Прощание

Эма бросила кинжал на кровать и ринулась за ней. Прежние навыки тут же вернулись. Она ступила на вывеску, присела, повисла на ней, держась за заиндевевший железный край, и, замерев на миг без опоры, спрыгнула вниз.
Эма приземлилась на циновку перед входом. У Сири была перед ней серьезная фора, но зато ноги куда короче. Сири бежала прямо к Медвежьей Норе. Впереди их ждал провал, будто настоящий край земли, если не считать торчащих кое-где верхушек сосен. Эма быстро нагоняла. Она бежала изо всех сил, запыхавшись, и не слыша хриплого дыхания позади. Ее преследовал мужчина. Когда Эма поняла, что за ней гонятся, преследователь был уже совсем близко. Она вспомнила о данном Тибо обещании: только поговорить с Ирмой и тут же вернуться назад.
Но было поздно. Она гналась, за ней гнались. Останавливаться нельзя. Эма, напротив, прибавила скорость.
Сири скакала, как зверек, и не сбавляя хода неслась к оврагу. Прежде чем Эма успела схватить ее, она исчезла. А незнакомец сзади уже дышал в затылок. Замедлиться Эма не решалась, но сожалела о каждом шаге, приближавшем ее к обрыву. Что там впереди? Ответ не заставил себя ждать. Перед ней показалась верхушка сосны, а на ней – медведь.
Медведь тоже увидел Эму. Он пригнул дерево к краю оврага и, цепляясь за него когтями, точно по мосту, перебрался на землю. И тотчас ринулся на Эму, раскрыв пасть. Эма остолбенела, слыша топот сзади и видя перед собой приближающегося медведя. Зачем она только бросила кинжал на кровать? Придется защищаться голыми руками.
Преследователь добежал до нее. Эма приготовилась драться и не сразу поняла, что он пробежал мимо, не тронув ее. Он устремился навстречу медведю, раскинув руки, выставив вперед грудь, будто готовился пожертвовать собой.
– Нет! – крикнула Эма.
Но незнакомец уже схватился с медведем, рухнул с ним на землю. Оба рычали и катались по земле у самого края обрыва.
Эма отступила назад. Привести подмогу! Срочно! Но откуда ее взять? Кого звать? Вокруг ночь.
Человек и зверь замерли, став одним огромным комом шерсти. Эме послышался смех. Незнакомец поднялся, подтянул штаны и зашагал к ней, держа медведя за ошейник. Вблизи она узнала этого человека. Курчавая копна волос, борода во все лицо – Брюно Морван. Он приветствовал ее кивком.
– Аннабель, поздоровайся с твоим величеством.
Медведь скрестил передние лапы в подобии реверанса и пустил на землю струйку слюны. Эма стояла, разинув рот, и слушала, как стучит в висках кровь.
– Она, госпожа, так-то не злая, – объяснил Брюно, – но очень любит, когда ее щекочут.
Он указал на несколько звеньев цепи на ошейнике.
– Сири ее выпустила. Испугалась вас, бедняжка. Она всех боится.
– Кроме медведей.
– А, ну это само собой, госпожа. Медведи ее пальцем никогда бы не тронули. Она знает – она с ними спит.
– Из окон прыгать она тоже не боится.
– Конечно, госпожа. Она боится людей. И, между нами говоря, кто ее упрекнет?
Вдруг на верхушке того же дерева, которым воспользовалась Аннабель, появилась Сири. Эма сделала вид, что не замечает ее. Симон со всех ног бежал к ним через пустошь: он был в ужасе от увиденной издали сцены и думал, что наблюдал гибель королевы. Он грубо схватил Брюно, не обращая внимания на рык Аннабель.
– Отпусти его! – крикнула Эма. – Видишь, он ничего дурного не делает.
– А чего он на крыльце трактира поджидал, госпожа? – возразил Симон. – Я видел, как он за вами погнался. Как будто только вас и караулил.
Эма переглянулась с Брюно. Симон был прав. Что он делал среди ночи возле двери в трактир?
– Я… – начал Брюно.
Он замялся. Аннабель, чувствуя, что он волнуется, принялась рыть когтистыми лапами землю.
– Госпожа, я… Я узнал, что вы здесь. Вообще-то, весь город узнал, от посетителей трактира. Ну и вот.
– Это ничего не объясняет, – заметил Симон.
– Ох, заткнись, кучер! – вскинулся Брюно, выходя из себя. – Я столько короля с королевой охранял, что это во мне уже засело. Как рефлекс. Я узнал, что она здесь, и пошел занимать пост. Все просто, а?
Просто до наивности. Вылитый Морван. Симон отпустил его. Брюно поправил на себе пальто с солидным слоем налипшей медвежьей шерсти. Позади них Сири, покачиваясь на сосне, то появлялась на фоне темного неба, то снова скрывалась за обрывом.
 
– Приведи мне Сири, – сказала Эма Брюно.
– Ну уж нет! – воскликнул он, забыв, с кем разговаривает.
– То есть как – нет?
– Она перепугается до смерти.
– Мне надо поговорить с ней.
Брюно поразмыслил, теребя бороду.
– Она поспит здесь в овраге, госпожа, а завтра утром я ее приведу вам, обещаю.
Эма ответила не сразу. Брюно только что спас ей жизнь, это правда; но правда и то, что он чуть не предал короля, пока служил во дворце. Оставался крохотный риск, что он поможет Сири исчезнуть и тем самым обрубит единственную ниточку, которая у них есть. Девчушка то появлялась, то исчезала, держась за колючки тонкими, как спички, пальцами.
– Хорошо, Брюно. Но предупреждаю: не сдержишь слово – поплатишься.
Оскорбленный медвежий поводырь приложил руку к сердцу, отпустив ошейник. Аннабель, воспользовавшись этим, шагнула к королеве. Симон напрягся.
– Нет, нет, нет, Аннабель.
Брюно разговаривал с ней как с младенцем. Медведица пристыженно опустилась на огромный зад.
– Идем обратно, – вздрогнув, скомандовала Эма.
Она пересекла пустошь в обратную сторону, бок о бок со стражником, не отступавшим ни на шаг. Ветер, долетавший порывами с Северного моря, поднимал ей сзади воротник и хлестал косичками по щекам. Ничто здесь не могло сдержать ветер. Ни верхушки сосен над оврагом, ни сухие травы, ни разномастные ставни «у Марго».
  
10
 
Остаток ночи, пока Эма спала как младенец, Эсме прикладывала к колену ледяной кувшин. И не отрываясь смотрела на балки под потолком. Сучки и дырки от термитов складывались перед ней в сцены пыток и битв. Было ужасно больно. И вообще, впору было прощаться с собственной шкурой: как только король узнает, что она барахталась в курином навозе, пока королеву чуть не растерзал медведь… Однако как ни долго тянулись часы, поправиться к рассвету, как она рассчитывала, Эсме не удалось. Когда петух проорал во все горло, она откинула одеяло и осмотрела вывих. На месте колена обнаружился огромный баклажан.
– Ой-ой-ой, – взглянула Эма со своей кровати. – Шину, холод, и не ступать на ногу две недели.
Эсме сделала вид, что не слышала, и встала, намереваясь пройтись по комнате. После первого же шага она рухнула на перину к королеве.
– А еще тебе нужно к доктору Корбьеру…
Эсме, морщась, переползла на свою кровать.
– К доктору Корбьеру, госпожа?! Да он знать меня не захочет, если не занесу что обещала! Я должна сходить туда, во что бы то ни стало!
– Куда? Что занести?
– Когда я еду в Рок-ан-Фай, госпожа, я всегда отвожу посылку его сестре. Немного деньжат. Он не знает, куда девать жалование. Говорит, оно ему не нужно. Он это для Люси, понимаете.
Люси была крестницей Лукаса, он сам помогал ей появиться на свет. Ей был уже почти год, но развивалась она очень медленно. Анна целиком посвятила себя заботам о дочери, отказавшись от подработок, которые помогали семье сводить концы с концами.
– Их мать каждый раз дает мне для него пироги. А я их съедаю дорогой. Его это смешит. Он говорит, что толстеть ему тоже не нужно.
– Ты ведь сможешь съездить к Анне верхом?
– Улочка там слишком узкая, госпожа. Туда, где они живут, пройти можно только пешком.
– Лежи, Эсме, я все устрою. Сказать, чтобы тебе подали завтрак сюда?
– Нет. Да. Спасибо, госпожа.
Эма поскорее спустилась. Тибо умолял ее вернуться самое позднее к вечеру. Если задержится – он перевернет все королевство. Ирме, вставшей на заре, чтобы отправить первого же посетителя на поиски Сири, Эма сообщила, что уже нашла ее. Она распорядилась, чтобы Эсме отнесли завтрак наверх и, едва притронувшись к собственному, отправила Симона в город, дав четкие указания. Брюно, как и обещал, не заставил себя долго ждать. Вскоре он расплющил свою огромную бороду о маленькие стеклышки окна.