Все лестницы ведут вниз (СИ)
— Видишь, непорочными устами истина сказана! — поднял мелкий вверх палец. По нему действительно не было понятно, шутит он, или говорит серьезно. — То, что я идиот — это правда, вернее и не скажешь. Можешь ты это признавать, или нет, но ты тоже идиот, с одной лишь оговоркой, что во всяком случае идиот ты меньший, чем я, а выходит — почти не идиот.
— Падре, ты там что-то про свой духовный опыт хотел мне сказать, — выдохнул дым и отпил из кружки.
— Ах да! Хорошо, что напомнил. Клянусь, ни в какой церкви такого опыта не испытать, хотя опыт этот чисто христианский — с уверенностью могу тебе сказать. В один день, как-то появилось у меня немного денег и лежали они у меня просто так, без дела, в келии спрятанными в Минеях. Ну а на что мне то их тратить? Я простой трудник, мне деньги как таковые не нужны. Да и обитель у нас не бедная и казначей не скряга — если на что нужно, денег даст. Признаться, я не раз пользовался этим. Но за этим — да, я проступок признаю, а за тем, что расскажу — не признаю, хотя в помышлениях проступок есть однозначно, но опыт все окупает.
— Да ты, падре, пока к сути подойдешь, мы по пачке уже выкурим. Ты по существу говори.
— Так надо же вступление некоторое сделать, а то не поймешь еще меня, а выйдет — зря рассказал. Дело то очень интимное — до глубины души пробрало. Ну вот, не выдержал я напора страстного, меня постигшего как-то вечером, после вечернего правила в храме, и полез тайком через забор, конечно же предварительно взяв денежек. Притон я знал уже где находится, не раз до монастыря там бывал. Купил коньяка, сразу на месте отпил, и за пазуху его. Я так всегда ходил раньше… Наверное и ты тоже, раз мы по одной статье здесь.
— Нет, до такого я не доходил, и надеюсь, что сие место мой этот путь обернет в благую сторону.
— Надейся конечно. Пока надеешься — ты человек, а без надежды никто и жить не сможет. Так вот, подзаправился я и поймал машину. Сказал водителю адрес и он повез меня, а я сижу себе спокойно на заднем сидении, да коньячок попиваю. Знаю, что ехать с пол часа, ведь притон совсем с другой стороны города. Я там раньше через дорогу снимал квартиру. Ну, как ты понял, приехал я уже совсем хороший — на веселе. Почти весь коньяк от жадности выпил, а все потому, что год с лишним не притрагивался даже к кагору по большим праздникам. Приехал, номер квартиры по памяти набрал — открыли. У них как-то все по другому — можно и без записи. Поднимаюсь на этаж… Ну, и встречает меня хозяйка. Не понимаю, это у них что-ли постоянная работа, но хочешь верь, не верь, но она лет пять уже там не меняется. Да я уверен, что она до сих пор там всем верховодит, девочками то своими.
Хозяйка меня узнала, заулыбалась, подумала, что постоянный клиент вернулся. Я ведь туда всю дорогу вытоптал в свое время. Другими словами, на хорошем я там счету был. Говорю ей сразу, с ходу: давай мне, говорю, даму что всех похотливее, развратнее, потому как желаю вспомнить лучшие свои времена. Есть такая, говорит она мне, новенькая, от клиентов отбоя нет. Все кто с ней бывали, только ее потом и желают. Девочки, говорит, жаловаться начали и козни ей строить хотят, только вот она, хозяйка, за свое золотце спиной стоит. Любую, говорит, выкину, хоть всех сразу, а эту никому не отдам.
Ну, говорю, веди меня к своему золотцу, если даже, говорю, половина из того, что я услышал — правда, на ночь ее возьму, да и еще приплачу сверху. Ну вот, захожу я в ее комнатку после того, как милашке сообщили о мне, а она сидит на кровати: ножки вместе, ручки на коленках, а головка так скромно при скромно опущена, будто бы стесняется. Кожа белая при белая, а волосы такие черные! Ну, думаю, это она своей видимой скромностью берет, а в остальном, наверное, девушка обычная. Такой вот у нее метод, говорю себе. Раз так, думаю, то будь по-твоему, я тоже поиграю в романтику и даже пожалел, что винца с собой не взял, да свечек с цветами надо было. Ох! Как, думаю, было бы забавно. Пол ночи бы ради такого дела просидел бы с ней, да только ради того, чтобы в романтику поиграть. У меня же такого никогда не было — одна плоть перед глазами. Я, признаться, раньше то и женщину в женщине не мог разглядеть.
— Что-то я не понимаю, падре, в чем же опыт твой духовный? В романтике? Тогда, скажу я тебе, это совсем не оригинально.
— А ты дослушай! Вам, юристам, по форме все надо, как по образцу, а я ведь специально детали описываю. Может так тебе будет понятнее. Только мне кажется, зря я начал. Не поймешь ты меня. Вот подхожу к сути и уверен — не поймешь.
— Говори уж, раз начал, а там посмотрим, пойму я твое откровение, или нет.
— Присаживаюсь я к ней, поиграть думаю. Занес этак руку к волосам и начинаю ее черные локоны отодвигать, шепчу ей на ушко, что она самая при самая, а она не двигается, не шелохнется, только ресницы немного подрагивают, да губку нижнюю застенчиво припустила.
И тут меня как током ударило, даже рука отлетела. Не знаю, я может быть с десяток, а то и больше минут, вот просто сидел, сидел и смотрел на нее! И главное, не мог понять, что произошло и с кем, главное, произошло! В ней что-то, или на меня какой удар нашел! Потом думаю, не сидеть же так весь час, надо и с пользой его провести. Хочу начать — положить руку на ножку, к примеру, а не могу, представляешь? Вот просто не могу, как будто за стеклом сидит, как будто что-то не дает прикоснуться. Я живо падаю на колени и хочу посмотреть в ее глаза, но она не показывает мне их, не смотрит на меня, а куда-то вниз, наверное на руки. И тут я понимаю на сколько она прекрасна, и не в плане ее телесной красоты! Я тогда прочувствовал ее душу и она была яркая такая, светлая. Не знаю как это объяснить. Я ведь тогда подумал: поцелую я ее ручку, потому что благоговею перед ней, по-настоящему благоговею как перед святой. Но и здесь я не в силах оказался прикоснуться — поцеловать ее ручку, на столько она… выше что-ли!
Понимаешь, она ведь проститутка и я точно знаю, что хозяйка меня не обманула. Уж за столько лет я ее хорошо знаю, и она меня тоже не меньше. Но видишь ли, она проститутка и столько мужчин прошло через нее, но она и святая — я тебе точно говорю. Я это прочувствовал! Никакого сомнения, ни тогда ни после! Она проститутка и святая в одном лице! Она, может, даже ни разу не была в храме — да зачем ей то! — душа ее будет чище прихожан всех вместе взятых. Да и сравнение то вздорное. В тех душах одна только зараза, а потому и ходят. Меня всегда настораживали люди, которые ходят в церковь как на работу. Но это оставим…
Пальцы с заметной неуверенностью вытащили из пачки сигарету. Всякий раз, когда он вспоминал эту историю, он чувствовал, будто в тот вечер где-то в его душе освободилось много места, но в том беда, что теперь его не занять.
— Я ведь так и не узнал, как ее зовут, — выдохнул он дым. — Чистая душа…
3
Не успела Аня подняться наверх, как ее подхватили медсестры, передали лечащему врачу, который провел ее через коридор служебного помещения и посадил в тесной комнате, где на нее пристально смотрели более чем с десяток пар глаз.
Мало того! Там нашлась некая женщина — как и все, в белом халате, — с первых же минут сильно засмусчавшая Аню напускными — как ей показалось — похвалами ее внешности, «особо зеленых глаз» и «шикарных волос». При этом она только и смотрела на кольцом охватившие шею Ани кровоподтеки и синяки вокруг них.
— Наверное от мальчиков отбоя нет? — добила она вопросом, после которого настала тишина, предлагающая за Аней ответ. Тишина как физически придавила — сгорбившись на стуле, бедная, не знала что делать. Когда зверька загоняют в угол — он начинает рычать, а Аня, если не может по другому — воображать. Через весь стол бросается она в ярости на эту «сволочь», прямиком на ее лицо, чтобы когтями содрать кожу вместе с «этими наглыми ее глазами» и драть, драть, продолжать драть до тех пор, пока не обнажится кость черепа.
Отвлекшись от дикой фантазии, Аня посмотрела на свои мальчишеские короткие ногти на правой руке и подумала, что нужно бы попробовать отрастить. Вдруг они у нее крепкие, а потому были бы не лишними.