Вечная магия (ЛП)

У Урсулы перехватило дыхание, когда она мельком увидела что-то большое, маячившее в тени. Через мгновение она различила очертания дымохода и остроконечной крыши.
Надежда вспыхнула в её сердце. Используя последние силы и всё ещё волоча Баэла за собой, она пробиралась сквозь сугробы, пока не добралась до ступенек маленькой деревянной хижины. Она положила Баэла на снег, затем постучала в дверь. Её дыхание застыло в воздухе, пока она неудержимо дрожала. Никто не ответил, а крошечные окошки были слишком грязными, чтобы что-то разглядеть.
Урсула попыталась повернуть дверную ручку, но та не открывалась. Холодный зимний ветер свистел в верхушках деревьев, осыпая её снегом. С задвижки свисал железный замок. Она подёргала его, но тот не открылся. Она привалилась к двери. Измученная. Так близко к безопасности. Баэл застонал в снегу у её ног. «Думай, Урсула, думай».
Урсула снова потянулась к замку, обнаружив, что металл холоден как лёд. Обратившись глубоко внутрь себя, она призвала огонь, и пламя потекло в замок. Она ахнула, когда тепло растопило её замёрзшие пальцы. Замок треснул, ломаясь, и дверь распахнулась.
Она надеялась услышать встревоженный голос, предлагающий помощь, но её встретили только облачко пыли и слабый затхлый запах. Урсула медленно двинулась вперёд. «Мне нужно согреться».
Её взгляд упал на маленькую чугунную плиту, и она инстинктивно поползла к ней. Дверца была закрыта, но открыв её, Урсула обнаружила несколько полусгоревших поленьев. Почти не задумываясь, она направила в них остатки огня Эмеразель, и они вспыхнули пламенем.
Она откинулась назад, почти обессиленная. В открытую дверь заметало снег. Ей всёещё нужно было притащить Баэла внутрь.
«Последний рывок, Урсула».
Она подползла к нему, слишком уставшая, чтобы стоять. Каким-то образом она обхватила его руками и притянула к себе спиной. Собрав последние силы, она закрыла дверь хижины.
***
Урсула проснулась на полу хижины, дрожа всем телом, когда огонь погас, и зимний холод снова начал овладевать ею. Баэл лежал рядом с ней, его лицо становилось серым. Опустившись на колени, она прижалась щекой к его губам. Легчайшее дуновение коснулось её кожи.
«Я помогу тебе, как только смогу».
Урсула встала, её ноги дрожали. Она направилась к плите, где обнаружила небольшую кучку поленьев. Она добавила ещё несколько штук, затем повернулась, чтобы осмотреть комнату. Судя по свету, проникавшему через два маленьких окошка, по одному с каждой стороны двери, было раннее утро. У плиты стоял маленький столик, а в углу расположилась маленькая кровать. Тонкий слой пыли покрывал всё в комнате.
В животе у неё заурчало.
На полке у дальней стены она нашла несколько банок тушёного мяса, консервный нож и старую кастрюлю. «Придётся довольствоваться этим». Она открыла консервы — что-то вроде тушёной говядины с морковью — и высыпала в кастрюлю две банки.
Пока тушёное мясо разогревалось на плите, Урсула вернулась к Баэлу и прижала руку к его сердцу, чтобы почувствовать пульс. Его серые глаза приоткрылись.
— Урсула? — пробормотал он хриплым от боли голосом.
— Баэл, ты сильно пострадал, но я нашла для нас тёплое местечко.
— Урсула… — снова произнёс он, но потом его голос оборвался, а глаза закатились.
«Бл*дь».
Спешно стремясь найти безопасное место, Урсула не успела обработать раны Баэла. Теперь она впервые опустилась рядом с ним на колени, заставляя себя осознать ужас того, что лавина сотворила с его телом. Горе ударило её, как кулаком по горлу. Обе ноги были раздроблены, сломаны во многих местах. Но это ещё не самое худшее. Его бёдра были вывернуты под совершенно неестественным углом. У него была сломана спина.
Урсула посмотрела на кровать. Это было бы самое удобное место, но поскольку у него сломана спина, она боялась, что сделает только хуже, если перенесёт его туда.
Вместо этого она подошла к кровати и стянула простыни. Вернувшись к Баэлу, она начала снимать с него одежду.
 
— Не оставляй меня, Баэл. Мне ещё нужно научить тебя готовить.
Сначала она сняла с него ботинки. Другое дело — брюки. С искалеченными ногами и сломанной спиной снимать их было бы рискованно. Обыскав хижину, она нашла маленький нож, затем осторожно срезала брюки, обнажив россыпь фиолетовых синяков.
Добравшись до его бёдер, Урсула расстегнула ремень, затем отрезала остальную ткань. Под брюками у него были чёрные трусы-боксёры. На протяжении всего этого единственным движением Баэла было медленное поднимание и опускание его груди.
Затем Урсула аккуратно разрезала его тёмно-синий свитер. Его грудь была обнажена, и, не задумываясь, она провела пальцами по тёмным татуировкам, нанесённым чернилами на его кожу. Снимая ткань с его живота, она с трудом сглотнула, и её горло сжалось. Кожа там была тёмно-фиолетовой, и не от чернил татуировок. Массивные синяки покрывали его мускулистый торс. Должно быть, именно в это место его ударил кусок глыбы.
Урсула осторожно прикоснулась к пурпурной коже. Глаза Баэла распахнулись — чёрные, как бездна. Он схватил её за запястье одной из своих массивных рук.
— Нееет, — прорычал он.
— Прости, — прошептала Урсула.
Баэл ослабил хватку, и его глаза закрылись. Так осторожно, как только могла, Урсула сняла с него оставшуюся часть свитера. Она не пыталась перевернуть его, но видела, что у него также ранена спина. Кровь растекалась по полу.
Урсула присела на корточки и оглядела его. Он был так тяжело ранен, что она не знала, с чего начать. Искушение воспользоваться заклинанием было непреодолимым, но Баэл никогда не простил бы ей того, что она разрушила его шанс вернуть крылья. Она использует заклинание только в крайнем случае. Может, ей всё-таки нужно вернуться в город, чтобы найти целителя. Она сняла с плиты кастрюлю с дымящимся супом. «Я вернусь за ним позже».
Урсула осторожно укрыла Баэла пуховым одеялом. Затем она подошла к двери и отперла её.
Вот только когда она открыла дверь, её сердце ухнуло в пятки, когда в комнату хлынул сугроб снега. Она с грохотом захлопнула дверь. Пока она была в отключке, выпал снег, похоронивший их в хижине. Уйти отсюда прямо сейчас практически невозможно.
«Чёрт возьми». Ей нужно мыслить ясно, но она с трудом могла сосредоточиться. В животе у неё заурчало, и она переложила рагу в керамическую миску. Может, и Баэла удастся немного покормить.
Когда Урсула вернулась к Баэлу, его кожа стала ещё бледнее. Он тихо застонал. Когда она дотронулась до его лба, то обнаружила, что он горячий от лихорадки. Съев ложку рагу, она несколько минут изучала его. Затем она вздохнула и поставила миску на стол.
Имелся один способ, которым Урсула могла спасти его, не разрушая его будущее крылатого демона, но это будет отнюдь не романтично. Она дрожала в своей промёрзшей одежде, насквозь промокшей от снега.
«Сначала надо высушиться». Урсула стянула с себя промокшую одежду, оставшись в нижнем белье, и повесила всё сохнуть у теплой плиты. Оставшись в одном лишь тесном кружевном лифчике и трусиках, она принялась собирать всё необходимое.
Пять минут спустя она выложила моток старой верёвки, которую нашла висящей на гвозде, и маленький нож. Первым делом она размотала верёвку. Затем, так осторожно, как только могла, она связала ему ноги вместе. Запасной конец она закрепила вокруг одной из ножек чугунной плиты.
Далее она присела на корточки у его головы с лезвием в руке.
— Прости за это, Баэл. Это будет грязно, — Урсула сделала надрез на ладони, затем капнула немного своей крови ему в рот.
Эффект был мгновенным. Глаза Баэла распахнулись — красные, как её кровь, и сосредоточенные на её запястье. Она планировала отдёрнуть руку, но Баэл оказался быстрее. Он схватил Урсулу за руку и подтащил к своим губам. Его рот ощущался горячим на её коже, и Урсула почувствовала, как кровь начала вытекать из неё.