Стоянка поезда – двадцать минут
— И как же он ра
ботал?
Как было все эти годы здоровье-
то? — заинтересовалась
Катерина.
Она сидела
на стуле
напротив
брата.
— Так и ра
ботал.
Кстати,
механизатором
в колхозе.
— А семья?
— Две до
чери.
— Жи
вут
в деревне?
— Нет, здесь, в го
роде.
Да, самое
главное
не сказал.
Почему
я об этом дедушке-
то заговорил.
Всё бы ничего,
но с недавних
пор осколок
как бы сдвинулся
с места…
Вячеслав
опасается,
ведь осколок
рядом
с сердцем.
— По
чему же
раньше
операцию
не сделали?
Когда
ещё Советский
Союз был?— Не знаю. На то свои при
чины.
Может
быть, человек
думал,
что раз не беспокоит,
то и ладно.
Знаешь
ведь наш русский
характер.
Это, во-первых.
А, во-вторых,
Вячеслав
говорит,
что врачи
в своё время
как бы опасались
браться
за такую
операцию.
— А во
обще,
как ты об этом всём узнал?
— Как. Да очень прос
то.
Как-то вижу, что Шмель какой-
то смурной.
— Кто-кто, из
вини?
— удивилась
Катерина,
прервав
брата
почти
на полуслове.
— Ах, да. Не ска
зал.
Шмель — это фамилия
Славы.
— По
нятно.
Редкая
фамилия.
— Да, ред
кая.
Ну, в общем,
вижу, сам не свой он. Спросил
его, в чём дело. Говорит,
проблемы
навалились
разом
в кучу, как это нередко
бывает
в нашей
жизни.
— Да, бы
вает, —
кивнула,
соглашаясь,
Катерина.
— Жена его — Юлия — силь
но
переживает
по поводу
своего
отца. У того, видимо,
сдвинулся
осколок.
Что делать,
говорит
Слава,
ума не придаст.
— В та
ком
возрасте,
конечно,
прооперироваться
очень сложно.
А главное,
где и кто за это возьмётся.
На западе,
в столичных
институтах,
наверное,
такое
возможно.
Но теперь
капитализм.
Медицина
переходит
в частные
руки. Значит,
нужны
деньги.
Немалые
деньги.
Но, как я понимаю,
бизнес,
так сказать,
у твоего
партнёра
Шмеля
ни шатко-
ни валко?
Как, впрочем,
и у тебя, Валера,
так? Только
честно.
— Так, — приз
нался
тот, понимая,
что кривить
душой
смысла
нет. Даже если и отстали
рэкетиры,
попавшие
недавно
сами под раздачу
более
крупной
бандитской
группировки,
ситуация
с коммерческими
сделками
не радует
и не питает
надеждой
на улучшение.
С некоторых
пор Валера
начал
понимать,
что если сказать
не всё так просто
в этом самом
бизнесе,
значит,
ничего
не сказать.
Самым
верным
будет
признаться
самому
себе в том: моё это или не моё занятие.
Жизнь
и развитие
событий
упорно
показывает
второе.
Показывает
и подсказывает:
не повернуть ли
на сто восемьдесят
градусов
и не пошло бы
оно лесом,
это предпринимательство…
— О чём-то за
думался,
а, Валера?
— спросила
Катерина.
Встав
со стула,
она подошла
к брату
и потрепала
его за плечо. —
О чём-то думы думаешь?
Кстати,
по жизни-
то раньше
кем был этот Слава
Шмель?— Офи
цером.
— Офи
цером?
— Ка
питаном-
танкистом.
Точнее,
не совсем
танкистом, —
Валера
сделал
паузу
и добавил: —
Нет, вообще-
то танкистом.
— Аб
солютно
не поняла!
— рассмеялась
Катерина.
— Слу
жил
в танковых
войсках
тыловиком-
снабженцем.
— Те
перь
более-
менее
понятно.
— Кад
ровый
офицер
или пиджак.
— Как это?
— Кад
ровый,
значит,
окончил
военное
училище.
Пиджак —
выпускник
гражданского
вуза, в котором
имеется
военная
кафедра.
— Нет, нас
тоящий
офицер.
Окончил
училище
тыла.— А по
чему же
не в армии,
хотя можешь
не отвечать.
В армии
столько
сокращений.
Из одной
Германии
много
войск
вывели,
когда
ГСВГ ликвидировали.
— Кс
тати,
Слава
после
училища,
которое
окончил
с красным
дипломом,
служил
именно
в Германии, —
уточнил
Валера.
— Даже так?! — уди
вилась
Катерина.
— Да.
— Служ
ба
в Германии
обусловлена
тем, что выпускникам
военных
училищ,
закончившим
с красным
дипломом,
была предоставлена
возможность
выбора
службы.
Это Германия,
Венгрия,
Польша,
Чехословакия.
Так, ну это присказка.
А то, что человека
бывал
в Германии,
может
пригодиться.
— В смыс
ле?
— не понял
Валера.
— В смыс
ле,
что, возможно,
этому
твоему
Шмелю
в скором
времени
предстоит
навестить
места
службы.
Не конкретно,
конечно.
— Но кон
кретность
в твоих
словах
не помешала бы, —
заметил
Валера.
— Нет, ни
чего
более
говорить
не буду. Придёт
время,
сам узнаешь.
Если, конечно,
всё сложится.
— Аб
солютные
загадки!
Ничего
не понимаю!
— Тебе и не надо пока ни
чего
понимать.
Единственное,
надо понять,
что есть, пока весьма
туманная,
но перспектива
помочь
старому
ветерану.
Ты, Валера,
вот что…— Что?
— Ор
ганизуй
мне встречу
с этим Вячеславом.
Хорошо?
— Не воп
рос!
Сделаем!
36
С воз
растом
люди перестают
делать
годами
привычные
вещи, придерживаться
годами
выработанных
стереотипов.
Например,
старики
перестают
ставить
Новогоднюю
ёлку. Объясняется
как бы тем, что дети давно
выросли
и разъехались.
Другое
дело, если внуки
ещё малые
и живут
рядом
или приезжают
на новогодние
праздники
к деду-бабке.
— Баба Аня, бу
дем
зимой
у вас дома ёлку наряжать?
— спрашивала
внучка
Василиса,
гостившая
летом
в деревне.
— Бу
дем,
обязательно
будем!
Какой
праздник
новогодний
без ёлочки?
— отвечала
бабушка.
— А по
чему
в прошлом
году, когда
мы приехали,
у вас ёлочки
не было?— Ты не
ожиданно
приехала,
не собиравшись,
поэтому
мы с дедушкой
и не поставили.