Стоянка поезда – двадцать минут
— А мы зна
ем, —
подметила
Анна. — Молодец.
— Ког
да
вернулся
с зоны, так за возвращение
ни капли,
хотя у меня всё чин-чинарём.
Стол само собой.
Бутылочка
в холодильнике.
Нет, сказал,
чаю крепкого,
не чифиря,
а просто
хорошего
крепкого
чаю выпью за возвращение,
и всё. У меня как раз пачечка
грузинского
была припасена.
Ещё с выборов,
когда
буфет
приезжал.
Сели ужинать.
Кружкой
чая с моей рюмкой
и чокнулся.
Да, всё-таки как хорошо,
дядя Вася, тётя Анна, когда
мужик
не пьёт. Какое же
это счастье!
Ой, раскудахталась
я! Так можно
полдня
хлеб из магазина
нести.
Половина
двенадцатого.
Скоро
Павлик
на обед придёт
из гаража
и ребятишки
прибегут
со школы.
С утра борща
наварила.
Побегу
мужиков
кормить.
— Ну, кор
ми.
— Лида-то с Юль
кой
ничего?
— Да по
маленьку.
— Дав
но
что-то не приезжали?
— Тоже дела.
— Да. То дела, то проб
лемы.
У кого их и нет? Ладно,
просьбу
передала,
побегу я.
— Ну, беги.
За ка
литкой
Танюха
задержалась,
пытаясь
закрыть,
просунув
снаружи,
с улицы,
руку. Крикнула
вышедшей
вслед
на крыльцо
бабе Анне:— Крю
чок
у вас больно
тугой.
Не могу за скобу
зацепить.
— Я сама зак
рою!
— Ага!
Баба Анна по
дошла
к калитке,
накинула
крючок.
Навстречу
вышел
Василий.
— За
чем же
я понадобился
в администрации?
— Пой
дём
обедать.
Мне самой
не терпится
узнать.
Пос
ле
обеда
собрался
Василий
в администрацию.
Тяжёлая,
обитая
коричневым
дерматином,
дверь со скрипом
отворилась.
В администрации
оказалась
одна секретарша
Надя.— А где гла
ва?
— поздоровавшись,
спросил
Василий.
— С утра уеха
ла
в районную
администрацию.
— Зва
ли?
— Ага, зва
ли,
дядь Вася, — пододвигая
стул, ответила
Надя, пышногрудая,
с конопушками
на лице, девица
с тугой
рыжей
косой. —
Значит,
так… Звонили
с райвоенкомата.
Сказали,
что вам будут
вручать
награду.
— Наг
раду?
Какую
награду?
— изумился
Василий.
— Бо
евую…
За войну.
— Пос
той-
постой.
Как за войну?
— Не знаю. Ска
зали
вам передать,
чтобы
вы знали.
Они там решат,
как вам её вручить.
Или вас туда вызовут,
или с военкомата
сами сюда приедут…
Ва
силий
растерянно
расстегнул
на вороте
рубахи
две верхние
пуговки.
Он смотрел
на Надю, та смотрела
на него.— Ра
дуйтесь,
дядь Вася, — белозубо
улыбалась
она. На веснушчатых
щеках
проявились
ямки. — Как пишут
в газетах,
награда
нашла
своего
героя!
Поздравляю!
!!— В га
зетах?
И как часто
пишут?
— Не знаю, но где-то та
кое
читала.
Значит,
не вы первый.
— И не пос
ледний?
— пробормотал
отстранённо
Василий.
— Что?
— Обож
ди.
Дай сказать, —
Василий
перевёл
дух. — Ты смотри,
даже слов не находится.
Надя прош
ла
к бачку
в углу кабинета,
зачерпнула
синей
фаянсовой
кружкой
воды.— Нате, дядь Вася. Раз
волновались-
то как. Вот тёть Аня обрадуется!
— А не ска
зали?
Не сказали
из военкомата,
какая
награда-
то? Может,
ошибка.
Не должно
мне быть никакой
награды.
Какие
были, так все при мне. На парадном
для праздников
пиджаке.
— Да, ска
зали же!
Конечно,
сказали!
Я, балда,
совсем
забыла!
Орден
вам пришёл!
Во как!— Ор
ден?
— Да, ор
ден!
!! Они как решат,
где и когда
вам будут
вручать,
так и опять нам позвонят.
— А ка
кой
орден?
За что орден?
— Не знаю. Не ска
зали.
Вам лучше
знать, за что орден.
За подвиги
орден.
За что же ещё?— За ка
кие
подвиги?
— ещё больше
удивился
Василий.
— Ну вы, дядя Вася, да
ёте!
— ещё больше
удивилась
Надя. — Вы же на войне
были?— Был.
— Зна
чит,
и подвиги
были.— Не знаю. Вой
на,
Надюша,
не из одних
подвигов
состоит.
— А я так ду
маю,
дядя Вася, — Надя пристально
посмотрела
в окошко, —
быть на войне —
это уже подвиг.
Вернуться
домой
живым
тоже подвиг.
Прожить
потом
с ранениями
тоже подвиг.
— Тебя пос
лушать,
Надюша,
так вся наша жизнь
подвиг.
— Ага, осо
бенно
теперешняя,
когда
сменили
социализм
на капитализм,
и живи как хочешь, —
усмехнулась
девушка,
закидывая
с груди
на плечо
косу.…Анне в доме не си
делось.
Она и по двору
несколько
раз прошлась.
И собаке
воды в миску
рядом
с конурой
подлила.
Вспомнила
про косточки,
что с обеда
остались,
вынесла
полакомиться
псу, спрашивая
у того: — И зачем
это деду в администрацию
велели
прийти,
ума не приложу?
По
дошла
к калитке.
Скинула
крючок.
Растворила,
выглядывая
вдоль улицы,
не идёт ли? Вошла
обратно
во двор. Опять подошла
к калитке,
опять выглянула.
Показалась
фигура.
— Ка
жись,
идёт, — сказала
вслух.
— Ни за что не уга
даешь,
мать, зачем
ходил
в администрацию, —
ещё не дойдя
до калитки,
заговорил
Василий..
— Не томи душу.
— Лад
но,
зайдём
в дом…— Ну? — воп
росительно
смотрела
Анна на мужа, вешая
его кепку
на крючок
вешалки.
— Ор
ден
меня нашёл.
Вот, мать.— Ка
кой
орден?
Откуда?
— Не знаю, ка
кой.
Надька
не спросила.
Ничего
не пойму, —
Василий
в растерянности
присел
на пододвинутую
женой
табуретку.
— Что ты го
воришь?
— удивлённая
Анна тоже присела
рядышком
на другую
табуретку
возле
обеденного
стола.
— То и го
ворю.
Надя пояснила,
что звонили
с военкомата
из райцентра.
Сказали,
что будут
вручать
орден…
— Ког
да?
— Ещё сами не зна
ют.
Сказали,
что или сюда приедут,
или в военкомат
вызовут.
— Луч
ше бы
сами приехали.
Чего старика
гонять?
— Да лад
но,
мать. Ради такого
дела и самому
нетрудно
съездить.