Любовь черного лорда

— А вы представляете себе, что значит быть католиком в Ирландии? Правда, отец Киллорана исповедовал протестантизм и к тому же был из знатной семьи, хотя титулом владел его старший брат. Семья Джеймса жила очень просто… Его отец разводил лошадей и держался в стороне от власть предержащих.
— Вам об этом рассказывал сам граф?
— Конечно, нет. Киллоран не способен на подобные откровения. Его мать была моей крестницей… За всю свою жизнь Мэйв не обидела ни одно живое существо. Добрейшее создание. И муж ее был хорошим человеком. Порядочным, надежным.
— Похоже, их сын не пошел ни в мать, ни в отца, — Эмма отвела взгляд.
Леди Селдейн замахала руками.
— Это не так! Джеймс хороший! Если бы только его дядя не сломал свою дурацкую шею… Титул унаследовал Джеймс-старший, отец Киллорана. Семья переехала в родовое имение. С этого и начались все их несчастья.
— Никогда бы не подумала, что титул и поместье могут стать причиной несчастья, — удивилась Эмма.
— Не забывайте о том, что Мэйв была католичкой. Ее сын не мог терпеть насмешки, а уж высокомерие тем более… Джеймс решил, что должен предпринять что-нибудь, — леди Селдейн прикрыла веки и вздохнула.
— И что же он сделал?
— Вы слышали когда-нибудь о движении «белых рубашек»? Должно быть, нет. В то время вы еще были слишком малы. Да и с какой стати англичанке интересоваться положением дел в Ирландии? Это было сообщество молодых католиков, не желающих отрекаться от веры своих отцов. Их отличительным знаком стали белые рубашки… Действовали эти юнцы безрассудно… Носились верхом на лошадях, нападали на сборщиков налогов, наносили вред хозяйству помещиков, которые перешли в протестантизм. Конечно, власти не могли оставить такие выходки без внимания, и возмездие их было суровым. Нескольких молодых ирландцев в белых рубашках казнили, и вовсе не за то, что они были так одеты. Явились и за Киллораном, но он в то время был в отъезде. Словом, все это закончилось трагедией. Его родителей убили…
— Боже мой… — прошептала Эмма, и в ее глазах блеснули слезы.
— Стоит ли говорить, что Джеймс в их смерти винил, и, надо признать, не без оснований, себя? Он никогда не говорил со мной об этом, но я абсолютно уверена в том, что именно тогда Киллоран решил, что в его жизни не должно быть того, что делает человека уязвимым, а это в первую очередь любое благородное чувство — нежность, дружба. И, конечно, любовь.
— А как сложилась жизнь у тех людей, которые совершили это злодеяние?
Леди Селдейн ответила не сразу.
— Точно не скажу… Ходили разные слухи, но наверняка никто ничего не знал. Известно лишь, что после смерти родителей Киллоран еще год прожил в Ирландии. Полагаю, он оставался там до тех пор, пока не рассчитался по всем долгам. Другой вопрос, что месть часто возвращается злом к тому, кто не смог противостоять желанию отомстить. И уж точно она способна погубить душу.
— Значит, душу лорда Киллорана погубила месть?
— Да кто же вам ответит на этот вопрос, мисс? — леди Селдейн была явно удивлена. — Иногда мне кажется, что это именно так, но он подчас совершает поступки, которые будят во мне надежду на то, что для Джеймса еще есть спасение. Правда, что касается истории, которую мне сегодня рассказали… Я говорю о произошедшем в доме лорда Дарнли…
Эмме захотелось вскочить с дивана и убежать — из этой гостиной, из этого дома, из этого города… Но она не двинулась с места, лишь прошептала, неожиданно для себя самой:
— Но что же я могу тут поделать?
Леди Селдейн раскрыла веер и принялась им обмахиваться. Она казалась всецело поглощенной этим занятием, и ответ Эмма услышала не скоро.
— Думаю, вы и сами это поймете.
— Я не хочу! — она гневно сверкнула глазами.
— И правильно! Хотя у девушки, которая поможет Киллорану вновь обрести свою душу, должно быть сердце ангела, — хозяйка дома многозначительно покачала головой. — Джеймсу нужен ангел, чтобы спасти его от терзающих демонов. Может быть, у вас это и получится… Если вы будете сильной и храброй. Если не побоитесь рискнуть для него всем: разбитым сердцем, жизнью, даже собственной душой… И все это еще не значит, что его удастся спасти.
 
— Но почему я должна спасать графа?
Леди Селдейн улыбнулась.
— Причина одна. Вы его любите. Я это сразу поняла, как только увидела вас вместе. Вам придется испить эту чашу до дна. Пожелай вы отказаться и даже убежать, сделать сие не удастся. Вы спасете Джеймса, но не принесете для этого себя в жертву.
Леди Селдейн сложила веер и замолчала.
С губ Эммы готовы были сорваться тысячи возражений, но она ничего не сказала. Тоже молчала и ждала. Мудрого наставления или предостережения… Но хозяйка дома, видимо, сказала все, что хотела сказать.
Значит, она любит Киллорана. Леди Селдейн это сразу поняла. Интересно, так ли проницателен сам граф, как крестная его матери?
Через минуту хозяйка дома заметила, что им следует выйти к гостям. Свой фарфор она покажет в другой раз — они еще наверняка увидятся. Эмма последовала за ней к двери и чуть ли не на пороге увидела графа. Леди Селдейн поспешила в музыкальную гостиную, сказав, что Киллоран прекрасно поступил, подождав «кузину» здесь.
— Ну что, тебе стало полегче? — любезно поинтересовался граф, как только они остались наедине. — Исповедалась?
— Нет.
— Стало быть, исповедалась леди Селдейн? Держу пари, что это было интересно. Эта женщина прожила на редкость бурную жизнь. К тому же она привыкла говорить то, что думает, не считаясь с условностями.
Вы любите Киллорана. В голове у Эммы все еще звучал голос леди Селдейн. Я это сразу поняла.
— Да, с условностями леди Селдейн не считается, — это Эмма решила не оспаривать.
А зря! Ей ли было не знать, что Киллоран все слышит и ничего не оставляет без внимания.
— И что она хотела узнать? Историю твоей жизни? Подробности твоего прошлого? Пыталась выяснить, на самом ли деле ты моя родственница?
— Леди Селдейн прекрасно знает, что я не могу быть вашей кузиной, — Эмма старалась говорить подчеркнуто сухо. — Сказать честно, эта милая женщина хотела предостеречь меня.
— Предостеречь? Как трогательно. Действительно милая женщина. Неужели леди Селдейн решила, что я намерен соблазнить тебя, а затем бросить? — поинтересовался граф с притворным ужасом.
— Не знаю. Вообще-то ее больше интересует ваша судьба, а не моя.
— Вот оно что. Возможно, она считает, что это ты собираешься меня соблазнить. А потом, конечно, бросить. От этого она тебя и предостерегала, да? Счастье еще, что леди Селдейн неизвестна твоя тяга к убийствам, а то бы она тревожилась неизмеримо больше, — Киллоран подал ей руку. Эмме, перед тем как опереться на нее, пришлось собрать все свое мужество, но она сумела побороть внутреннюю дрожь. — Я полагаю, теперь тебе лучше уехать. Я пока останусь здесь.
— Почему?
— Что почему? Почему тебе лучше уехать или почему я пока останусь? Я останусь потому, что намерен еще кое-чем тут заняться, а ты будешь мне мешать. В зеленой гостиной начали играть в карты, и я бы не отказался поучаствовать. Сын первого мужа леди Селдейн очень богат — отец оставил ему значительную часть своего состояния. Я недолюбливаю этого человека и надеюсь на то, что фортуна тоже. Попробую узнать, прав ли я.
— Неужели вам так нужны его деньги?
— Совсем не нужны. Я просто хочу отвлечься.
— Отвлечься? От чего бы это?
Киллоран ответил не сразу. Его зеленые глаза скользнули по Эмме, и ей стало жарко. А что было бы с ней, если бы граф сейчас дотронулся до нее? И тут Киллоран действительно коснулся ее шеи, потом густых рыжих волос.
— Не столько от чего, сколько от кого, — шепнул он, наклонившись к самому лицу Эммы. — Мне нужно отвлечься от тебя.
Что, если он снова поцелует ее, как тогда, в пыльном полутемном бальном зале?
Ей этого хотелось. Хотелось броситься ему в объятия.
«Вы любите Киллорана», — как наяву, услышала она слова леди Селдейн и тут уже с дрожью не совладала.