Царство (СИ)

А вот хочется ли красиво пригласить ее на свидание и прийти на встречу к ней с цветами? Хочется ли просто гулять с ней за руку, никуда не торопясь, будучи счастливым даже от мимолетного касания и ловя при этом горящий взгляд уже ее счастливых глаз?! Хочется ли позвать замуж ее, прожить жизнь именно с ней, нарожать детишек?
Едва ли.
От женской красоты должно замирать сердце, она должна восхищать – или, по крайней мере, вызывать симпатии к личности девушки, а не к ее телу. Но многие девчонки не понимают, что если их внешность приводит к мгновенному возбуждению, то разглядеть их личность за образом доступной секс-игрушки, «похотливой самки», уже довольно тяжело…
 Глава 16 
 
Когда кроха проснулся и заплакал – одновременно жалобно и мило, чем-то похоже на мяуканье котенка – я отдал малыша кормилице, а сам отправился в баню. Ростислава, родившая всего за четыре дня до моего приезда, еще очень слаба – и большую часть светового дня спит. А грудью малышей здесь вскармливают кормилицы… Лично я против подобного, но таковы местные правила для знати, ничего не поделаешь. Так вот, учитывая, что Слава на момент моего прибытия в Рязань как раз спала, то я попросил ее не будить – и немного побыв с ребенком, воспользовался удачной возможностью смыть с себя дорожную грязь и пот перед долгожданной встречей с любимой.
В своем настоящем я никогда не любил бани. Ибо потому что брезглив и одновременно с тем стеснителен – да и большой жар всегда переносил с трудом. Но здесь, в условиях средневековья, баня едва ли не единственный способ отмыться дочиста – да и должен признать, что ощущение небывалой легкости после парной мне очень нравится. Нужно только вытерпеть жар и обжигающие прикосновения веника, наградой за которые будет короткий разбег – и кажущаяся ледяной в первые мгновения речная вода, в которую я и нырну с короткого помоста…
Но пока приходиться сидеть на лавке и выжидать, с трудом вдыхая обжигающе горячий воздух, я пытаясь отвлечься на воспоминания недавних событий и размышляю над тем, что уже успел сделать – и что еще только предстоит…
Битву под Псковом орден проиграл разгромно, с оглушительным треском! Дитрих, увы, не пережил удара Микулы – но нам все равно воздалось за его бренную тушку. А фон Вельвена псковичи подняли на копья в схватке на валу... Практически все рыцари ливонцев погибли, пытаясь пробиться из окружения, пало и большинство чудинов, не сумевших вырваться из гибельного кольца истребляющих ворога русичей… По сути своей, Ливонская комтурия Тевтонского ордена перестала существовать как организованная боевая сила – но на полноценное ответное вторжение Всеволодовичам банально не хватило времени. Да и потери они понесли немалые – а тут еще и разбредшиеся по округе мародеры доставляют свои сложности! Впрочем, последние, прознав о поражении ударной силы ордены, поспешили ретироваться в Ливонию – где по обрывочным слухам, успевшим до нас дойти, уже вспыхнули первые, пока локальные очаги восстания. Грозящие, впрочем, переродиться в настоящий пожар! А учитывая, что крестоносцев осталась реально горстка, и что не менее трети балтов ополченцев также сумеет вернуться – то вполне ожидаем расклад, при котором эсты, ливы и латгалы полностью вернут себе родную землю уже к зиме, в то время как ливонцы уцелеют лишь в замках…
А зимой, как я надеюсь, ворога в уцелевших замках добьет Невский!
Да, Александр Ярославич одержал громкую победу над Фолькунгами на Неве, хотя его личный триумф и затмило «Псковское побоище». Но все одно племянник базилевса доказал, что может действовать самостоятельно – и весьма успешно. При этом сработала и та часть моего плана, в которой литовцы должны были напасть на ослабевшие Полоцк и Смоленск – очевидно, Дитрих честно выполнил свои обязательства по передаче золота вождям воинственных язычников!
Правда, на момент моего спешного отъезда на юг, ни один из княжеских центров литвины не захватили – но это ведь даже и к лучшему. Быть может, прознав, что орден потерпел серьезное поражение от Всеволодовичей, разбойники даже не попытаются сражаться! И по добру, по здорову вернуться в родные леса и болота, как только с севера на них двинет русская рать…
 
А ведь дипломатию никто не отменял – и, как только Александр соберет Полоцкие и Смоленские рати, да приведет князей к присяге базилевсу (или изгонит их в случае отказа от нее!), он также предложит литовцам мир и военный союз. Не сложно догадаться, против кого он будет направлен! Сейчас ведь самый удачный момент, чтобы ударить по смертельно раненому ордену – и прибалтам это гораздо выгоднее, чем искать счастья в сече с сильной русской ратью.
Благо, что разгром под Усвятом двенадцатилетней давности они еще вряд ли успели забыть…
Правда, никаких особых сил Александру никто не выделил, несмотря на все попытки Ярослава еще «поделиться» с сыном воями. Но, увы – самим мало! Потому помимо собственной дружины, усиленной боярскими отрядами и ратниками отца, уже сражавшимися со шведами, в войско Невского включили лишь часть Псковского городского полка – правда, большую часть. А заодно и полторы сотни новгородцев, укрепивших до того гарнизон пограничного града…
Однако же благодаря значительным трофеям, захваченным на поле боя, всю тысячу отправившихся с Александром псковичей и новгородцев удалось снабдить боевыми жеребцами или заводными лошадьми крестоносцев (последние предназначены повысить мобильность пешцев). А заодно облачить всех ратников в наспех починенные кольчуги! Так что победитель шведов отправился громить литовцев во главе солидной полуторатысячной конной рати, часть которой, впрочем, спешится перед сечей… Плюс по пути Невский сможет собрать уже непосредственно полоцкое и смоленское ополчения – потому никаких оснований для беспокойства за успех его предприятия у меня нет. В отличие от его отца – но такова родительская участь, беспокоиться за своих детей… Главное – чтобы это беспокойство не помешало ребенку взлететь! Однако же на мой взгляд, Александр уже прочно встал на крыло…
А потому племянник базилевса справится, я уверен. Не совсем уверен я за Всеволодовичей: слишком многих воев потеряно на поле боя! Славных воев, сражавшихся в первых рядах… Да, очень обидно, что самые большие потери пришлись на долю владимирских пеших гридей, пешцев «вечевого» полка и стрелков. И ведь все они ой как пригодились бы нам против татар! Все же у последних нет именно рыцарской конницы, способной протаранить строй панцирных копейщиков. А вот бешенный натиск закованных в броню феодалов на дестриэ способны остановить разве что пикинеры в плотном строю – вроде шотландского шилтрона или швейцарской баталии. Кстати, и те и другие являются ополченцами – это к слову о том, что в средневековой Европе воевали «только» всадники, а пехота была разве что вспомогательной «биомассой»…
Конечно, английские лучники также неплохо справлялись при Креси и Азенкуре – и вот тот факт, что наши стрелки не заготовили заранее колья и не успели воткнуть их в землю перед атакой крестоносцев, меня, конечно, разочаровал. Ибо в личном разговоре с воеводой Еремеем Глебовичем я последнему эту тактику буквально разжевывал… Но тот толи забыл, толи не предал значения, толи отвлекся на более важные задачи – а результат по итогам вышел весьма плачевным…
И именно поэтому прежде, чем отправиться на юг, я добился встречи с базилевсом – благо, что мне было и что предъявить (тело Дитриха), и на что рассчитывать. Юрий Всеволодович не подвел – в награду за изощренную комбинацию, одним из результатов которой стал разгром шведов и ордена, а другим – присяга новгородских бояр, после общей победы не посмевших уклониться от похода против татар, действительно предложил мне что-то в духе «проси, что хочешь»! Ну, так я и попросил раздать трофейные арбалеты новгородским ополченцам. Исправных, к слову, набралось шесть сотен штук, да еще полсотни удалось быстро отремонтировать – плюс пятьдесят осталось от павших балистариев…