Так кто же развалил Союз?

«…Они в Беловежье приняли решение о роспуске Союза. Ельцин этого и добивался. Он боялся ответственности и хотел использовать карту Украины для обоснования развала СССР».
Что на это сказать? Чужая душа − потемки, особенно душа политика, стоящего перед важными, судьбоносными решениями. Ясно было одно: Ельцин колеблется. Он, как и другие республиканские руководители, больше не желает подчиняться Центру, желает, чтобы Россия стала самостоятельным государством, но как все это реализовать на деле, чем заменить обреченный Союз, долгое время было для него, по-видимому, неясно. Насовсем отказываться от любого объединения с бывшими «братскими» республиками он вряд ли хотел. В его голове, как он сам это признавал, прокручивались разные варианты… Некоторые из них он прямо назвал Горбачеву перед поездкой в Беловежье (цитирую Горбачева):
− На встрече с Ельциным в четверг (5 декабря. − О.М.), перед его отъездом в Минск, мы договорились, что они там поговорят, а основное решение отложим на понедельник. Высказал ему развернутую аргументацию в пользу Союза. Ельцин возразил: может, на три − пять лет договор? Или Украина ограничится участием в Экономическом сообществе? Или славянский союз? Я просил его эти варианты не выдвигать. А если уж они всплывут, − не афишировать.
Так что были варианты. Гайдар (в разговоре со мной):
− Он (Ельцин. − О.М.) колебался, конечно. Колебался. Сказать, что у него была какая-то твердая линия, что со всем этим делать, как из этой ситуации выруливать, было нельзя. В то же время ясно было, что и далее тянуть с этим − в связи с крахом Советского Союза, обозначившимся 22 августа, − было нельзя. Только 8 декабря, я думаю, он принял окончательное решение.
В отличие от Ельцина, Кравчук не испытывал ни малейших колебаний. Никакого Союза! Никакого Союзного договора! Украина − самостоятельное, независимое государство. Все. Оревуар! Адью! Прощевайте!
«Накануне провозглашения независимости, − пишет Кравчук в своих воспоминаниях, − я заявил, что эффективнее всего предотвратить новые перевороты сможет только построение собственного государства (напомню, Украина провозгласила свою независимость 24 августа 1991 года, то есть сразу после путча. − О.М.) Я понимал, что Москва никогда добровольно не откажется от попыток оказать влияние на Украину, независимо от того, кто будет сидеть в Кремле… Изменить психологию российских верхов я, естественно, не мог, зато мог попытаться использовать обстоятельства, чтобы изменить форму давления. Одно дело − поучать «младшего брата», живущего с тобой в одном тесном доме. Совсем другое − когда этот брат имеет собственное жилище, собственную землю, может сам распоряжаться своей судьбой и не позволяет собою руководить. Я был убежден, что Украина завоевала право строить свою жизнь самостоятельно».
Но какой же Союз, − да и любое другое союзоподобное объединение, − без Украины? Всем было ясно: без Украины никакого объединения быть не может.
Так что, если отталкиваться от этого критерия − колебаний Ельцина и твердости, неуступчивости Кравчука, − можно считать, что более значительную роль в ОКОНЧАТЕЛЬНОМ разъединении Союза сыграл все-таки Кравчук.
Другой вопрос, как повернулось бы дело, если бы Кравчук не вел себя так напористо и бескомпромиссно. Тогда, возможно, в какой-то момент ведущую роль взял бы на себя Ельцин. Но что же тут гадать? История не знает сослагательного наклонения. Как случилось, так случилось.
 Катастрофа все ближе 
«В первых числах декабря Госбанк СССР информирует руководство союзных органов власти, что он приостановил оплату расходов и выдачу средств, финансируемых за счет союзного бюджета на всей территории страны. Это относится к выплате заработной платы, стипендий, отдельных видов пенсий и пособий, денежного довольствия военнослужащим, финансированию общесоюзных программ».
«Помощник президента СССР Анатолий Черняев в своем дневнике (правда, несколько ранее − 29 ноября):
«Госбанк закрыл все платежи: армии, чиновникам, нам, грешным. Остаемся без зарплаты».
 
-------------------------
 АГОНИЯ ГОРБАЧЕВА 
 Президент был в курсе? 
Как уже говорилось, атмосфера в Вискулях с самого начала была тревожной − все опасались, что Горбачев может предпринять какие-то силовые меры против «заговорщиков». Тот же Ширковский будто бы по спецсвязи регулярно информировал Горбачева о происходящем и предлагал ему арестовать участников переговоров. Действительно ли он мог передавать такую информацию? Как? Ведь все находившиеся там вроде бы были друг у друга на виду? Был там и небезызвестный Коржаков, от внимания которого, наверное, не ускользнули бы действия белорусского коллеги.
Гайдар:
− Обстановка действительно была тревожная. Ясно было, что кто-то наверняка кого-то в Москве информирует о происходящем. Я не уверен, что председатель белорусского КГБ информировал непосредственно Горбачева − скорее, кого-то из своих начальников на Лубянке. Ну, а оттуда информация вполне могла передаваться самому Горбачеву. Как это делалось технически? Аппараты спецсвязи были не у всех, но были − все-таки это правительственная резиденция. Ну, а председатель КГБ располагал, безусловно, собственными каналами связи.
− Если Горбачева действительно постоянно информировали о происходящем в Вискулях, чем объяснить такую бурную его реакцию, когда он обо всем узнал непосредственно, сначала от Шушкевича, а потом от Ельцина?
− Ну, одно дело, когда все это идет в общем потоке информации − ведь президент получает ее в огромном количестве, а другое, − когда он все это слышит непосредственно от президента России.
Спрашиваю Гайдара, действительно ли в какой-то момент, когда все документы были подписаны, все первоочередные звонки сделаны, Ельцин поставил точку словами: «Нужно скорее разлетаться! Нас не должны накрыть здесь всех вместе».
− Ну, именно этих слов я не слышал, − отвечает мой собеседник, − но то, что все понимали исключительное значение происходящего и, соответственно, испытывали тревогу, − это, конечно, так.
Кстати, Андрей Грачев пишет в своих воспоминаниях, что утром 9 декабря во время телефонного разговора Горбачев спросил Ельцина, когда тот появится в Кремле, на что Ельцин, в свою очередь, ответил вопросом: «А меня там не арестуют?» «Михаил Сергеевич даже опешил: «Ты что, с ума сошел?!»
Не хочу ставить под сомнение этот рассказ Грачева, замечу только, что Ельцин мог сказать это в шутку. Помощники Горбачева всегда достаточно неприязненно относились к Ельцину, так что этот нюанс Грачев вполне мог опустить.
К тому же в одном месте Грачев пишет, что этот разговор состоялся в его присутствии, в другом, − что ему рассказал о нем Горбачев.