Стоянка поезда – двадцать минут
— И ты счи
таешь,
что русские,
то есть россияне
на это закрыли
глаза?
Я имею в виду их местные
хотя бы власти.
— Я пока так не счи
таю,
но что-то смутно
подсказывает,
что эйфория
российской
демократии
пьянит головы
многим.
— И, в пер
вую
очередь,
всё тем же начинающим
коммерсантам?
— Аб
солютно
точно!
— Вилли
хлопнул
ладонью
о протянутую
взаимно
ладонь
Густава.
— Воз
можно,
заглядывая
на процветающий
с их точки
зрения
запад
и завидуя
ему, они не в полной
мере понимают
или представляют,
насколько
обманчиво
это представление?
— И нас
колько
оно двойственно?
— Об этом ник
то
не задумывается,
когда
хочет
получить
всё и сразу.
А так не бывает.
Хотя именно
в России
это и быва
ет
в результате
их приватизации
после
распада
Советского
Союза.
Ты ведь помнишь
лекции
по экономике,
где приводились
примеры
индустриализации
СССР?— Пом
ню.
— Вс
помни
из лекций
по индустриализации
СССР на факультете
о строительстве,
например,
Норильского
комбината
за Полярным
кругом.
— До
пустим,
вспомнил.
— Он ст
роился
с начала
тридцатых
и почти
до середины
пятидесятых
годов.
В основном,
силами
заключённых.
Иными
словами
ГУЛАГА. Несколько
сот тысяч
умерло
на этом грандиозном
строительстве.
И в чьих сегодня
руках
этот комбинат?
— В чьих же, Гус
тав?
— В ру
ках
двух молодых
людей.
Запамятовал,
к сожалению,
их фамилии.
Ну, неважно.
Двух, понимаешь,
всего
двух человек!
За смехотворную,
если говорить
о мощности
этого
производственного
гиганта,
сумму!
— Кс
тати,
о ГУЛАГЕ. Об этом написал
книгу
Солженицын.
— Это тот, ко
торый
эмигрировал
из СССР в Америку?
— Да.
— Но
белевский
лауреат?
— Тот са
мый.
— Я слы
шал,
что эта книга,
точнее,
роман
был запрещён
в СССР.— Он там ни
когда
и не печатался.
Автор
издал
его, когда
уехал за рубеж.
— По
дожди,
так он ведь вернулся
в Россию?
На Родину?
— Точ
но.
Вернулся.
Было же в газете?
— Было со
общение
о том, что после
двадцатилетнего
изгнания
на родину
вернулся
Александр
Солженицын,
русский
писатель,
публицист,
поэт, общественный
и политический
деятель,
лауреат
Нобелевской
премии
по литературе.
— Ты не наз
вал
ещё диссидентство.
— Да-да, вс
помнил,
сообщалось
о том, что официальное
отношение
к его творчеству
изменилось
с началом
«перестройки».
А, кажется,
в 1989-ом году в СССР был наконец
опубликован
«Архипелаг
ГУЛАГ», автор
был восстановлен
в советском
гражданстве.
— По воз
вращении
в Россию
писатель
проехал
на поезде
через
всю страну —
от Владивостока
до Москвы,
с многочисленными
остановками.
Везде
его встречали
как триумфатора.
— Та
ким же
образом,
как ты, Вилли,
только
в обратном
направлении.
Какое
интересное
совпадение.
Тебе не кажется?
— Ин
тересное…
Тебе хотелось бы
прочесть
этот роман?
— Да, хо
телось.
Для более
полного
понимания
того, что происходило
в Советском
Союзе
накануне
его распада.
— А что тебе рань
ше
такая
мысль
не приходила
в голову?
— Не знаю. Пос
ле
поездки
по России
захотелось
ещё больше
узнать
что-то из истории
этой страны.
Поверь,
она того стоит.
— Уз
нать
именно
из книги
«Архипелаг
ГУЛАГ»?— Так оно и есть. Приз
наюсь,
что один мой знакомый
прочёл
этот роман,
когда
гостил
у родственников
в Штатах.
— У тебя есть зна
комые,
с которыми
я незнаком?
— Не зна
комый,
а родственник.
Старший
родственник.
— Это ме
няет
дело. И что? Как он отзывается?
О чём, собственно,
роман?
— О ста
линских
репрессиях.
Одним
словом,
ужас…— Что? Всё так было пло
хо?
— Не то сло
во.
Но тут вот какое
дело, Вилли.
Тот мой родственник
отчасти
тоже занимается
историей.
Сейчас
в России
идёт мощный
накат
на её недавнее
прошлое.
Хочу заметить,
что после
прочтения
книги
у родственника
возникли
некоторые
сомнения.
— По по
воду
чего?— Эле
ментарно,
по поводу
правдивости.
Русские
выиграли
одну из самых
тяжких
войн этого
столетия,
это факт. Так почему же
так много
среди
них преступников,
которые,
по словам
автора
этой книги,
миллионами
сидели
в лагерях,
имели
по десять-
пятнадцать-
двадцать
лет заключения?
..— Ну, друг ты мой, та
кие
глобальные
вопросы
задаёшь?
— Я знаю, что они ри
торические,
но хотелось
знать, что об этом думают
сами русские?
— Рос
сияне?
— Да!
— Мне бы тоже хо
телось.
Но логичнее,
прежде
всего,
теперь
самим
прочесть
роман
Солженицына?
— Ду
маю,
теперь
это сделать
труда
не составляет…
* * *За вре
мя,
что друзья провели
на территории
России,
оба в какой-
то степени
сделали
вывод
о своих
ровесниках
в России.
Первое.
Парни
с большим
нежеланием
идут служить
в армию.
По-русски
говоря,
«косят»
по разным
причинам
на военно-
врачебных
комиссиях,
чтобы
уклониться
от призыва.
Второе.
Не горят
желанием
учиться
после
школы
в учебных
заведениях,
будь то высшие,
будь то средне-
специальные.
Третье. Не желают
работать.
Пос
ле
перечисленных
пунктов
напрашиваются
три больших
жирных
вопроса —
почему?
По мере возможного,
по мере того, насколько
Вилли
и Густав
владеют
ситуацией
в России,
можно
получить
ответы.
Итак, от
вет
первый.
Война
в Афганистане,
а теперь
ещё и чеченская
кампания
1994 года сыграли
свою негативную
роль. Чтобы
выполнить
план по призыву,
работникам
райвоенкоматов
приходится
буквально
вылавливать
новобранцев,
многие
из которых
предпочитают
уехать и где-то отсидеться
у родственников
подальше
от родного
дома, от места
прописки
и призывной
приписки.
Ответ
второй.
С переходом
большинства
учебных
заведений
в бывшем
Советском
Союзе
на платную,
иначе
говоря,
коммерческую
основу
для многих
выпускников
средних
школ, особенно
из сельской
местности,
где забуксовали
совхозы
и колхозы,
учёба
стала
невозможной.
У населения
не стало
денег,
а значит
и возможности
учить детей
в институтах
и техникумах.
Ответ
третий.
С переходом
к рыночной
экономики,
с приватизацией
и закрытием
предприятий
и сокращением
в связи
с этим рабочих
мест работать
молодёжи
стало
негде.
Многие
устремились
в торговлю,
но торговать
все не могут,
кто-то должен
быть и покупателями.
Правда,
с одной
оговоркой,
покупателями
с пустыми
карманами…
Что касается
третьего пункта,
то изъятие из Уголовного
кодекса
статьи о тунеядстве
легализовало
это дело по самому
широкому
фронту.
Нередко
от молодого
человека
восемнадцати-
двадцати
лет можно
было услышать:
«От работы
кони дохнут»…
Можно ли
было такое
представить,
скажем,
в 30-40-50-е годы?..