Прощание

Он нашел меч Пьера.
Зимородок вспорхнул со своего насеста, полетел над равниной и вдруг исчез. Лисандр понял, что Блез пришел помочь не ему, а королю. А если подумать как следует, то даже не королю: королевству.
  
26
 
Улизнув под конец с поминок, Тибо обнаружил перед дверью в свои покои стучащего зубами Лисандра в одном ботинке и с голым торсом, и Феликса, который вытащил его из реки вне себя от ярости. Судя по луже, которая растеклась от них по коридору, ждали они уже давно.
– Ну что, Лисандр? По лихорадке соскучился? Что ты тут стоишь голышом?
Синие губы мальчика не проронили ни звука, однако он протянул королю продолговатый сверток, сделанный, судя по всему, из его мокрой рубашки и жилета.
– Не здесь, – вмешался Феликс.
Удивленный Тибо впустил их в кабинет и бросил на горячие угли три сухих полена. Он взял сверток и сперва взвесил его на руке. Потом развернул: сначала изумился, потом встревожился. Затем можно было подумать, что он молится. У Тибо возникло странное чувство, будто он держит на ладонях не меч, а собственный позвоночный столб.
Первое, о чем он подумал, была Мириам: если меч был способен зачаровать лес, возможно, снять заклятие ему тоже под силу. Второй мыслью был поединок: уже этой ночью он пустит его в ход. Возвращение меча не могло быть совпадением. Оно едва ли не оправдывало вызов Жакара к мысу Забвения. Жакар, лес. Ему дано было единое оружие против двух его врагов.
Тибо обернулся к Лисандру, которого будто окружал сияющий ореол из пара.
– Где?..
– На излучине реки.
– Прямо в реке?
– Да.
– Прямо в реке, Лисандр?
– Прямо в реке.
– Но это невероятно. Просто невероятно. Ты уверен, что прямо в реке?
В доказательство Лисандр подергал мокрые штанины. Феликс кивнул, скрестив руки на могучей груди. Да, он застал Лисандра прямо в реке и за уши притащил во дворец.
– Невероятно, – повторил Тибо.
Да и как поверить? Легендарный меч, здесь, в его руках… А Лисандр… кто как не он отдал ему королевский кинжал, когда они с Эмой вернулись, объехав свой остров. Теперь он же повторил свой подвиг. Неужели Лисандру предначертано разрешать загадки Краеугольного Камня? Как отблагодарить его?
– Иди переоденься, пока не окоченел, – только и нашелся сказать Тибо.
– Сир, могу я спросить, что вы думаете делать с мечом? – полюбопытствовал Феликс.
– Привести поскорее в порядок.
– А почему поскорее, сир?
– На случай, если понадобится.
– Понадобится, сир?
Великан хрустнул пальцами. Он лично встанет на пути у всякого, кто вздумает угрожать королю. Как в прежние времена, когда вокруг были пираты, тайфуны и крокодилы.
– Нет-нет-нет, – сказал Тибо. – Идите, спасибо вам большое, и до свидания.
Он ударил по левой ладони ребром правой, повторив красноречивый жест адмирала Дорека. Лисандр с Феликсом мигом очистили палубу. Оставшись один, Тибо стал пробовать меч, то так, то этак рассекая воздух. Но запястье болело, в руке не хватало силы, и его ждало разочарование: меч был слишком тяжел и слушался недостаточно быстро. А рукоять была коротка для двух рук. Лезвие затупилось, но если это исправить легко, то для колющего удара оно было решительно непригодно.
Однако ничто на свете не могло убедить Тибо прийти на поединок с другим оружием. Меч его предка явно того требовал. Одной гарды хватило бы, чтобы решиться: сложенные серебряные крылья, чудом сбереженные руслом Верной, сверкали как в дни своей славы. Одно крыло соединялось с навершием рукояти, защищая руку, а последнее перо было загнуто, чтобы отводить удар.
Тибо снова завернул меч в мокрую Лисандрову одежду и окольными путями, стараясь, чтобы никто его не заметил, отправился в кузницу. Ошеломленный Шарль не посмел притронуться к мечу. Он отер руки о фартук из бычьей кожи и выдал поговорку:
– На обломках по морю не ходят.
– Однажды я доказал обратное, – парировал Тибо, хвалясь знаменитым кораблекрушением. – Мне нужен этот меч.
– Вы думаете… им воспользоваться, сир?
– Возможно.
 
– Но на обломках…
– Это мое дело.
– Что ж, ваше величество. И когда хотите его получить назад?
– Прямо сейчас.
Шарль оглядел своего короля; мужчину, с которым у него теперь, после равноденствия, было так много общего. Он взял меч и отчетливо почувствовал всеми семью пальцами, как металл задрожал. Шарль готов был поклясться, что крылья складывались и расправлялись, точно дышали. В противоположность тому, что выходило из-под его молота, меч казался живым. Однако с первого же взгляда кузнец заключил, что клинок был сделан не из лучшей стали. Простейший сплав, подверженный окислению, так что если бы не речной ил, от него ничего бы не осталось. И хотя металл был ковким, ему не хватало упругости. Нужно было сперва очистить его от ржавчины, потом заточить, отвердить, насытив углеродом и защитив от износа; потом остудить; потом вновь нагреть; и закалить. Всю эту работу нужно будет проделать, не нарушив распределение веса, и вдобавок заново отделать рукоять и заменить деревянное навершие.
Прямо сейчас? Абсурд. Шарлю казалось, будто в горле у него застряла наковальня. К тому же… Видит небо, подков он выковал тысячи. Но мечи? Только один держал он в руках – причем скверный – летом в свои пятнадцать лет.
– Ну что, кузнец?
– Что сказать, сир… Всяк старается, как у него получается.
– Прекрасно. Приступай.
Король остался стоять, и Шарль понял, что ему придется работать при нем. Его любимым средством от ржавчины был лук, присыпанный сахаром. Он извинился за перевод дефицитных продуктов. Дальше для обдирки стали он обычно использовал шлифовочный круг, но тот мог усугубить повреждения. Потому он взялся за старый добрый белый мергельный камень, который, вообще говоря, никогда его не подводил. Тонкий и твердый, он образовался из спрессованных ракушек, живших миллионы лет назад. Он встречался редко и имел столько полезных свойств, что королевство Краеугольного Камня торговало им по той же цене, что и нефритом.
Шарль стал водить им по лезвию круговыми движениями – самое простое действие. Однако тут все и пошло наперекосяк. Металл вдруг вздрогнул с такой силой, что почерневшая рука кузнеца сама собой взлетела вверх, выронив к ногам белый камень.
– Да что вообще…
Даже сквозь сажу на щеках было видно, что он стал белее лежавшего в гробу Блеза.
– Нет, сир, я не могу.
– Ты можешь и ты должен.
Шарль поднял камень и осторожно продолжил обдирать сталь. Ни в какую. Клинок волновался все больше и даже мерцал резким блеском. В конце концов кузнец опустил руки, и здоровую, и увечную. Но Тибо не желал сдаваться. Если меч сопротивляется, он тем более хочет его. Король встал на место кузнеца.
– Объясни, что надо делать.
Вскоре Шарль, прагматик из прагматиков, увидел, как разбиваются вдребезги все его представления о природе металлов, огня, воды и жизни в целом, поскольку меч повиновался королю как листок – влекущему его ветру. Тибо удалось отшлифовать клинок, наточить лезвие и довершить заточку, проведя им несколько раз по жесткой коже, потом он припорошил его особой смесью из древесного угля, долго нагревал, а затем остудил.
Все казалось чем-то сверхъестественным. Шарль боялся, что клинок слишком истончится, но толщина его не изменилась. Угол заточки был безупречным, а цементация – равномерной по всей поверхности. Мастерская работа, выполненная полнейшим профаном, – словно клинок сам сделал за него всю работу.
Как только сталь остыла, они приготовились к закалке. Нужно было как можно быстрее перенести раскаленный меч в холодную воду. Если удача продолжит улыбаться Тибо, клинок станет твердым снаружи, сохранив гибкость внутри.
– Сейчас, сир.
Вода заворчала, и всю кузницу заволокло облако пара. Когда оно рассеялось, Тибо достал меч из воды, и на Шарля снизошла благодать. Клинок, от основания до конца, был окутан сиреневым пламенем, и разлетавшиеся во все стороны лучи озаряли кузницу ярче десяти солнц.