Путевой обходчик

— По телефону ты сказал, что у тебя есть четкий план, — напомнил Гром.
Костя кивнул:
— Ну да, план есть. Вы, пацаны, когда-нибудь были под землей?
Гром и Иркут переглянулись. Костя посмотрел на их лица и расхохотался:
— Не боись, пехота. Прорвемся! У меня дружок диггер — все подземелья Москвы как свои пять пальцев знает. Шплинт зовут. Он нас в подземном туннеле примет и куда надо отвезет.
«Вот и отвез», — недобро усмехнувшись, подумал Гром, шагая по туннелю и прислушиваясь к отрывочным репликам Иркута, который по-прежнему шел впереди, «прощупывая» обстановку.
Вдруг милиционер, шагающий за Громом, остановился и тихо окликнул:
— Эй, Гром!
— Чего? — отозвался тот.
— Мне кажется, я видел проход.
Гром остановился и тихо свистнул Иркуту. К ним подошли девушки и Костя.
— Слышь, мент, — презрительно обратился Костя к Пахомову, — ты что, Тузика своего здесь выгуливаешь? Все выходы знаешь?
— Я там какой-то свет заметил, — пояснил старший сержант, по-прежнему обращаясь только к Грому.
Костя усмехнулся и ядовито произнес:
— Свет он заметил… Это у тебя очко жмется и в глазах искрит.
— Закрой пасть, — грубо оборвал его Гром и повернулся к милиционеру: — Так где ты видел свет?
Пахомов повернулся и кивнул подбородком вправо:
— Вон там, смотрите.
Девушки с надеждой посмотрели направо и даже, не в силах терпеть, шагнули туда.
— А ну, стоять! — прикрикнул на них Гром.
Он всмотрелся во тьму и действительно заметил слабый отблеск света. К Грому подошел Иркут.
— Ну что, проверить? — спросил он.
— Нет. Я сам.
Гром, держа перед собой фонарь, двинулся на свет. Обернулся и насмешливо спросил:
— Барышни, а вы чего стоите? Двигаем, девчонки, двигаем.
Группа, словно только и ждала этого приказа, торопливо направилась за ним.
— Давайте-давайте, лахудры, — вставил свое веское слово Костя и поочередно толкнул девушек стволом автомата.
Вскоре они вышли в просторный туннель. Пройдя по нему шагов десять, Гром вдруг остановился и, задрав голову, уставился куда-то наверх:
— Иркут, посмотри!
Тот подошел к Грому и, тоже задрав голову, тихо присвистнул.
— Что там, пацаны? — спросил Костя, запрокинув голову и с любопытством щуря глаза.
А посмотреть было на что. Вверху, у самого свода туннеля, висел мотоцикл.
— Так, — сказал Гром, — тут кто-то здорово поработал.
— Он же килограмм триста весит! — с удивлением пробормотал Иркут.
Девушки подошли к грабителям и тоже уставились на мотоцикл.
— Человеку такое не под силу, — каким-то чужим голосом произнесла Ольга.
Гром пристально посмотрел на нее, но ничего не сказал. А Костя желчно произнес:
— Чё ты несешь, дура? Кому здесь еще быть, кроме людей? Кстати, а где мент? — Костя закрутил головой и увидел, что Пахомов отдалился от группы метров на пятнадцать.
— Стоять! — заорал он и вскинул автомат.
Иркут положил на ствол ладонь и пригнул его. Костя посмотрел на него с удивлением:
— Иркут, ты чего? Он же смыться хотел! Давай я его шлепну!
— Кралю свою будешь шлепать, — процедил Гром. — По ягодицам.
— Да вы чего, пацаны? Мента пожалели? Все равно придется его кончить!
— Заткни хлебало, — приказал Гром и направился к Пахомову.
Пахомов стоял возле стены и даже не повернулся, когда Костя на него заорал.
— Эй! — окликнул его Гром. — На что уставился?
Он подошел к Пахомову и остановился. Посмотрел на неприметную дверцу, на которую смотрел милиционер, и тихо проговорил:
— Мать честная.
На желтой двери черной краской было намалевано: «Путевой обходчик».
Старший сержант хотел приблизиться к двери, но Гром ткнул ему в ребро пистолет и приказал:
— Стоять.
— Слышь, Гром, — послышался у них за спиной гнусавый голос Кости, — мы что, туристы? Осматриваем достопримечательности? Сваливать надо!
Гром повернулся к нему:
— Ты знаешь куда?
— Нет. Но главное — идти. Когда идешь, обязательно куда-нибудь придешь.
— Очень мудрая мысль, — усмехнулся Гром.
— И главное, своевременная, — заметил, подходя к ним, Иркут.
 
— Не нравится мой план — придумайте свой, — обиженно проговорил Костя.
Зря он это сказал. Гром посмотрел на Костю тяжелым взглядом и хрипло проговорил:
— Извини, я что-то не понял. В чем твой план? Просто идти вперед, пока куда-нибудь не придем?
— Ну да, — кивнул Костя.
— И это ты называешь планом?
Костя нахмурился:
— Гром, я тебя, конечно, уважаю, но иногда ты…
— Что? — прищурился Гром.
— Ничего, — нехотя пробормотал Костя.
Гром тут же потерял к нему интерес и повернулся к Иркуту:
— Иркут, ты со мной, остальные ждут здесь! — распорядился он. — И держитесь кучнее, не шарьтесь по туннелю! Да, и еще, — снова обратился он к Косте, — прежде чем палить из автомата почем зря, спроси сначала: «Кто идет?» Не хватало еще, чтобы ты нас тут грохнул.
— Не бойся, не грохну, — осклабился Костя. — Я с этой игрушкой управляться умею. — Он ласково похлопал автомат по цевью.
Гром и Иркут двинулись к двери. Гром взялся за ручку и осторожно потянул на себя. Дверь приоткрылась. Гром первым шагнул внутрь, друг последовал за ним.
Оставшись наедине с заложниками, Костя заметно повеселел, но тут же вспомнил о мотоцикле, висевшем под сводом туннеля, и снова озабоченно нахмурил брови.
— Может, девушкам развяжешь руки? — попросил его Пахомов. — Ясно ведь, что они не убегут.
Костя вышел из задумчивости и презрительно посмотрел на старшего сержанта:
— Слушай, козел, ты опять лезешь не в свои дела? Ну смотри, я тебя предупреждал.
Бандит поднял автомат и направил его на Пахомова.
— Если ты выстрелишь, то мы расскажем Грому про твой фонарик! — громко предупредила Ольга.
— Тш-ш-ш! — зашипел на нее Костя. Потом натянуто усмехнулся и произнес с показной небрежностью: — Напугала, сука. Да вам всем жить осталось десять минут.
— Это не тебе решать, — встряла в разговор Катя. — Гром здесь главный, а ему заложники нужны.
Костя недоуменно уставился на Катю, потом опустил автомат.
— Дура ты набитая, — досадливо поморщился он. — Скоро увидишь, кто здесь главный. Если успеешь.
Занятые выяснением отношений, ни заложники, ни Костик не обращали внимания на то, что происходит вокруг. А если бы посмотрели по сторонам, то обязательно увидели бы огромную тень, скользнувшую по стене туннеля и растворившуюся во тьме…
…Гром с Иркутом прошли по узкому темному проходу. Впереди виднелся тусклый свет. Подойдя поближе, они увидели горящую лампочку, освещающую металлическую дверь с двумя запорами — сверху и снизу, как в бомбоубежищах.
Иркут вопросительно посмотрел на Грома. Тот кивнул в ответ на невысказанный вопрос. Иркут откинул запоры и открыл дверь. Как ни странно, она подалась без скрежета, словно петли были недавно смазаны.
Оба бандита вошли в просторную комнату. Пол был застелен грязной бумагой. Слева в углу стоял электрический наждак. На стене виднелся кровавый отпечаток, словно кто-то провел по ней огромной окровавленной ладонью.
К противоположной стене была прислонена лом-лапа для выдергивания костылей из шпал. Рядом громоздились рельсоносцы. В другую стену было вбито несколько костылей. В одном из углов стояли допотопное кресло и столь же древний стол. В другом возвышался, как трон, грязный унитаз.
Гром подошел к металлическому шкафу и направил луч фонаря на приклеенную к дверце фотографию. Она была старая, пожелтевшая от времени. На снимке в два ряда стояли мужчины, а над ними колыхалось полотнище с надписью: «Победители соцсоревнования Мосметростроя. Москва, июнь, 1985 г.»
Во втором ряду выделялся человек огромного роста, но на его лицо падала тень от полотнища, и черт было не разобрать.
Иркут тоже подошел и посмотрел на фотографию. Ткнул пальцем в цифру «1985» и посмотрел на Грома. Тот кивнул.