Хрустальная пирамида

— Да, сегодня утром, когда приходили его будить.
— Гм, засов сдвинут вправо, но дверь не открывается… Значит, внутренний засов сейчас поднят вверх, верно? — сказал Эрик, поворачивая дверную ручку.
Рикки Сполдинг кивнул.
Никто не был до конца в этом уверен, но никто и не решался сказать, что дверь может не открываться по какой-то другой причине.
— Ладно, значит, надо вырезать кусок двери. Это ведь как таинственная запечатанная дверь в детективных романах. Металлическая дверь с резиновой прокладкой плотно прилегает к стене. По обеим сторонам, снизу и сверху. Так, что иголка не пролезет. И этот выступ под стать. Сам маленький, он так плотно соединен с засовом внутри, что негде нитку просунуть.
— Итак, резать будем в этом месте, рядом с верхним засовом. Возражений нет? — спросил Эрик у окружающих, постукивая по верхней части двери.
Других мнений не было.
— Хорошо, Стивен, дай сюда резак и маску, — приказал Эрик.
Эрик поджег резак и убавил пламя. Оно стало голубым и загудело на высокой ноте. Передав резак Стивену, он мелом нарисовал на двери квадрат, обозначая место, которое предстояло вырезать. Снова взяв резак в руки и надев маску, провел острым, как игла, концом пламени по меловой линии. Звук от горелки снова изменился. Стивен Олсон и Харрисон Тайнер по очереди держали лампу, освещая Эрику место работы.
Работа была долгой. Когда рука уставала держать резак, он на некоторое время останавливался и гасил пламя. В эти моменты изнутри пирамиды, где, видимо, шли съемки, доносилась музыка и топот танцоров.
На песке внутри пирамиды танцоры в который раз повторяли одни и те же движения, пока не удавалось исполнить их так, чтобы остался доволен руководивший ими Эрвин Тофлер. И даже если танец шел как надо, но снимавшие его камеры не поспевали, приходилось все повторять сначала.
Снимать сцены массовых танцев сложно — требуется много времени, чтобы добиться полной синхронности движений от множества людей. С другой стороны, если репетиция слишком затянется, танцоры устанут. Усталость у разных людей проявляется по-разному. Бывает, что на съемки сцены продолжительностью всего в одну минуту уходит целый вечер. Раньше, когда господствовал жанр киномюзикла, это было обычным делом. Но сейчас такое своеволие на площадке не допускается. Бюджет, выделяемый на съемки одной сцены, строго ограничен.
Послушав немного музыку, которую доносил ветер, топот сотен ног, звуки прибоя, Эрик снова вернулся к работе. Пламя резака медленно двигалось по верхней части двери, и за ним оставался разрез около сантиметра шириной.
Продвинувшись сантиметров на двадцать в горизонтальном направлении, Эрик повернул под прямым углом и продолжил разрез на двадцать сантиметров вниз. Потом опять поворот под прямым углом и разрез на двадцать сантиметров влево. Затем еще поворот, и резак стал подниматься вверх, поглощая оставшиеся двадцать сантиметров. Огненные искры обильно падали на пол, красные шарики расплавленного железа плясали у ног мужчин.
Как ни крепка была металлическая дверь, вырезать в ней дыру газовым резаком оказалось все-таки не такой уж тяжелой работой. Когда огненному скальпелю оставалось до первоначальной точки последние пять сантиметров, Эрик остановился, бросил маску на пол и выключил огонь.
— Ребята, я вспомнил приказ режиссера, — сказал он. — Эрвин запретил открывать эту дверь, пока не кончатся сегодняшние съемки. Харрисон, сходи вниз, взгляни, что там на площадке.
Харрисон Тайнер кивнул и стал бегом спускаться по железной лестнице.
Рикки Сполдинг закурил сигарету. С удовольствием вдохнув дым, он разом выпустил его в сторону крыши. Возможно, хотел успокоиться, а может быть, собирался что-то сказать, но сдержался.
— Говорят, потребуется еще пара часов! — крикнул Харрисон Тайнер снизу.
В этот момент Рикки Сполдинг бросил на пол только что зажженную сигарету, затоптал ее и заговорил глухим голосом:
— Мистер Бернар, нас в любом случае уволят. Но напоследок мы хотим четко исполнить свою работу. Неясно, в безопасности ли наш наниматель; осталось сделать совсем немного, чтобы открыть его комнату — и в такой момент мы должны бездельничать до тех пор, пока девочки кончат танцевать?
 
Эрик кивнул. После секундной паузы он крикнул вниз: «Хорошо, Харрисон, спасибо! Поднимайся!» После этого снова зажег резак. В момент, когда Харрисон добрался до седьмого этажа, оставалось перерезать маленькую перемычку. Наконец квадратный кусок металла с грохотом упал внутрь комнаты на полированный пол. Эрик погасил резак.
Положив резак и маску на пол, он, на мгновение обернувшись, собрался просунуть руку в отверстие. Сполдинг быстро протянул ему платок.
— Может возникнуть вопрос с отпечатками пальцев; лучше обмотать руку вот этим.
Эрик кивнул, обмотал правую руку, просунул ее в отверстие и, встав на цыпочки, попытался нащупать засов.
Поняв наконец, где находится, он снова кивнул, вынул руку и опустился на пятки. Не снимая платка, взялся за ручку двери и повернул ее. Слегка оперся на дверь, и та сразу же открылась вовнутрь.
— Открылась, — удивленно пробормотал Стивен Олсон, продолжая держать лампу над головой.
Они были в напряжении. Никто не мог произнести ни слова, все затаили дыхание.
Эрик медленно открывал дверь, и вырезанный кусок металла, подталкиваемый ее нижним краем, громко царапал пол. Но потом дверь без задержек прошла над ним.
Сцену внутри комнаты все они представляли себе со страхом. Эти опасения наполовину оправдались, наполовину — нет. То, что предстало глазам шестерых мужчин, было еще более странным, чем кто-то из них мог вообразить.
— Это что за чертовщина! — невольно закричал Эрик.
Лампа, которую держал Стивен, освещала начинавшую лысеть голову Ричарда Алексона. Он лежал в шикарной синей пижаме на полу лицом вниз, головой к двери. Но тело его приняло какою-то странную позу; торс был вывернут так, что взгляду открывалась грудь. Эрику в нос ударил отвратительный запах сырости.
На мгновение показалось, что он лежит без одежды. Наверное, из-за тонкой ткани пижамы.
Президент одной из трех крупнейших американских компаний-производителей оружия лежал в странной позе, как будто загребал воду, плывя кролем. Правая рука вытянута вперед, левая — назад. Все десять пальцев согнуты, словно в попытке схватить что-то невидимое. Ноги слегка расставлены, как при беге, но лодыжки тесно прижаты друг к другу. Казалось, что он в отчаянном порыве продолжает плыть по поверхности пола.
Рикки Сполдинг сохранял завидное спокойствие. Бросив взгляд на всех, находившихся на площадке, он быстро вошел в комнату и присел рядом со своим боссом. Левой рукой обхватил его запястье, правой дотронулся до шеи. Он был уверен, что сейчас его время действовать.
Потом медленно повернулся к Эрику и слегка покачал головой.
— Тело совершенно холодное, — сказал он и поднялся на ноги, — трупное окоченение уже началось. Со времени смерти прошло много времени…
Продолжая светить на труп лампой, которую он держал в руках, Стивен стоял, как окаменевший. Эрик и Харрисон были в таком же состоянии.
После секундного замешательства Эрик взял у Стивена лампу и, поворачивая ее, осветил все помещение. Луч света по очереди выхватывал из темноты пространство над кроватью, потолок, пол. Кроме трупа в пижаме, они увидели только его туфли, валявшиеся на каменном полу, как будто хозяин сбросил их второпях.
Кроме этого, в комнате не обнаружилось никаких посторонних предметов. Потолок и пол блестели полировкой. Усыпальница бизнесмена была простой и чистой, как у фараона.
 Башня на Иджипт-Айленд, Америка — 9 
Эрик Бернар поручил Стивену Олсону связаться с полицией. Эрвин Тофлер сказал, что его радиотелефон сломался, но Эрик не знал, правда ли это. Если пешком добраться до шоссе, доехать на машине до телефонной будки и оттуда позвонить в полицию и если сразу после этого полицейский в Новом Орлеане разбудит дежурную бригаду и она тут же выедет на вызов, на все это понадобится не меньше двух часов, как и хотел режиссер.