Запрет на любовь (СИ)
— Ты поэтому такой смурной?
— Я очканул по полной, — признаюсь откровенно. — Сначала девчонка чуть не утонула, еле до берега её дотащил. Потом приступ этот…
— Раньше с ней это случалось?
— По ходу, нет. Она сама в шоке.
— Ясно. Про какую скалу говорил сын Шац?
— Про ту, которая у водопада «Чёртова Мельница».
— Ты сдурел, что ли, оттуда прыгать? Совсем крыша отъехала, Марсель? Мозг атрофировался или как?
— Не было времени думать. Джугели толкнули вниз с обрыва, а она не умеет плавать.
— Толкнули? Это кто такой у вас там такой долбанутый?
— Ковалёва.
— Охренеть. Зачем она это сделала?
Молчу, уставившись в лобовое.
— Погоди, Ковалёва, это которая блондинка с пирсингом в пупке? Та девчонка, с которой ты зажигал летом?
— Да не зажигал я с ней! Пару раз… покатал на мотоцикле, — озвучиваю отцензуренную версию.
— Вот и «покатал», что она теперь соперниц со скалы сбрасывает, — катком проходится по моему чувству вины.
— Я с ней даже не встречался, — говорю в своё оправдание.
— Как будто ты встречался с кем-то в принципе.
— Ну уж ей я точно ничего не обещал, бать.
— Санта-Барбара… Матери про скалу не рассказывай. Разнервничается.
— Не буду. Я дебил, по-твоему, что ли? Куда едем? Не домой?
— Футболку новую щас тебе купим и двинем к нашим девчонкам. Они нас ждут в «Астерио».
— О, похаваем.
— По пути заедем в Дом Шаров.
Точняк. У мелкой жопы ведь день рождения в среду.
— Надеюсь, детский утренник пройдёт не дома?
— Нет уж. На этот раз кафе и аниматоры.
— Слава те Господи…
Второго погрома наш дом не переживёт.
— Бать… — чешу затылок.
— М?
— А ты… — прочищаю горло. — Ну, когда понял, что мама — та самая, как за ней ухаживал?
Внимательно наблюдаю за очередной партией пешеходов, шагающих по зебре.
— Ты влюбился, что ли, Кучерявый? — толкает меня локтем в бок.
Поджимаю губы. Молчу, но скулы палевно заливает горячей кровью.
— Дела…
— А можно без стёба, чисто совет? — угрюмо на него смотрю исподлобья.
— Совет тут один. Не надо связываться с этой девчонкой.
— Почему?
— Там другой менталитет, Марсель. Это тебе не Ковалёва. Пару раз «покатать» не выйдет.
Едем в тишине, но потом я всё равно упрямо заряжаю:
— Что если она мне очень сильно нравится?
— А ты ей? — сам того не осознавая, безжалостно бьёт по больному.
— Неважно.
— Ну понятно, — хмыкает отец.
— Что понятно? — начинаю злиться.
— Понятно, что разыгрался спортивный интерес. Девчонка не отвечает взаимностью, и такое у тебя впервые.
Отвернувшись к окну, снова молчу.
Чё тут скажешь?
Батя выбил страйк…
Глава 27
Тата
Я — эпилептик.
Полное осознание произошедшего приходит по мере того, как со мной начинают работать врачи.
— Доброе утро, Тата, — улыбается Елена Анатольевна.
Я бы не назвала его добрым, увы.
— Сегодня у нас по плану электроэнцефалография.
— Это что? — уточняю, нахмурившись.
— Обязательное исследование при подозрении на эпилепсию. ЭЭГ покажет нам аномальные паттерны, характерные для эпилептических приступов.
— Как это будет происходить?
— При проведении ЭЭГ пациенту надевают специальные электроды на кожу головы. Эти электроды будут регистрировать изменения электрической активности мозга и передавать полученные данные на прибор для записи.
— Поняла.
— Если возникнет необходимость, проведём также МРТ. Это дополнительное исследование, которое может помочь обнаружить структурные изменения в мозге.
— Ясно. Будет что-то ещё? — устало интересуюсь.
Больница мне надоела до чёртиков. Уже очень хочется домой, если честно.
— Думаю, не помешает генетическое тестирование. Учитывая, что имеется наследственный фактор.
— Наследственный фактор? — переспрашиваю озадаченно.
— Да. Алиса Андреевна сказала, что ваша мама — эпилептик, — разъясняет она осторожно.
Прекрасно! Так вот кого мне нужно благодарить?
— Я вернусь за вами, — вскидывает запястье и смотрит на часы, — минут через сорок, хорошо?
Киваю.
— Пока принимайте посетителей. И, Тата, пожалуйста, прошу вас позавтракать. Вы плохо питаетесь, — недовольно смотрит на нетронутый поднос с едой. — Мы понимаем, да? Чем быстрее придём к нормальному физическому состоянию, тем скорее попадём домой.
— Я вас услышала.
— Замечательно, — её губы снова растягиваются в раздражающей улыбке.
Уходит.
Я же продолжаю неподвижно пялиться на одеяло и это длится до тех пор, пока в палату не входит бабушка.
— Тата, милая моя, ну как ты? — Алиса Андреевна тут же оказывается рядом. Садится на стул, стоящий возле моей кровати. Берёт меня за руку.
— Почему ты не сказала, что у матери тоже были приступы? — выдаю вместо приветствия.
— Тебе врач об этом сообщила?
— Да, но я бы предпочла узнать это не от неё.
— Извини. Мы просто не думали, что у тебя обнаружат такое же заболевание как у Насти, — виновато опускает глаза.
— Меня интересует частота этих приступов. Можно ли их как-то предотвратить?
— Тата… Я, к сожалению, не могу ответить на эти вопросы. Не совсем владею информацией.
Хороша же мать!
Еле сдерживаюсь, чтобы не произнести эту фразу вслух.
— Самый первый приступ. Когда он у неё случился? В каком возрасте?
Бабушка вздыхает.
— Ну? — нетерпеливо поджимаю губы.
Чего она медлит?
— Это случилось тогда, в бункере.
— Прямо там? — сглатываю, однако в горле будто ком шершавый.
— Да. Настя сказала, что сильно перенервничала. Боялась темноты, да и вообще, вся эта ситуация с похищением…
— Значит, приступ тоже случился на фоне стресса.
— Получается, что так.
Какое-то время мы с ней просто молчим.
— Она… Одна была в тот момент?
— Нет, с младшим Климовым.
— Понятно.
Ничего не хочу слышать про этого человека.
— А потом? Эти припадки повторялись?
— При мне лишь единожды. Незадолго до свадьбы. Настя…
— Говори, как есть, — вижу, что мнётся, не желая делиться подробностями.
— Настя с Эдуардом поскандалили.
— На тему? Ба, только давай честно, ладно?
— Она не хотела выходить замуж, — признаётся нехотя.
— Так если не хотела, зачем вы выдали её за отца?
— Тата… — качает головой. — Понимаешь, мама была не в себе. Она пережила похищение и пребывание в том ужасном подземелье. Её психическое здоровье пошатнулось, да ещё и этот Данила… Они ведь дружили в детстве. Столько потрясений свалилось на мою бедную девочку!
— Так может, нужно было дать ей время? На то, чтобы прийти в себя.
— Нам казалось, что будет лучше, если она переключит своё внимание на грядущую свадьбу. Психолог сказала…
— Кстати, об этом. Не нужно больше подсылать ко мне подобных специалистов. Со мной всё нормально. Я просто пытаюсь смириться с тем, что мать наградила меня таким «подарком».
— Почему ты отказалась пообщаться с психологом?
— Ты меня не слышишь? — выдёргиваю свою ладонь из её. — Я не хочу. В этом нет необходимости!
— Я поняла тебя, Тата. Успокойся.
— Вернёмся к нашему разговору. Что там с приступами? Они повторялись? Часто?
Вытирает платочком пот со лба.
— Не знаю. Настя уехала с Амираном в Грузию. Потом они переехали в Москву.
— Вы с матерью общались или нет?
Она молчит.
— Нет, значит?
— Очень редко. Я… пыталась наладить с ней связь после трагической смерти ребёнка, но у нас не получилось.
— В психушку она попала из-за этого?
Разительно меняется в лице.
— Отец рассказал тебе?
— Конечно, да! Я всё знаю. И про грязный роман с этим русским. И про то, что… Климов, — выжимаю из себя ненавистную фамилию, — вместе с бандитами заявился в Тбилиси годом позже.