Семь месяцев (ЛП)

— Я боюсь не родительской чести, — я сажусь, упираясь локтями в бедра и держа голову руками. — Это… смерть Эмори.
Две руки лежат на моей спине для утешения, и, хотя я думаю, что такое утешение не очень мне помогает, я все же не хочу, чтобы они прекращали эти попытки.
— Я же убил Милли. Я не могу быть причиной смерти ещё одной из них… Я не могу.
Эти дурацкие горячие слёзы, как чуть меньше недели назад, появляются снова, катясь по моему… носу?
— Ты же знаешь, что не убивал Милли, верно? — Колин говорит гораздо более спокойным, сочувствующим голосом, чем я привык слышать. — Это было осложнение.
Почему они все ещё продолжают говорить это?
Это моя вина. Она забеременела из-за меня. Если бы не я, она бы даже не оказалась в положении жизни и смерти… Или… ну, смерти.
— Милли ещё не было и семнадцати. Беременные девушки в возрасте до двадцати лет подвергаются более высокому риску осложнений, включая смерть, — заявляет Грей. Конечно, он знал это.
Каждый раз, когда кто-то спрашивает где мать Брук, я отвечаю, что она умерла. Но я также говорю, что ей было семнадцать. Не прошло и недели, как ей исполнилось семнадцать. Единственные люди, которые знают правду о её возрасте Это Аарон, Грей и Колин. И, очевидно, семья Милли. Но кроме них, для всех остальных ей было семнадцать.
Я даже не знаю, почему я продолжаю об этом говорить. Возможно потому, что Милли никогда не хотела, чтобы люди знали, что ей было всего шестнадцать, когда она забеременела.
— Подумай об этом, Майлз. Эмори может умереть в любой час этого дня. Ты боишься, что она может просто упасть на тебя замертво, пока ты будешь с ней в одной комнате? — спрашивает Грей. Я качаю головой. — Ты боишься, что она может умереть к тому времени, когда ты вернёшься домой?
— Нет, — отрезаю я. — Но это другое.
— Как это отличается? — спрашивает Колин. — У тебя был один плохой и травмирующий опыт, и да, ты многое потерял в тот день. Но это не значит, что это произойдет снова.
— Именно, соглашается Грей.
— Я имею ввиду, не бери мои жизнь в пример, но даже если ты это сделаешь, я все ещё жив, верно? Я выжил. И ты выживешь, если что-нибудь случится с Эмори.
Жизнь Колина как пример? Да нет, спасибо. Он потерял не только одного, но сразу двоих родных.
Одного из-за суицида, другую из-за рака, не так давно.
— С Эмори ничего не случится, — говорит Грей. — Эта женщина надерёт задницу смерти, если ей придётся.
Я очень на это надеюсь.
ГЛАВА 29
«Наши часы тикают, пока не расколют твой бокал, / И я снова утону в тебе» — Clarity by Zedd, Foxes
Эмори
Майлз: я знаю, что это очень внезапно, но не хочешь ли ты пойти прогуляться сегодня вечером?
Я почти уверена, что глазела на сообщение Майлза целых двадцать минут и ни разу не ответила.
Майлз только что позвал меня погулять? Типа, на свидание? Это звучит неправильно. Может быть он отправил сообщение не на тот номер, но это тоже было бы странно, ведь мы должны быть счастливы в браке и быть безумно влюблёнными.
Должно быть, я слишком долго отвечаю, поэтому он присылает еще несколько сообщений.
Майлз: Брук осталась в доме родителей Колина. Не на ночь, конечно, но у нее свидание с Рисом, так что я подумал, что мы могли бы провести время вместе.
Майлз: Эм, ты здесь?
Майлз: Я вижу, ты читаешь мои сообщения.
Майлз: Ты дома?
Эмори: Да
Майлз: «Да» к чему, дорогая?
Эмори: Я не знаю. К обоим сообщениям.
Как только я нажимаю «Отправить», дверь на задний двор открывается, и Майлз входит внутрь. Мне всегда было интересно, почему он не пользуется парадной дверью, но, думаю, в этом есть какой-то смысл. Он редко паркуется перед домом, так как дорога от и до Сэнт-Тревери занимает на пять минут больше времени. Так что логично, что он паркуется перед домом Аарона и Колина, проходит прямо через него и, следовательно, входит с общего заднего двора.
— Это не свидание, — говорит он, затем смотрит на свой телефон и возвращается назад. — О. Ну, тогда отлично!
 
— Куда именно мы идём?
— В гончарную роспись.
Роспись? Типа, у меня есть кисть и краска, и я могу использовать их для рисования? Целый день без необходимости делать случайные снимки в надежде, что они будут достойны публикации? Звучит заманчиво. Даже удивительно.
Блин, я уже не помню, когда в последний раз держала в руках настоящую кисть, не предназначенную для макияжа. Социальные сети и университет крадут все мое время, и если мне хотелось немного поспать, нужно было от чего-то отказаться. И это было рисование.
Рисование — моя страсть, и я знаю, что она никуда не денется. Раньше это успокаивало меня, и позволяло мне забыть о внешнем мире. Это было особенно полезно после смерти моей сестры. Но сейчас это просто… там. Или нет, потому что у меня нет времени порисовать.
— Ты слишком напряжена. А тебе не следует перенапрягаться. Особенно в твоём положении.
— Нам остался месяц до выпуска, Майлз. Безусловно я стрессую.
Майлз обходит стол, хватает меня за обе руки и поднимает на ноги. Затем он кладет руки мне на плечи и проводит по моим рукам, словно проверяя, цела я или нет. И зная его, это именно то, что он делает.
— Я сделана не из стекла, помнишь?
Две руки ложатся по обе стороны от моей челюсти, большие пальцы Майлза касаются моих щёк.
— Я знаю, но я ничего не могу с этим поделать.
Мое тело расслабляется с мягким выдохом, лёгкая улыбка дёргает уголки моих губ. Может быть, мне и следовало себя в чем-то пожалеть, но я этого не делаю. Майлз пытается защитить меня, даже если это немного преувеличено, и он делает слишком много для этой защиты. И все же, я не могу на него злиться. Меня это раздражает, во всяком случае, большую часть времени. Но тем не менее, это… очень мило.
— Иди надень какую-нибудь одежду, которую не жалко будет испортить, — говорит он, делая шаг назад. — О, кстати, мне недавно звонил Диего.
— Что?
С каких это пор у моего агента есть номер телефона моего мужа?
— Да, я был так же сбил с толку. Думаю, он сказал что-то о том, что ты снова притихла в Instagram'е. По сути, он просто сказал мне, что я должен заставить тебя почаще выкладывать посты. Почему ты все ещё держишь его в качестве своего агента, Эм?
Конечно, Диего найдет кого-нибудь ещё, чтобы достать меня именно этим. Я знаю, что была не очень активна на своих платформах. Я знаю, что публиковала что-то реже. И всякий, когда я выкладывала что-нибудь, это было просто селфи в постели или быстрый набросок на моей iPad. За добрых четыре недели не было загружено ни одной фотографии, связанной с модой. Последний пост был в день моей свадьбы, как раз о моём свадебном платье. Я даже не уверена, что это можно считать постом, связанным с модой.
Тем не менее, я публикую истории каждый день. Я общаюсь со своими подписчиками с помощью глупых опросов, или даю им возможность задать мне вопросы, на которые я отвечаю только на следующий день. И должна признать, что в пятидесяти процентах этих историй есть Майлз. Частично потому, что они, как правило, намного лучше, а также потому, что он просто всегда рядом. Его легко сфотографировать во время хоккейной тренировки, игры или, когда мы вместе на учебе. Или фотки любимых блюд моих подписчиков, которые он готовит.
Майлз не возражает. На самом деле, он реагирует на каждую мою историю с ним, давай мне понять, как красиво он выглядит на указанной фотографии, или как здорово я запечатлела его задницу. Я бы никогда не призналась ему в этом, но эти комментарии делают мой день. Может быть, это немного самовлюблённо и дерзко с его стороны, но я знаю, что он просто шутит. В большинстве случаев.
— Ну, мне нужен агент. И, честно говоря, я боюсь, что, если я найду новое агентство, это плохо отразится на мне. Ну, или что мое новое агентство попытается испортить мою репутацию.