Стоянка поезда – двадцать минут
— По сов
местному
предприятию
ничего
не получилось.
Проект
не получил
должного
развития,
зачахнув
на начальной
стадии.
К сожалению,
подвела,
Валера,
русская
необязательность.
Как-нибудь
подробнее
расскажу.
— И нем
цы
остались
не у дел?— По
чему?
Немецкая
фирма
заключила
договор
с одной
из африканских
стран…
— Вот так-так, — уди
вился
Валера.
Он снял очки, протёр
их свежим
носовым
платочком
и вновь надел,
внимательно
глядя
на сестру.
— В Гер
мании
жизнь
устойчивая,
скажем
так, самих
немцев
устраиваемая, —
продолжила она.
— Все до
вольны,
все смеются?
— Ну, по
ложим,
это у нас смеялись
от радости,
когда
Союз развалили,
а там всё как-то посерьёзнее…
— Ник
то
не жалеет,
что объединились?
— Ско
рее,
наоборот.
От объединения,
наверное же,
плюсов
больше,
чем от разъединения.
Да, ты и сам понимаешь!
Тебе ли объяснять?
— По
нимаю.
— Спо
койно
как-то живут,
сытненько,
размеренно,
без дёрганий.
Каждый
на своём
месте,
у каждого,
вроде,
своё достойное
место
под солнцем.
Без метаний,
как сегодня
у нас. Больная
у нас ситуация,
вот что я тебе, Валера,
скажу!
Больная
на всю голову!
— Мо
жет
быть, переболеем,
и всё образумится?
— Не знаю, Ва
лера,
я не знаю…Ка
кое-
то время
брат с сестрой
молча
сидели,
швыркая
остывающий
чаёк, изредка
пробуя
чайными
ложечками
клубничное
варенье.
— Ва
лер?
— Что?
— Я там с ин
тересным
дяденькой
познакомилась.
Ва
лера
оставил
кружку
и округлил
глаза.
— Нет, это не то, на что ты по
думал.
— Ну, ну, с это
го
момента
поподробней.
— Ну, чего ты?
— Чего я?
— Чего так смот
ришь
на меня?— Как смот
рю?
— С ехид
цей.
— Тебе ка
жется.
Нормально
я смотрю,
как смотрит
младший
брат на старшую
сестру.
— Лад
но!
Проехали, —
махнула
Катерина
рукой
и продолжила: —
Значит,
сразу
подчеркну,
чтобы
отмести
всякие
твои подозрительные
мысли,
что дяденька
старше
меня, в отцы годится,
и потому…
— И по
тому
я расстроился.
Я уж губу раскатал
на другой
вариант.
— И ка
кой?
— Мо
лодой
преуспевающий
немец…
— Да, лад
но
тебе, — Катерина
тоже отставила
кружку. —
Неинтересно,
что ли?— Хо
рошо!
— Валера
сделал
серьёзное
лицо. — Рассказывай.
Я весь во внимании.
— Тог
да
слушай
и, пожалуйста,
без твоих
намёков!
— Хо
рошо!
Слушаю!
— повторил
Валера,
чувствуя
нарастающий
интерес
к тому, о чём хочет
поведать
сестра.
— В об
щем,
познакомились
чисто
случайно.
В спортивном
магазине
меня угораздило
споткнуться,
но проходивший
мимо немец
успел
поддержать
за локоть,
иначе
могла бы
грохнуться
на глазах
всего
честного
народа.
А потом
я вновь случайно
встретилась
с этим человеком
на озёрном
пляже.
Его зовут
Генрих.
— По
дожди!
— Валера
перебил
сестру: —
Ты сказала,
что в отцы годится.
Это как? Значит,
фашист
бывший,
что ли?— Что зна
чит,
фашист?
— Ну, раз по
жилой,
значит,
на Восточном
фронте
воевал,
тогда
фашист
недобитый.
— Зна
ешь,
Валера,
как-то нехорошо
и не так мой тебе рассказ
начался.
Вот ты не дал договорить.
Ну, тогда
и не буду ничего
рассказывать.
— Лад
но,
не обижайся.
Извини.
Ляпнул
с маху, не подумав.
— Вот имен
но,
что ляпнул,
да ещё с маху. Словом,
маху дал? — потеплела
Катерина. —
Про фашистов
говорить
не будем,
не знаю, не спрашивала,
воевал
или нет. Скорее
всего,
по годам
не вышел.
Спортом
занимается.
Горными
лыжами.
Кто из наших
ветеранов
занимается
горными
лыжами.
Ну? Ответь?
В возрасте
все они уже! В достаточно
преклонном
возрасте.
— Лад
но.
Я же извинился.
Рассказывай.
Кстати,
что пожилой
человек
может
делать
в спортивном
магазине?
— Ну, Ва
лера…
будь корректнее.
— Лад
но,
хорошо!
И что делал
твой будущий
знакомый
в спортивном
магазине?
— Поз
же
выяснилось,
что покупал
новые
крепления
для горных
лыж племяннику.
— Ле
том
покупки
для зимы? Ах, да, понимаю,
эта немецкая
педантичность!
— Ген
рих
жил в ГДР. По профессии
инженер-
строитель.
Много
расспрашивал
меня о сегодняшней
жизни
в России.
А если коротко,
то наши интересы
пересеклись
и совпали
в плане
налаживаемых
в настоящее
время
германо-
российских
или российско-
германских
отношений.
Об открытии
таких
Центров
в Ярославле
и Москве
я тебе уже говорила.
Их деятельность
пока в большей
степени
ориентирована
на взаимный
культурный
обмен.
Но мне хотелось бы,
как бы это тебе пояснить
понятнее,
чтобы
конкретно
как-то помочь
нашим
ветеранам
Великой
Отечественной.
Сам знаешь,
как они живут.
А сколько
у большинства
болячек?
Ладно,
от возраста,
а у скольких
от полученных
ранений?
— А зна
ешь?
! — встрепенулся
Валера. —
У меня на примете
есть конкретный
дедушка.
Он тесть
одного
моего
приятеля.
Представляешь,
у него с войны
осколок
под сердцем?
!!— И где жи
вёт
этот дедушка?
— В де
ревне.
— Воз
раст?
— Го
ворю же,
что фронтовик.
Где-то семьдесят
с лишним лет.
— А по
подробнее
что-то можешь
об этом человеке
сказать?
— Под
робно,
правда,
Вячеслав
не рассказывал,
как-то до такого
разговор
не доходил.
Знаю только,
что в начале
войны
тесть
служил
здесь, в Забайкалье.
Затем
осенью в составе
знаменитых
сибирских
дивизий
их бросили
под Москву.
Затем
Сталинград.
Там и ранило
его. Списали
подчистую
после
госпиталя.
Осколок
так и остался.
Всю жизнь,
считай,
проносил его.