Стоянка поезда – двадцать минут
«Надо бы как-то прий
ти
с лопатой,
подправить», —
подумал
Василий,
печально
глядя
на дырку
в тумбочке,
где была фотография.
Видно,
жестянку
сорвало
ветром.
И ещё подумалось,
когда
обходил,
как шеренгу,
могилы
боевых
товарищей,
что же у него самого-
то будет
со временем
на этом погосте?
Какой
порядок?
Фрон
товики
уходили
из жизни
по мере и степени
своих
ранений.
Первым
Матвей —
Танькин
отец. Могила
ухоженная.
Танька с
ледит.
Теперь
вот и зять Павел,
вернувшись
с зоны, в помощь…
Ва
силий
продолжал
носить
осколок
в груди.
Врачи
опасались
делать
операцию.
Боялись
трогать,
да осколок
и не мешал.
Но со временем
Василий
понял,
что осколок
«ожил». Возможно,
по словам
одного
врача,
по причине
того, что мышцы
устаревали,
становились
дряблыми.
Возможно,
по словам
другого
врача,
осколок
зашевелился
вследствие
какого-
то стресса.
А серьёзная
хирургическая
операция
становилась
не бесплатной.
Какие
были накоплены
на сберкнижке
деньги,
сгорели
за одну ночь в результате
нежданно-
негаданного
дефолта.
Чудовищно,
несправедливо
и больно
ударил
этот дефолт,
непонятный
для людей
своим
значением
слова,
по старшему
поколению,
по тем, кто отстоял
страну
в Великой
Отечественной,
кто после
победы
отстроил
её заново.
Это поколение
потеряло
даже те скромные
«похоронные»,
на которые
откладывалось
по рублю
с каждой
пенсии.
Даже и при на
личии
денег
сделать
Василию
операцию
проблематично.
Выход
на заграничные
клиники
только
налаживался.
Определяющим
фактором
оставался
кошелёк.
Но и это ещё не было залогом
успеха.
Хотя бы взять во внимание
заграничный
паспорт.
В будущем
он станет
обычной
корочкой.
Но в середине
90-х для рядового
россиянина
заграничный
паспорт
считался
вещью нереальной.
По ра
нению
Василия
доктора
говорили,
что осколок
имеет
свойство
перемещаться
в силу физической
нагрузки
и физической
активности.
Таким
образом,
он может
добраться
до сердца
и повредить
оболочку.
Извлечение
осколка
хирургическим
путём
может
стать роковым
для пациента…
Что называется,
успокоили
ветерана…
Не
редко
Василия
навещала
мысль
о том, что желательно,
когда
подоспеет
срок, а он не за горами,
уйти из жизни
тихо и необременительно
для Анны. Ему ещё повезло
дожить
до такого
возраста.
Главное,
сам целый,
по сравнению
с теми, кого довелось
повидать
в госпиталях.
Речь идёт о раненых,
лишившихся
рук и ног. В простонародье
таких
называли
«самоварами»
и «чемоданами».
— Про
ведал
друзей?
— спросила
Анна, готовя
немудрёный
поминальный
обед.— Про
ведал.
— Ле
жат?
— А куда они сбе
гут?
— Да уж, от
тудова
никуды
не сбежишь, —
вздохнула
Анна, повязывая
по случаю
святого
дня новый,
в жёлтый
горошек,
платок. —
Давай
обедать.
На столе
лежали
в блюдце
крашеные
яйца. Вкусно
пахло
котлетками.
От картофельного
пюре шёл пар. В тарелке
кружочками
нарезанные
солёные
огурцы
с горкой
посередине
маринованных
красных
помидоров.
— Ну, да
вай,
мать, помянем,
что ли?— Да
вай, —
Анна принесла
из серванта
маленькие
рюмки.
Василий
вынул
из холодильника
бутылку
красного
вина…— Рас
тёт
кладбище, —
когда
пригубили
по рюмке,
отозвался
Василий. —
А в райцентре,
говорят,
новое
огораживают.
Администрация
решает
вопрос
о дороге
к новому
кладбищу.
— Мрут люди, как мухи, — до
бавила
Анна. — Ты закусывай,
отец. Вкусно же всё.
— Вкус
но,
вкусно,
мать. У тебя всегда
всё вкусно.
— Мо
лодёжь
жаль. Жизни
ещё не видели.
Сколько
их непутёвую
смерть
нашли?
Кто в петлю
залез,
кто замёрз,
кто отравился?
Ведь раньше
такого
не было, а? Вспомни-
ка, отец? После
войны-
то?— Пос
ле
войны
люди радовались,
что выжили.
Мужики
тому, что уцелели,
бабы тому, что с голоду
не померли
с ребятишками.
Раньше
люди были добрее
и дружнее.
Последним
готовы
были поделиться.
А сейчас?
Да разве бы
выстояли
мы?! Мать, налила бы
ты мне беленькой.
От красной
только
голова
разболится.
— Лад
но, —
раскрасневшаяся
после
рюмочки
баба Анна удалилась
на веранду.
Вернулась.
Вынула
из кармана
фартука
чекушку
водки.
— Пос
троят,
нет новую-
то дорогу?
— спросила она.
— Куда?
— Сам же да
веча
говорил,
к новому
кладбищу
в райцентре.
— Го
ворят,
денег
в администрации
нет, — ответил
Василий.
— Если ищут, зна
чит,
найдут, —
уверенно
сказала
Анна.— Кто ж их по
терял?
— Да уж, — вз
дохнула
Анна. — Теперича,
не то, что давеча.
Раньше
ведь, при советской
власти,
как было, исполком
команду
дал, дали средства.
— Было вре
мя,
что ж теперь…
— А если но
вое
кладбище
откроют,
а дороги
нет, что тогда?
Как покойников
доставлять
на погост?
— Че
рез
болотину
по кочкам
и понесут…
Ста
рики
помолчали.
Каждый,
наверное,
думал
о чём-то о своём.
— Это сколь
ко же,
только
подумать,
земли
надо для кладбищ?
— удивлённо
сказала
Анна.— Мно
го,
мать, много, —
отозвался
Василий.
— В на
шей
деревне
и то скоро
могилкам
тесно
будет,
а что о городах
говорить?
— В боль
ших
городах
хоронить
стали
меньше,
стали
больше
кремировать.
— Сжи
гать,
что ли?— Сжи
гать.
— И куда же по
том
девают
пепел?
— В спе
циальных
урночках
в специальные
места
устанавливают.