Хрустальная пирамида

Как бы то ни было, в отчете следователей 21 августа были упомянуты некоторые результаты. А именно, Нельсон Макфарен, заглядывая в блокнот, торжественно сообщил, что построивший стеклянную пирамиду Пол Алексон умер в Австралии в марте 1984 года.
— Его тоже кто-то убил? — спросил Эрик Бернар.
— Нет, это было самоубийство, — ответил Нельсон Макфарен.
— Значит, старший брат не мог убить Ричарда Алексона, — остроумно подметил Тофлер.
Нельсон Макфарен с удивлением посмотрел на него. В этом деле каждый старался быть проницательным следователем.
— Мисс Леона, извините, но… — начал спецагент с видимым затруднением. — Это в связи с чудовищем, которое вы наблюдали у подножия башни в десять часов вечера четырнадцатого августа.
От одних этих слов Леона пришла в уныние.
— Вы до сих пор об этом… — спросила она. — Это настолько важно?
— Очень важно. Ведь, кроме вас, его никто не видел.
— Я не понимаю, в чем смысл ваших слов.
— Вы же знаете, в этом деле много непонятного, — через силу продолжил Декстер, — масса загадок, от которых голова идет кругом. И среди них главная, не доступная обычному пониманию, — это тот странный субъект, которого вы, как говорите, видели.
— Что произойдет, если я и дальше буду настаивать на этом? Ведь не арестуете же вы меня? — сказала Леона.
— Нас больше всего беспокоит возможность связи между этим чудовищем и смертью Ричарда Алексона, — сказал представитель ФБР.
— Так, пожалуйста, расследуйте. Спрашивать у меня не имеет смысла. Я ведь всего лишь его видела, — ответила
Леона.
— Мисс Леона, трудно об этом говорить, но, если честно, ваши показания об этом чудовище в некоторой степени мешают проведению следствия.
Леона поразилась.
— Каким образом?
— Смотрите, с тех пор мы упорно работаем уже почти неделю. Съездили в Филадельфию, проверили студенческие связи Ричарда Алексона, узнали, как он вел дела в компании, говорили с его подчиненными, посетили его родной дом, напоминающий небольшое суверенное государство, встретились и с матерью, и с младшим братом. Но, все ноги истоптав, узнали только, когда родился Ричард Алексон и что в детстве он страдал от лихорадки неизвестного происхождения, считался психически неуравновешенным и сообщал своему доверенному секретарю странные вещи.
— Какие именно странные? — спросила Леона.
Следователи посмотрели друг на друга.
— Ничего важного, мисс Леона, — ответил Макфарен. — Я просто хотел сказать, что урожай у нас невелик.
— Ну, если ничего важного, то мне, наверное, это можно сказать?
На некоторое время воцарилось молчание.
— Хорошо, мисс Леона, мы расскажем вам все, ничего не скрывая. Но и вы, пожалуйста, ничего от нас не скрывайте.
— Что вы имеете в виду? Хотите сказать, что я утаиваю…
Было видно, что Леона начинает заводиться. Макфарен попытался ее успокоить.
— Нет, нет, я этого не говорю, но ваши показания у нас как кость в горле.
— Что это за слова секретарю? — поинтересовался Тофлер.
— Сейчас это выглядит уже как завещание, но имеется указание на то, что Ричард Алексон смутно предчувствовал произошедшее. В последний год он не раз говорил на эту тему со своим секретарем. Вот его слова: «Если со мной что-то случится, то это произойдет при необъяснимых обстоятельствах. Ключ к этой загадке будет за пределами здравого смысла, и обычному человеку ее не разгадать. Так что позовите тогда лучшего сыщика в Америке».
Все на время замолчали.
— Да, получилось так, как он завещал, — сказал Тофлер.
— Позвали знаменитого сыщика?
— Сейчас такие вещи уже не в моде, — прямо сказал Макфарен. — Мистер Холмс с трубкой, Эллери Куин [15] в пенсне… Сейчас другое время. Это сказки для читателей.
— Но вы ведь и правда в большом затруднении.
— Если б такой лучший сыщик действительно существовал, мы не против его позвать. Но ведь его нет? Где он? А вас, мисс Леона, хоть и неприятно об этом говорить, мы можем в случае чего попросить пройти психологическую экспертизу. Имейте это в виду.
— Психологическую экспертизу? — Оскорбленная Леона почти кричала.
 
— Психологическая экспертиза — это уж слишком, вы так не считаете? С точки зрения людей, которые работают с Леоной, с ее психологическим состоянием все в порядке, она абсолютно уравновешенна, — сказал режиссер как бы от имени всей группы.
— Но вы специалисты по производству кинофильмов, а не по криминальной психологии, — резко сказал Макфарен.
— Вы говорите, криминальная психология? Это неподходящее слово.
— Не будь вы актрисой, мы об этом и не подумали бы. Но, к несчастью, вы актриса. Ваша профессия — говорить о любой небылице так, как будто это произошло на самом деле.
— Ну и при чем тут криминальная психология?
— Мы просто хотим понять, соответствует действительности то, что вы сказали, или нет.
— Так ведь это шантаж! Вы собираетесь задавать эти вопросы до тех пор, пока я не скажу, что не видела чудовища с пастью от уха до уха, так?
— Мисс Леона, поймите нас правильно…
— Уже поняла. Вы просто хотите втиснуть это дело в рамки привычной для вас схемы. Поэтому для начала пытаетесь спрятать в психушке за семью печатями мои показания, которые вам мешают это сделать. Но, к сожалению, я это видела. Я не могу говорить, что не видела того, что видела на самом деле.
Спецагент ФБР, казалось, хотел что-то сказать, но Леона, тут же остановив его жестом руки, продолжила:
— Но даже если заставить меня замолчать, выставив пациенткой сумасшедшего дома, и сделать вид, будто чудовища не существовало, никуда не денется тот факт, что Ричард Алексон почему-то утонул в комнате за запертой сейфовой дверью, которая к тому же все время была на виду у множества людей. Хочу посмотреть, как вы выкрутитесь.
— Ох, мы, кажется, рассердили знаменитость, — произнес Нельсон.
— Вы считаете, я должна благодарить за то, что меня назвали сумасшедшей и велели идти на осмотр к психотерапевту? — отрезала Леона.
— Да уж больно странно то, что вы видели, — неуклюже попытался сгладить ситуацию Декстер.
— Очевидцы НЛО в лучшем положении, у них по всей Америке единоверцы.
— Если б вы не были актрисой, мы, может быть, этого не подумали бы.
— Вы уж прямо скажите, если б я не была иностранкой! Давайте, не стесняйтесь!
— Это тоже можно рассматривать как возможную причину. Вы кого-то покрываете и пытаетесь отвлечь наше внимание на какое-то небывалое существо.
— Вас самих надо отправить к психотерапевту! — Леона впала в истерику. — Где же тот, кого я должна покрывать?! И почему вы подозреваете только нас? Мы к этому не имеем отношения. Мы приехали на этот остров только для того, чтобы снимать кино. А не чтобы кого-то убить! Если б вы дали себе труд подумать, то, вместо того чтобы пытаться изобразить нас преступниками, должны были бы заняться друзьями Ричарда.
— Мы в этом направлении сделали уже все, что возможно. Но не нашли никого конкретно, у кого мог бы быть мотив. К тому же у всех у них есть надежное алиби.
— Я и не знала! У нас, оказывается, алиби нет!
— У вас тоже, в общем, есть алиби. Но оно не такое надежное, подтверждается только показаниями друзей.
— Так же, как и у вас самих. Очень хотелось бы знать, у вас на те дни августа есть алиби, более надежное, чем у нас?
— Похоже, мы вас очень рассердили… Ну что же, теперь мне легче сказать следующее. Приказываю с сегодняшнего дня прекратить съемки фильма «Аида — восемьдесят семь»!
— Что вы сказали?! — настала очередь режиссера кричать.
— Продолжение съемок может привести к уничтожению важных улик.
— Это бред какой-то! На каком основании вы делаете такие заявления? Я отказываюсь понимать. Какой-то сумасшедший дом! Съемки остановить, исполнительницу главной роли — в психушку… Даже инквизиция до такого не доходила! Пытаетесь перевалить вину за свою беспомощность на других?
— Нам следовало принять это решение сразу после окончания натурных съемок на Бич-Пойнт. Если б мы это сделали, то подниматься на второй этаж пирамиды было бы куда проще.