Кареглазая моя (ЛП)

организовывали, мне приходилось прерываться, чтобы троица собеседников успела
отсмеяться.
– Эйвери, – перешла к делу Лоис, – Жасмин сказала, что ты все еще не наняла агента.
– Да, я не была уверена, что это обязательно, поэтому не стала…
– Это обязательно, – с улыбкой подтвердил Тим. – Если все срастется, Эйвери, мы будем
обсуждать нюансы вроде появлений на публике, лицензирования, съемок в рекламе,
издания книг, гонораров за повторные показы… Поэтому агента нужно найти как можно
скорее.
– Поняла, – кивнула я. Достала из сумки планшет и оставила заметку. – Значит, мы еще
встретимся?
– Эйвери, – заверил меня Руди, – я думаю, ты нам прекрасно подходишь. Придется пройти
еще несколько этапов собеседования. Может быть, мы пришлем съемочную группу на
свадьбу Уорнеров.
– Потребуется получить их согласие, – затаив дыхание, предупредила я, – но вряд ли они
станут возражать.
– Ты идеально подходишь на роль ведущей этого шоу, – сказал Тим. – Думаю, ты могла бы
взять концепцию Тревора и переиначить ее на свой лад. С тобой мы вдохнем в программу
новую жизнь. Нам нравится твоей образ сексуальной рыжули, нравится, как ты ведешь
себя перед камерой. Придется быстро учиться, но ты справишься.
– Надо свести ее с Тревором и посмотреть, как у них получится работать в тандеме, –
предложила Лоис и подарила мне еще одну улыбку. – Он уже в тебя влюблен. Как только
обзаведешься агентом, начнем обговаривать, как подогнать шоу под твою личность, и
снимем пилот. В первом выпуске мы бы хотели реализовать идею, что Тревор тебя учит…
ну вроде как ставить перед тобой дилеммы, чтобы ты звонила Тревору и просила совета, но вовсе необязательно этому совету следовала. В идеале было бы здорово добавить в
отношения между вами перчинки… Тревор и его бойкая протеже, много оживленных
диалогов… как тебе?
– Звучит забавно, – на автомате откликнулась я, хотя порядком расстроилась, понимая, что
для меня создают роль.
– И с тобой должна быть собака, – добавил Тим. – Всем в лос-анджелесском офисе
понравилось наблюдать, как ты всюду носишь с собой собачку. Но надо найти какую-
нибудь поприкольнее. Как называются такие пушистые белые, Лоис?
– Шпицы?
Тим покачал головой:
– Нет, не думаю, что они…
– Котон-де-тулеар?
– Возможно…
– Я составлю список пород, – кивнула Лоис, записывая.
– Вы дадите мне другую собаку? – уточнила я.
– Только на время съемок, – улыбнулась Лоис. – Домой ее брать не придется.
Уверена, Коко нашла бы, что сказать по этому поводу.
– То есть собака будет реквизитом?
– Нет, членом команды, – ответил Тим.
Пока мужчины беседовали, Лоис взяла меня за руку и ликующе улыбнулась:
– Все будет отлично!
Вечером в номере отеля я смотрела на сотовый и думала, что сказать Джо. Попыталась
произнести пару предложений вслух, записала несколько слов в оказавшийся под рукой
блокнот.
Осознав, чем занимаюсь – репетирую разговор с ним, – я оттолкнула блокнот и заставила
себя набрать номер.
Джо тут же снял трубку. Его хорошо знакомый умиротворяюще-протяжный говор
одновременно поднял мне настроение и поверг в тоску.
– Эйвери, милая, как поживаешь?
– Хорошо. Скучаю по тебе.
– И я по тебе.
– Есть несколько минут?
– Хоть вся ночь. Расскажи, чем ты там занимаешься.
Я уселась на кровать поудобнее и скрестила ноги.
– Ну… сегодня состоялась важная встреча.
– И как все прошло?
Я подробно описала свой визит в «Стернс продакшнс»: все, что было сказано, все, о чем я
думала и что чувствовала. Говорила в основном я, а Джо намеренно вел себя сдержанно, никак не выражая свое мнение.
– О цене вопроса говорили? – наконец спросил он.
– Нет, но я уверена, что сумма будет большой. Возможно, способной изменить мою
жизнь.
– Деньги, может, и не будут способны, но вот работа так точно изменит.
– Джо… Я всегда мечтала о подобной возможности, и сейчас моя мечта близка к
осуществлению. Продюсеры ясно дали понять, что у меня будет зеленый свет. Если так…
Не знаю, смогу ли отказаться от их предложения.
 
– Я же тебе говорил: мешать не стану.
– Да, я знаю, – немного сердито ответила я. – Я боюсь не того, что ты попытаешься
помешать, а того, что ты не попытаешься остаться в моей жизни.
Джо раздраженно вздохнул, и я его прекрасно понимала: мои мысли тоже зашли в тупик.
– Если твоя жизнь будет проходить в двух с половиной тысячах километров от меня,
Эйвери, мне будет не так просто в ней остаться.
– А если ты переедешь вместе со мной? Можем жить вместе. Тебя в Техасе ничто не
держит. Можно собрать все вещи и…
– Здесь моя семья, друзья, дом, работа, фонд, которому я согласился помогать…
– Люди переезжают, Джо. Находят способы поддерживать связь. Начинают что-то новое.
Это потому что я женщина, да? Большинство женщин переезжают, когда их парни или
мужья находят работу в другом городе, но если все ровно наоборот…
– Эйвери, не грузи меня этой чушью. Дело не в сексизме.
– Можно быть счастливым где угодно, если на это настроен.
– Да не в этом дело. Родная… – до меня донесся короткий вздох. – Ты не просто
выбираешь работу. Ты выбираешь жизнь. Головокружительную карьеру. У тебя и минуты
свободной не будет. Я не стану переезжать в Нью-Йорк ради того, чтобы видеть
тебя полдня в выходной и по двадцать минут вечером в будни, потому что ровно столько
будет проходить между твоим возвращением домой и отходом ко сну. В этой жизни я не
вижу места для себя и для детей.
Сердце ухнуло в пятки.
– Детей, – онемевшими губами повторила я.
– Да. Я хочу когда-нибудь иметь детей. Хочу сидеть на крыльце и смотреть, как они
бегают вокруг разбрызгивателя. Хочу проводить с ними время, учить играть в мяч. Я
говорю о том, что хочу иметь семью.
Повисла долгая пауза.
– Не знаю, получится ли из меня хорошая мать.
– Никто не знает.
– Нет, я правда не знаю. У меня никогда не было семьи. Я жила с осколками разбитых
семей. Однажды вернувшись домой из школы, я увидела в доме нового мужчину и новых
детей и поняла, что мама опять вышла замуж, не сказав мне ни слова. А в один
прекрасный день они все без предупреждения исчезли, как по взмаху волшебной палочки.
Джо нежно попросил:
– Эйвери, послушай…
– Если я попытаюсь стать хорошей мамой и у меня не получится, я себя никогда не прощу.
Слишком рискованно. Да и рано еще о таком говорить. Господи, мы ведь даже не сказали
друг другу… – дыхание перехватило, и я замолчала.
– Я знаю. Но совершенно точно не могу сказать этих слов сейчас, Эйвери. Потому что это
покажется лишь давлением.
Пора заканчивать. Пора отступать.
– Можно хотя бы, – выдавила я, – по максимуму использовать время, которое осталось. У
меня есть месяц до свадьбы Бетани, а потом…
– Месяц чего? Попыток думать о тебе меньше, чем сейчас? Попыток отгородиться от
своих чувств? – его дыхание сбивалось, а голос, пусть и тихий, рвал за душу. – Месяц
отсчета дней до окончательного разрыва… Черт, Эйвери, я так не могу.
По щекам потекли горячие слезы.
– Что тут скажешь?
– Скажи, как перестать тебя хотеть? Скажи, как перестать… – осекшись, он выругался. –
Лучше прямо сейчас с этим покончить, чем тянуть.
Рука с телефоном дрожала. Я боялась. Боялась больше, чем когда-либо прежде.
– Давай на сегодня закончим разговор, – придушенным шепотом предложила я. – Ничего
не изменилось. Ничего еще не решено. Хорошо? – Тишина. – Джо?
– Поговорим, когда вернешься, – проворчал он. – А пока вот о чем подумай, Эйвери: когда
ты рассказала мне историю про мамину сумку от «Шанель», ты неверно истолковала