Всегда с тобой (ЛП)

Затем он ударил свою сестру в шестом классе, и его родители развелись. Он и его отец переехали в Хартфорд; его сестра и мама остались в Бомонте. Возможно, с тех пор я не слышала от него ни слова, но было множество слухов: как он продолжал кидаться с кулаками на одноклассников. Получал наказание за наказанием. Трижды был отстранён. И, наконец, исключен.
Злой брат-одиночка, который не поладил со своей популярной сестрой-чирлидершей.
Теперь он вернулся. И он совсем не похож на того мальчика, которым был, когда уходил.
Тогда у него были красные прыщи, рот, полный брекетов, и неуклюжие руки. Теперь он, по крайней мере, на шесть дюймов выше, его кожа чистая, зубы стали ровными, а волосы чуть темнее. Черная толстовка с капюшоном, темные джинсы, руки в карманах. И раскаленные угли вместо глаз.
При виде него мое сердце учащенно бьется.
Раньше он был ребенком, которым помыкали хулиганы из средней школы. Теперь он парень, который дает сдачи.
Его взгляд скользит по моему телу, от мокрой майки, прилипшей к моей груди, к юбке, которая едва прикрывает мою задницу, к каблукам, от которых у меня болят ноги в течение последнего часа.
Я ожидаю, что он сделает мне какой-нибудь комплимент. Горячая. Сексуальная. Вместо этого его губы кривятся.
— Что, черт возьми, с тобой случилось?
Требуется секунда, чтобы подобрать слова. Они страстные, глубокие и…
Это не комплимент.
К счастью, единственные, кто наблюдает за нами, — это Эш и ее группа друзей-бездельников. Она хихикает и направляет на нас свой телефон. Снимает весь этот неловкий обмен репликами. Она ждала этого момента с тех пор, как я перестала быть ее подругой.
— Прости? — Я спрашиваю его.
— Только не говори мне, что ты теперь одна из этих девушек. — Его тон ровный, но глаза — нет. В них есть пламенная интенсивность. Как будто я каким-то образом разочаровала его после первого взгляда. Как будто быть одной из этих девушек — это плохо. Хотя именно это сделало меня Мэдди, заставило Джордана обратить на меня внимание, заставило людей, наконец, начать любить меня.
— Ты ведь знаешь, что твоя сестра была одной из тех девушек, верно? — Я плюю.
Я чуть не зажимаю рот рукой, но он не вздрагивает. Ни один мускул на лице не дрогнул при упоминании о его пропавшей сестре.
Теперь, когда он стоит передо мной впервые за шесть лет, я понимаю, что фантазировала о человеке, которого больше не существует. Того мальчика, который был добрым и милым и заступился за меня, больше нет.
Его заменили парнем, который затевает драки и срывает вечеринки. Подозреваемый в убийстве.
Даже если он не убивал свою сестру, Майлз все равно мог быть опасен. Особенно, если он узнает, что я хранила в секрете о той ночи, когда исчезла его сестра.
Он делает шаг ко мне, и мне требуется вся моя сила, чтобы не отступить. Когда его взгляд снова опускается к ложбинке между моих бедер, я прикрываюсь, но от жара его взгляда меня пробирает дрожь.
— Ты с ней дружила? — спрашивает он.
Я не знаю, как на это ответить. Правда в том, что не дружила, но, если я признаюсь ему в этом, он может задаться вопросом, как я дружу со всеми подругами Софи и встречаюсь с ее парнем. Я тщательно подбираю слова.
— Я знала ее.
Его глаза, наконец, отрываются от моих, чтобы осмотреть вечеринку вокруг нас. Сейчас мы привлекаем к себе внимание, поскольку все больше и больше людей замечают обвиняемого в убийстве среди них.
— Кстати, что ты здесь делаешь?
— То же, что и ты, — говорит мне Майлз.
— Ты почти трахнулся на заднем сиденье БМВ?
Его бровь приподнимается, и он борется с ухмылкой, которая растягивает уголки его губ.
— Только если ты готова еще раз трахнуться этой ночью.
Я делаю шаг назад, хотя от грохота его голоса, искушения его слов у меня по коже бегут мурашки.
— Только не с тем, кто только что облил меня пивом.
— Как будто тебе не нравится всеобщее внимание. — Его слова источают презрение, и я не знаю, чего мне хочется — дать ему пощечину или заплакать.
Раньше я ему нравилась. Не так ли? Или мне это показалось? Может быть, я так долго хранила это в своей голове, что позволила себе думать, что между мной и Майлзом было что-то, чего на самом деле никогда не было.
 
Я не знаю, что он чувствовал ко мне, когда мы были моложе, но я знаю, что он чувствует ко мне сейчас. Каким-то образом, меньше чем за две минуты, он решил, что ненавидит меня.
— Ты ничего обо мне не знаешь, — шиплю я.
Он расстегивает свою толстовку, сбрасывая ее, обнажая черную футболку под ней и выпуклые бицепсы. Интересно, каково было бы оказаться в его объятиях. У меня в горле встает комок, и он бросает мне свою толстовку.
— Возьми это. Прикройся.
— Почему? Никогда раньше не видел пару сисек в реальной жизни? Я не могу следить, кончишь ли ты в штаны при виде меня. Это твоя проблема. — Тем не менее, я пожимаю плечами, потому что сейчас за нами наблюдает все больше и больше людей.
Рот Майлза кривится в оскале.
— Поверь мне. Вокруг полно таких девушек, как ты.
Я делаю шаг к нему, не в силах больше сдерживать свою ярость.
— Да, но мы все держимся подальше от парней, которые убивают таких, как мы.
— Что ты здесь делаешь? — У Лив голос сорокалетней курильщицы, хотя она не курила ни дня в своей жизни, и он прорезает напряжение между мной и Майлзом, как мачете.
Натали берет меня под руку, и каким-то образом расстояние между мной и Майлзом увеличивается, но я не уверена, кто из нас сдвинулся с места. Я плотнее натягиваю его толстовку, и кажется, что под ней на мне ничего нет. Все, чего я хочу, это снять эту промокшую футболку и надеть что-нибудь теплое и сухое, чтобы я могла швырнуть ему его толстовку обратно.
Он пожимает плечами.
— Тусуюсь.
— Уходи, — говорит ему Лив.
Но Майлз не двигается, только встречается со мной взглядом. В его пристальном взгляде есть что-то такое, от чего у меня по спине пробегают мурашки.
— Извини за пиво.
Его извинения сбивают меня с толку. Всего две секунды назад он был полным мудаком.
— Все в порядке. — Это ответ, который я дала бы любому другому. Милая Мэдди никогда бы не разозлилась на кого-то за то, что он случайно пролил на нее пиво. Она никогда бы не устроила сцену на вечеринке.
Но это именно то, что я делаю, и все, что потребовалось, — это снова увидеть Майлза, чтобы полностью разгадать меня.
— Я сказала, уходи! — Лив огрызается на него. Единственный раз, когда я слышала, как она так кричит, это на поле. Теперь это единственный звук, когда на вечеринке воцаряется тишина.
Майлз хихикает и пятится, засунув руки в карманы джинсов. Первая улыбка, которую я вижу на его лице с тех пор, как он столкнулся со мной, и это… обезоруживает. Полуулыбка, от которой мои колени превращаются в желе.
— Рад был снова тебя видеть, Мэдлин.
Хотя я знала, что он помнит меня, мое имя на его губах заставляет меня замереть. Меня больше не зовут Мэдлин — я Мэдди. Но все равно хочу услышать, как он скажет это снова.
Натали легонько подталкивает меня к дому.
— Да ладно тебе. Пойдем поищем тебе чистую футболку.
Внутри трехэтажного викторианского дома Натали примерно на десять градусов холоднее. Даже несмотря на толстовку Майлза, от центрального кондиционера, дующего из воздуховодов, по моим голым ногам бегут мурашки.
Поднимаясь по лестнице, я спотыкаюсь на последней ступеньке, и Натали поддерживает меня. Лив фыркает и проносится мимо нас. К тому времени, как мы с Натали входим в ее спальню, Лив уже выдвигает второй ящик комода из красного дерева, который заполнен аккуратно сложенными топами.
Я изо всех сил пытаюсь снять мокрую футболку. Одеваться было намного проще до того, как я начала пить. В первый раз, когда я напилась, Джордан чуть не плакал от смеха, называя меня своей маленькой пушинкой.
Мне удается стянуть мой топ с лифчика, но я не могу снять его с рук.