За 30 милль... на Север (СИ)
– Хорошо!
Одноглазый бармен, к вящему удивлению Пеппы, не послал его в три дали, а просто согласился с ним.
– И пожрать. Всё что угодно. Буду весьма признателен. – поторопился добавить Пеп, пока мил человек не передумал.
– Как скажешь!
– Меня Пеппа зовут. А тебя как величать, сударь?
«Сударь» поставил на стойку «Жигулёвское», наверняка самое дешёвое, положил гречневую кашу с тушёнкой и кусок хлеба толщиной с два пальца, выдал ложку.
– Зови меня Поваром. – громыхнул в ответ одноглазый калека. На хмуром лице читалась плохо скрытая неприязнь.
Впрочем, голодному пленнику было наплевать, что о нём думают присутствующие люди. Он подхватил еду и пошёл по проходу. Пеппа проигнорировал свободные места возле стойки, прошаркал мимо спасителя, замер на секунду. Размышлял он недолго. Его заинтересовал третий участник дешёвого водевиля в полупустом заведении. Паренёк забился в дальний угол, и молча ковырял ногтем шершавую поверхность липкого дерева.
– Я присяду? – сказал Пеппа, опускаясь на стул напротив парня и одновременно бережно придерживая руками пайку и пиво.
Он недовольно буркнул в ответ.
– Не люблю один жрать. А ты вроде самый нормальный среди всех, или кажешься таким. Ты из лагеря учёных, да? Я слышал, как в вертушку садился один умник. Тебя Пит зовут? Видишь, я даже имя запомнил.
Пит гневно посмотрел на соседа, но промолчал.
– Зря ты злишься, дружище! Я лишь пытаюсь наладить контакт, развеять мрачную обстановку.
Пеппа схватил ложку и принялся уминать ещё тёплую гречневую кашу. Не забывал он и о пиве. Ел голодный неаккуратно, чавкая и причмокивая, будто специально пытался произвести неприятное впечатление на собеседника. Тот чутка отодвинулся от надоедливого постояльца, который давился кашей и умудрялся выдавать тирады, адресованные собеседнику. Ботаник не слушал его. Уставившись на столешницу, он разглядывал трещину с крошками и мелким песком, застрявшими в ней. Но едок в слушателях не нуждался.
– Неспроста нас тут собрали. На убой пойдём. Лучше бы я в тюряге сидел, в тепле и сытости. Чем с голой жопой без ничего в Зоне ошиваться, – бормотал Пеппа с набитым ртом, откуда так и летели крошки. Вскоре по дну пустой тарелки заскребла ложка. Пеппа отодвинул посуду прочь, допил пиво, и привычно похлопал себя по карманам.
– Эй, друг, не будет сигаретки?
– Не курю, – буркнул Пит.
– Зря. Честное слово, я думал, ты немой.
– Слушай, иди отсюда, и без тебя тошно! – тихо отшил надоеду Пит и отвернулся, сделав вид, что надоедливого собеседника не существует в природе.
– Нервный ты. Уже ушёл. Ясно. Думал, ты нормальный. Ан, ошибся. – махнул рукой проводник, вставая с места и забирая пустую посуду. Стул задвигать обратно он не стал. Вручив тарелку с чувством выполненного долга Повару, Пеппа развязной походкой зашагал к «спасителю». Отодвинув стул напротив, зэк присел. Ноги он пристроил на столешнице.
– Слушай, дружище, у тебя, случайно, нету сигары вкусной для политзаключённого?
– Может, в рожу хошь? Бесплатно, – ответил ему сталкер.
– Свой человек, – оскалил гнилые зубы весельчак Пеппа. – Без шуток, есть папироса?
– Держи.
Собеседник бросил тому пачку «Кэмела». Пеппа ловко извлёк из неё две сигареты, одну отправил за ухо (на чёрный день), вторую – в рот. Пачку он бесцеремонно швырнул на стол. Откуда-то у него появилась в руках спичка. Пленник ловко чиркнул одноразовой зажигалкой о столешницу, приподнял вверх, наблюдая, как крошечная спичечная головка взрывается синеватым огоньком, и не мешкая прикурил.
– Спасибо за сигару! Пеппа помнит добро! Как звать-то тебя, чел?
– Зови меня Сэмом, – флегматично промолвил боец с шевронами.
– Сэм. Понятно. Я Пеппа. Скажи-ка, дядя Сэм, а где мы сейчас находимся?
Собеседник сделал удивлённое лицо.
– Шутишь?
– Куда там! В шесть утра я очнулся на любимой шконке в родной колонии. В 12 часов меня затолкали в багажник, связанного по рукам и ногам. Затем я пару часов благополучно отбивал почки на колдобинах. И потом мы вылетели на этом драном вертолёте в Зону. Учитывая мой географический кретинизм, я понятия не имею, куда партия направила меня.
– Это, брат, Завод, что в семи километрах от Припяти. И сидим мы в баре «Синий комбезз», на территории наёмников.
– Не хило! То-то думаю, ничего не помню. Южная Зона. Забавно выходит. Мы в гостях у наёмных крыс? Скажи-ка, друг, если я захочу сбежать отсюда, они меня сразу пристрелят?
– Маловероятно. Это свободная территория до определённой степени. Нейтральная. Такая политика. Странно, что ты спрашиваешь? Ты будто здесь ни разу не был.
Пеппа посмотрел по сторонам, и шёпотом сказал:
– Я, брат, хорошо знаю окраины Припяти. И всё, что севернее находится. А здесь я ноль без палочки, – Пеппа выпустил колечки дыма вверх.
– Так Север же до недавнего времени был закрытой территорией, – удивился «вольный».
– Закрытый для кого? Для чужаков с Юга. Ну а чего ты хотел? Болота, кислотный смог, нависший над топями, и прочая куета. Река с притоками. Та ещё проблема. Эти места действительно гиблые, особенно с вашей стороны. Ах да, главное забыл сказать… Наш гарант усатый жутко боится огласки, потому и наводнил границу чекистами и солдафонами. Поэтому вы и понятия не имеете, что происходит по ту сторону Припяти.
– Так ты сталкер Севера?
Пеппа поморщился.
– Сталкер – это дуралей, который ширяется в гиблые места. Таких у нас мало. У нас все больше охотники да контрабандисты. А я проводник. Курсировал между деревнями, топями и приисками, захаживал к белорусам на Кордон, водил хороводы к окраинам мёртвого города. Принеси-подай, иди на хрен, не мешай. Бизнес так себе. Ты мне лучше скажи, дядя Сэм! Зачем мы оказались в этой дыре? – проговорил тихо Пеппа.
– Не понял?
– Раскинь мозгами. Меня приволокли сюда, как мешок с дерьмом. Никто ничего не пояснил, дубинкой дали по башке и баста. Сказали лишь, что в благодарность за освобождение должен отработать. И если я стану хорошим мальчиком, то срублю кучу деньжат. Всё! Краем уха слышал, типа, важное дело намечается. Иначе к чему вертолёт, эти мужланы, э-э-э, пардон, твои друзья на броне возле базы? Зачем меня стоило с тюряги вытаскивать? Неспроста это, чует сердце, мы познаем боль и унижения.
Сэм посмотрел на Пеппу и сам закурил.
– Боссы хотят найти артефакт. За него один мешок с деньгами готов вывалить много наличности. Я и подписался.
Пеппа присвистнул.
– Из-за артефакта такой сыр-бор? К бабке не ходи, тут нечисто. Не верю, как говорил Станиславский.
– Мне по барабану. Уверен, они заплатят.
– Думаешь? Ха-ха. – Пеппа тихо рассмеялся в ответ. – Наивный простофиля.
– У нас договорённости. Колонну возле завода видел? – флегматичный Сэм задумчиво пускал облачка дыма в потолок.
– Ага. Понял твою политику партии. И где искать этот артефакт?
– Вот так тебе с разбега и скажу.
Пеппа встал с места напротив «анархиста» и пересел на соседний стул, придвинувшись поближе.
– Слушай, спаситель, ты вроде парняга норм! Пусть и отбитый, раз слепо веришь этим... кукловодам. Расскажу о своих подозрениях. Я же профи по Северу. Места тамошние знаю, как пять пальцев. И раз я здесь, и ты тут, и вон, чудик, штаны протирает, значит, все повязаны. Подумай логически, стали бы уроды меня вытаскивать из колонии, будь у них спец в Южной Зоне? Нет. Зачем, когда их валом! Думаю, хотят нас на Север отправить. Там есть места, которые фору по загадкам Припяти дадут. Знаешь, как границу охраняют белорусские пограничники? Ни одна мышь не проскочит. Техники нагнали: танки, артиллерийские установки, боевые дроны. Укрепзону с блокпостами выстроили. Не чета Периметру на Юге. А почему? Тайны, брат, нешуточные. Нельзя такое никому показывать. Иначе кранты.
– Слушай, чего ты от меня хочешь?! Думаешь, здесь тихо и кучеряво? Хрен тебе в задницу, а не шоколад. Север то, Север сё, везде опасно! Этот шанс один на миллион, срубить раз в жизни хорошие деньги, и пренебрегать им глупо! Так что своими подозрениями можешь подтереться! – Сэм здорово рассердился на приставучего Пеппу.