на завод в офицерском чине. Представляю вам нового инженера и штабс-капитана!
По залу пробежал изумленный гул.
– Удивлены? – улыбнулся генерал. – Я, поверьте, тоже. Но такова воля Его Императорского Величества. Почему он так решил? Наш с вами сослуживец отличился в сражении с германцами…
Слушая его рассказ, Федор ощущал себя, словно манекен в витрине. На которого вся пялятся, разве что пальцами не тычут. Удружил же царь! Подпоручик для получения чина штабс-капитана служит восемь лет. Офицеры, сидящие в зале, этот путь прошли – так или иначе. А тут выскочка безродный сходу на верха запрыгнул…
– Присаживайтесь, Федор Иванович! – наконец закончил генерал. – Теперь вы полноправный член нашего офицерского сообщества.
Придерживая треклятую шашку, Федор прошел в зал, где примостился на свободном стуле.
– А теперь другие новости, – продолжил генерал. – Пришла депеша из Военного министерства. Учрежденная им комиссия, обсудив представленные на конкурс образцы оружия, приняла решение о победе в нем… – он сделал паузу. – Автоматического ружья Кошкина и бомбомета капитанов Рогова и Куликова.
Зал взорвался радостными криками. Многие, вскочив, подбежали к изобретателям и стали пожимать им руки – в том числе и Федору. Он смущенно улыбался и благодарил.
– Успокойтесь, господа! – призвал к порядку генерал. – Я еще не все сказал, – и продолжил, когда офицеры сели. – Автоматическое ружье и бомбомет официально приняты на вооружение русской армии. Первое под названием «Легкий пулемет Кошкина», второй – «Бомбомет Рогова и Куликова». Тульскому заводу определен заказ: в ближайший год изготовить десять тысяч пулеметов и тысячу бомбометов. Ассигнования из казны на это выделены. Пять миллионов рублей. Думаю, не нужно объяснять, что это значит для завода.
Зал вновь взорвался криками. Радовались все – от поручиков до полковников. Такой заказ – это жизнь. Доплаты к жалованью, награды, ордена. Ожившие цеха, и вернувшиеся в них мастеровые.
– К порядку, господа! – постучал по столу ладонью генерал. – Понимаю ваши чувства, но я не завершил. Предстоит в кратчайший срок развернуть выделку оружия. Не справимся – заказ передадут другим. Согласитесь, что обидно отдавать на сторону свои придумки. Нас ждут великие труды. Определиться с помещениями, станками, найти нужное число мастеровых. Штабс-капитан Кошкин!
– Слушаю! – вскочил Федор.
– Рассчитываю на вас. Вы много сделали для завода, и, надеюсь, продолжите радовать своими изобретениями. Помогите коллегам справиться с задачей.
– Приложу все силы, ваше превосходительство! – заверил Федор.
– Капитаны Рогов, Куликов!
Названные офицеры встали.
– Жду от вас того же. Создавайте вместе с Кошкиным специальное бюро для содействия коллегам. Старший – Куликов. Разрешаю привлекать любые силы и средства. Через день жду вас с предложениями. Я закончил, господа…
После совещания Федора обступили офицеры. Спрашивали все: как угораздило его ввязаться в бой с германцами, как показали себя пулеметы и бомбомет. Как вели себя противники… Федор отвечал, пока не охрип. Хорошо, что пришел на выручку Куликов.
– Извините, господа! – раздвинул он толпу. – Вы совсем замучили коллегу. Он ведь только с поезда. У вас будет время расспросить его подробно. А сейчас, как командир штабс-капитана, увожу его с собой.
Он взял Федора под руку и вывел из толпы. Следом увязался Рогов.
– Удивил ты нас, – сказал Куликов, когда все трое оказались в кабинете капитана. – Хотя нет, не удивил, я чего-то эдакого ожидал. Но не думал, что случится скоро. Господин штабс-капитан… – улыбнулся он. – Вы, надеюсь, не откажетесь провести вечер у нас? Выпить за успех, хорошенько закусить? – он потер ладонями. – Я отправлю посыльного жене. Пусть готовит стол, приглашает Алевтину. Так ведь, Миша? – посмотрел он на Рогова.
– Разумеется! – ответил капитан. – Жены не простят, если мы придем без нашего героя.
– Извините, господа, – попытался отказаться Федор. – Завтра непременно буду, но сегодня не могу. Я еще Юлию не видел.
Рогов закашлялся. Куликов посмурнел лицом.
– Ты присядь, Федор! – указал на стул. Затем открыл шкап и достал из него бутылку коньяка и три стопки. Разлил по ним коричневую жидкость. – Выпьем, господа, за штабс-капитана Кошкина! До дна!
Федор повертел в руках стопку, но, решив, что от одной не опьянеет, опрокинул в рот. Следом дружно выпили капитаны.
– А теперь слушай меня, Федор, – Куликов поставил стопку. – Не ходи к Юлии. Нет ее в квартире. Сбежала с гвардейцем в Петербург.
– Да что вы говорите?! – возмутился Федор. – Быть этого не может! Она же провожать меня на станцию приезжала. Целовала, обещала ждать.
– Убежала, Федор, – буркнул Рогов. – Это правда. Ты прости нас за дурную весть. Но на то мы и друзья, чтоб об этом не молчать.
– Выпей! – Куликов вновь наполнил стопку и придвинул ее Федору. Тот взял и опрокинул в рот, не почувствовав ни вкуса, ни крепости напитка. На него накатилось отупение – будто колом по башке огрели.
– Держись, друг! – прозвучало в голове. – Понимаю, что душа болит. Я такое тоже пережил. Соберись! Ты мужчина.
– Как это произошло? – спросил Федор офицеров.
– Приезжали в Тулу два хлыща из Осененных, – начал Куликов. – Князь Вяземский и граф Васильчиков. Вроде как на стажировку в местный полк. Только больше посещали рестораны и увеселительные заведения. Тут Дворянское собрание объявило благотворительный бал. Наши жены на него пошли, да еще Юлию Сергеевну с собою потащили. Дескать, нечего скучать, раз жених в отъезде. Как я после Полину отругал! Только дело сделано. На балу Юлия Сергеевна с князем познакомилась. Нравы там свободные: раз пришел, так танцевать изволь. А потом пошло, поехало. Ресторан, гуляния в саду, пикничок на берегу реки… Вскружил князь голову твоей невесте. Из гимназии уволилась, забрала деньги в банке, села с Осененным в поезд и уехала.