Продана замуж (СИ)

— Значит, мы договорились! Ты сообщишь нам сразу, когда начнутся роды!
— Верно.
— О, дорогой, я так рада! Так рада, что я скоро стану мамой! Спасибо дорогой Карим! Какая честь. Это такая честь! Принять твоего сына нам, как родного!
Нет!
Боже, нет!
Я заставляю себя как можно быстрее убраться на кухню. Слезы начинают слепить глаза, на сердце жжёт, будто грудь распороли и кислотой все внутренности залили.
Неужели?
Неужели это правда?
Карим только что продал нашего ребёнка этим двум хрычам?
Он не шутил. Он на полном серьёзе сказал, что отдаст ребёнка другу? Это было не издевательство надо мной, а правда?
Чёрт!
Нет, пожалуйста! Нет!
Господи, ты не можешь так со мной поступить!
Моя жизнь — сплошная рваная рана, на которую постоянно сыплют соль и в которой ковыряются ржавым ножом.
Когда всё начало более-менее налаживаться… снова боль и шок!
Я пытаюсь убедить себя в том, что мне все это привиделось.
Послышалось. Приснилось.
Но как же это сложно…
От горьких мыслей сильно разболелась голова. Я вернулась обратно в комнату, легла на кровать, обняла живот. Всхлипнула.
Слезы сами по себе текли по щекам, заливая подушку. Я чувствовала себя полностью пустой, неживой пластиковой куклой.
Так я пролежала какое-то время, поглаживая живот, как будто пыталась подольше запечатлеть в памяти этот момент. Эти ощущения. Эмоции. Переживания. Ощущения присутствия во мне крохотной частички себя… малыша. Живого, почти самостоятельного человечка, которому я дала жизнь. Которого оберегала долгие месяцы. Растила. Лелеяла.
Пока он мой.
Пока сынок со мной.
Но скоро, вероятно, всё изменится.
Я уснула.
А когда проснулась, решила пойти в кабинет Карима, чтобы поговорить, но поняла, что он уехал.
Муж вернулся к обеду и заявил с порога:
— Завтра прибывает Александра с моим дядей Эльдаром. Обсудим детали нашей жизни. И… свадьбу.
Я спотыкаюсь на ровном месте, почти падаю, но Карим ловко ловит меня за талию, прижимая к себе.
— Осторожно, ты же беременна.
Не слышу последнюю фразу.
Я в полном ужасе таращусь на мужа.
— Т-т-ты серьёзно?
— Да, — сжимая челюсти. — Послушай, этот брак…
Пропускаю дальнейшую речь мимо ушей. Потому что в ушах раздаётся неприятный звон.
Вот ещё один удар под дых!
Я резко побледнела.
Голова сильно закружилась.
Захотелось лечь.
И уснуть.
Вечным сном.
— Извини, мне нехорошо, — вырываюсь из объятий. — Пойду в свою комнату.
Не дослушав речь мужчины до конца, разворачиваюсь и ухожу.
Плевать, что он там придумает. Я знаю лишь одно — он не изменит своего решения. Никогда! Умолять бесполезно.
Всё-таки Карим монстр.
Я ошиблась!
Глупо было полагать на то, что есть надежда.
Он не безнадёжен…
У него нет ни сердца.
Ни души.
Есть лишь глубокая чёрная дыра в области груди.
В которой копошатся и живут мерзкие черви.
Мне не хотелось выходить из комнаты вообще. Интерес к жизни угас. Проще и правда натянуть верёвку над карнизом, и…
Ночь прошла как на иголках. Мне снились кошмары. Один за другим. Живот из-за переживаний стал твёрдым, а поясницу покалывало. Я заставила себя не думать о плохом ради здоровья ребёночка, но… утром на нашу семью обрушилось горе.
Спустившись к завтраку, я не обнаружила Карима за столом, как обычно, увидела лишь прислугу. Девушки выглядели грустными и поникшими. На них была надета чёрная униформа. Такую обычно надевали для очень грязной работы.
— Почему вы надели черную форму? — удивляясь, спрашиваю я, присаживаясь на стул, стоящий напротив обеденного стола.
— Так ведь… Госпожа, — печально вздохнула Марина. — Траур.
— Что, прости?
— Сегодня ночью… самолёт Эльдара Асадова разбился. Не выжил никто. Карим Рамзанович… он закрылся в своём кабинете и никого к себе не пускает.
  
Глава 31.
 
Прошли почти сутки, но Карим так и не вышел из кабинета. Я уже начинаю думать, что с ним что-то случилось. Вдруг потерял сознание и лежит там на полу?
Надо что-то срочно делать.
 
Я беру запасные ключи у служанки, направляюсь к кабинету. На свой страх и риск открываю дверь, вхожу.
В помещении царит полутьма. На столе стоит фотография, обтянутая чёрной лентой, с изображением на ней немолодого мужчины. Карим сидит на полу, сжимая пустую бутылку виски. Рядом ещё одна лежит. Тоже пустая.
Его глаза закрыты.
Он не двигается.
Кажется, будто не дышит.
— Карим! — я бросаюсь к нему, опускаюсь на колени и крепко обнимаю мужа.
Сейчас мне хочется просто… просто его обнять.
Ведь он выглядит таким несчастным.
Я испугалась. Подумала, он не дышит… Его глаза были закрыты. Но сейчас мужчина смотрит на меня.
— Что случилось, прошу расскажи.
Целую его щеки.
Глажу дрожащими ладошками лицо, которое покрыто колючей щетиной. 
Уныло качает головой.
— Идем, пойдём выйдем на свежий воздух. Так нельзя. Тебе нужно поесть.
За руку его хватаю, дёргаю в сторону.
Бесполезно. Как стена — неприступный, не шевелится.
Опускаюсь обратно перед ним на колени:
— Тогда расскажи мне про своего дядю. Выговорись.
И ещё раз смотрю на мрачную фотографию.
Асадов начинает свой рассказ. Я понимаю, что муж выпил, поэтому так открыто со мной разговаривает, наплевав на свои личные правила.
Он говорит, что дядя стал для него всем… а теперь его нет.
Страшная катастрофа забрала его жизнь.
Эльдар Асадов взял Карима с приюта и дал ему новую жизнь. Поэтому мужчина пребывает в шоковом состоянии.
Я его прекрасно понимаю. Поэтому слушаю внимательно, всячески поддерживаю. Держу за руку, чтобы он ощущал мою поддержку.
— Насчет Александры… — делает важную паузу. — Я должен был жениться на ней по просьбе дяди. Это была его воля. Я должен был поблагодарить его за то, что он для меня сделал.
— Правда? Вот значит как? — удивляюсь я, распахнув глаза.
Ничего себе подробности!
— Верно. Это так.
Я выдыхаю.
Со спины словно свалилась бетонная плита, которую я тащила на себе несколько месяцев.
Непередаваемые ощущения.
Боже… я удивлена!
Очередные американские горки в моей сумасшедшей жизни.
— То есть, ты ее не любил?
— Ни капли. Она меня раздражала. Очень говорливая, капризная, ленивая девица. Я едва ли ей своими руками пелёнки менял, а сейчас… жениться. Сам был не в восторге. Но дяде отказать не смел. Он слишком много для меня всего сделал. Это была его просьба, как бы… перед смертью. Последнее желание. Он часто жаловался на здоровье.
— Поняла, — опускаю ресницы, вздыхая.
Муж немного пришел в себя после нашего разговора. Ему стало значительно легче. Выговорился. Поделился болью. Совсем раскис. Странно видеть такого могущественного, твердого человека таким жалким. Нонсенс.
— Как думаешь, это был несчастный случай?
— Не знаю. Пока разбираемся.
Вряд ли случайность.
Я сразу вспоминаю случай во время выступления Карима на площади, когда в него стреляли. А ранение получила я.
Уверена, что у дяди, да и у Карима конечно же тоже, немало врагов. Может поэтому он не хочет ребёнка? Боится, что его наследник станет главным объектом недоброжелателей?
Я помогаю Кариму встать на ноги, веду его в спальню, укладываю спать в кровать. Сама рядом с ним ложусь и обнимаю целую ночь.
Не сплю. Лежу. Просто лежу, прислушиваясь к размеренному дыханию супруга.
Значит, он не любит эту Александру!
Дядя навязал ему брак с ней.
Теперь я с облегчением выдыхаю, когда узнаю правду.
Знаю, что думать вот таким образом плохо… но теперь свадьбы не будет. Второй жены тоже.
* * *
Следующие дни становятся крайне тяжелыми в эмоциональном плане. Карим отправляется на место трагедии, а потом на похороны. Я жду его возвращения, стараюсь чем-нибудь отвлекаться, не нервничать. Ведь мне нельзя. До родов ещё пару недель. Всё-таки не хочется рожать раньше срока из-за нервов.