Стоянка поезда – двадцать минут
— Бед
ный
мальчик!
— сокрушалась
старая
Луиза,
зябко
кутаясь
в тёплую
шаль. — В России
сейчас
такие
ужасные
морозы,
а наш малыш,
с его постоянными
насморками,
так восприимчив
к простудам.
Что же ты молчишь,
Янсель?
! — Она с надеждой
смотрела
на мужа, но что она могла
услышать
в ответ?
Тот же млад
ший
брат делопроизводителя
ещё полгода
назад
делился
со своим
старшим
братом
впечатлениями
совсем
другого
толка:
«Грязь, нищета
и убогость
жизни
в русских
деревнях.
Сарай
выглядит
невероятно.
Навоз
лежит
высотой
20–30 сантиметров
без соломы,
как болото.
В этом стоит
скот. Мужчины
все бородатые,
с обвязанными
тряпьём до икр ногами
или босые.
Они выглядят
хуже, чем оборванцы.
Женщины
так же. Песчаные
дороги,
гнилые
мосты,
покрытые
соломой
деревянные
дома, широкие
поля и болота.
Одинаковые
деревни,
одинаковые
песчаные
дороги,
одинаковые
поля и такие же
одинаковые
люди».Что
бы
прокормиться,
Левон
Янсель
по-прежнему
занимался
индивидуальными
заказами
на пошив
офицерских
мундиров.
После
каждого
завершения
такой
работы,
он, скрытно
от посторонних
глаз, тщательно
умывал
руки, как врач после
осмотра
пациента.
— Ле
вон,
ты не можешь
мне объяснить,
почему
так быстро
тает печатка
свежего
мыла? — удивлялась
Луиза,
выходя
из ванной
комнаты.
Мокрые
волосы
укутаны
полотенцем.
Муж по
жимал
плечами
и отвечал
нейтрально: —
Качество
мыла ухудшилось.
Эрзац
становится
нормой
во всём, дорогая…
— Но я по
купала
это мыло в лавке
у фрау Монике.
А там, как ты знаешь,
умеют
держать
марку
товара
при всех сегодняшних
трудностях.
Ведь так? — ещё больше
удивлялась
Луиза.
— Мо
жет
быть, может
быть, — скороговоркой
отвечал
Янсель. —
Тебе лучше
знать, дорогая.
Ты чаще, чем я, ходишь
к фрау Монике. —
Взяв белый
мелок,
он склонился,
над раскройным
столом.
Лу
иза
ещё с полминуты
смотрела
с недоумением
на сгорбленную
спину
мужа и, не дождавшись
других
объяснений,
выходила
из мастерской.
Услышав,
как скрипнула
дверь, старый
мастер
распрямился,
положил
мелок
на краешек
стола.
— Ох, уж эти жен
щины!
Иногда
они слишком
много
понимают,
а иногда
абсолютно
ничего.
Или наоборот!
Или делают
только
вид? Впрочем,
не суть важно, —
бормотал
Янсель,
принимаясь
за работу.
* * *В сен
тябре
1942 года газета
«Deutshe
Aldgemeine
Zeitung»
сообщала,
что в борьбе
за Сталинград
русские
понесли
огромные
потери.
Гражданское
население
эвакуируют.
Германской
армии
удалось
захватить
большую
территорию
и проникнуть
внутрь
города.
Каждая
улица
и каждый
дом должны
быть завоёваны.
Од
нако
фашистская
пропаганда,
освещая
ход борьбы
под Сталинградом,
была вынуждена
сменить
свой оптимистический
тон уже через
месяц.
Начиная
с октября
немецкие
газеты
стали
писать
об «упорном
сопротивлении
русских»
и трудностях
на Восточном
фронте».
Но о том, что впоследствии
открылось
в найденных
на месте
боёв неотправленных
письмах,
конечно же,
а газетах
не печаталось…
«…Ос
нащённые
самым
современным
оружием,
русские
наносят
нам жесточайшие
удары.
Это яснее
всего
проявляется
в боях за Сталинград.
Здесь мы должны
в тяжёлых
боях завоёвывать
каждый
метр земли
и приносить
большие
жертвы,
так как русский
сражается
упорно
и ожесточённо,
до последнего
вздоха…
»«…Ког
да
мы пришли
в Сталинград,
нас было 140 человек,
а к 1 сентября,
после
двухнедельных
боёв, осталось
только
16. Все остальные
ранены
и убиты.
У нас нет ни одного
офицера,
и командование
подразделением
вынужден
был взять на себя унтер-
офицер.
Из Сталинграда
ежедневно
вывозится
в тыл до тысячи
раненых.
Как ты видишь,
потери
у нас немалые…
»«…Днём из-за ук
рытий
показываться
нельзя,
иначе
тебя подстрелят,
как собаку.
У русского
острый
и меткий
глаз. Нас было когда-
то 180 человек,
осталось
только 7»
«…Если бы вы име
ли
представление
о том, как быстро
растёт
лес крестов!
Каждый
день погибает
много
солдат,
и часто
думаешь:
когда
придёт
твоя очередь?
Старых
солдат
почти
совсем
не осталось…
»«…Да, здесь ник
то
не уйдёт
от своей
судьбы.
Самое
ужасное,
что приходится
безропотно
ждать, пока наступит
твой час. Либо санитарным
поездом
на родину,
либо немедленной
и страшной
смертью
в потусторонний
мир. Лишь немногие
счастливцы
благополучно
переживут
войну
на фронте
под Сталинградом…
»«… В ро
тах
насчитывается
едва по 30 человек.
Ничего
подобного
мы ещё не переживали.
К сожалению,
всего
я вам написать
не могу. Если судьба
позволит,
то я вам когда-
нибудь
об этом расскажу.
Сталинград —
могила
для немецких
солдат.
Число
солдатских
кладбищ
растёт…
»«…2 де
кабря.
Снег, только
снег. Питание
пакостное.
Мы всё время
голодны.
6 декабря.
Порции
ещё сокращены…
8 декабря.
С едой становится
всё плачевней.
Одна буханка
хлеба
на семь человек.
Теперь
придётся
перейти
на лошадей»
«…12 де
кабря.
Погода
становится
всё хуже. Одежда
замерзает
на теле. Три дня не ели, не спали»
«…26 де
кабря.
Сегодня
ради праздника
сварили
кошку.
После
обеда
нас невероятно
обстреливали
русские
самолёты.
А немецких
самолётов
не видно
ни одного.
Это ли называется
превосходством
в воздухе?
Наша рота потеряла
половину
своего
состава.
Русские
танки
разъезжают
по нашей
позиции,
самолёты
атакуют
нас. У нас убитые
и раненые.
Это просто
неописуемый
ужас…»