Обещание (СИ)

— Ладно, пошлю, — согласился Стах. Пусть бездельники из цифровой экспертизы посмотрят это кино. На некоторых станциях народу было много, теоретически эхмейские эксперты могли и пропустить одного ничем не примечательного мальчишку. — Но неплохо было бы и нам самим проехаться по этой подземке.
В самом деле, надо прокатиться. Выйти на каждой станции, осмотреться. А также выяснить, кого именно поджидал кейяре в кафе… Поговорить с той тёткой из церкви и с другими прихожанами. Кто-то что-то вспомнит, кто-то что-то видел. Кто-то непременно что-то видит, нужно просто уметь задавать правильные вопросы нужным людям и в нужное время. А ещё неплохо бы на тело взглянуть. Конечно, он не увидит ничего, чего не заметили бы криминалисты и медики, но интересно, что бросится в глаза в первую очередь и как на это самое первое отзовётся его собственное нутро, что вспомнится, какой вкус окажется на языке? Всё это будет вполне разумным, логичным и основанным на опыте, просто логическая цепочка построится в мозгу настолько быстро, что разум окажется не в состоянии проследить каждое её звено…
— Шеф Калеа, — спрут вдруг выпрямился в кресле и приобрёл официальный вид. Насколько это возможно в плаще с капюшоном. — В заключении криминалистов на странице двенадцать, пункт…
Но эхмейец вскинул одну руку с нечеловечески длинными пальцами, а другую прижал к уху, очевидно, прислушиваясь к голосу в наушниках.
В зале для заседаний повисла тишина, нарушаемая лишь негромким ритмичным гулом, напоминавшим биение огромного спокойного сердца. Стах воспользовался паузой, чтобы оглядеть лица тех, с кем ему предстояло работать. На лице каждого эхмейца застыло одинаковое выражение: напряжённая неподвижность пойнтера, почуявшего дичь. Их минна заметно побледнели, что, вероятно, являлось признаком волнения.
Наконец, шеф поднялся, крепко прижав руки к поверхности стола, словно стараясь оставить на светлом пластике отпечатки своих ладоней.
– Господа, — проговорил он осторожно, будто внимательно подбирая каждое слово, — только что в недостроенном храме Тиноре на острове Мей-на-ора обнаружено тело. Предположительно — кейяре. Оцепление уже поставлено, полицейские из Меа Ино на месте. Эйнаре, Лийория, соберите своих людей, мы выезжаем немедленно. Господа Икеда и Вир Кан Лу, если желаете, присоединяйтесь к нам.
— Конечно.
— Увольте.
Одновременно ответили человек и спрут.
========== Глава 3 ==========
Страшно хотелось курить. Можно было бы и выпить. Последнюю порцию чего-то, содержащего алкоголь, он принял на борту пассажирского лайнера, перед тем как пташка-бортпроводница задвинула его в камеру. На Эхмейе алкоголя не было. Здесь ничего не пили и не курили, не нюхали, не ширялись и не закидывались колёсами. И этот факт представлял собой большое и загадочное исключение из общих правил. Насколько Стах знал, его занесло на единственную гуманоидную планету, жители которой не прибегали к средствам, позволяющим расширить сознание или сфокусироваться, взбодриться или расслабиться, поймать кайф или охмелеть, обострить чувства или же, напротив, их притупить. Эхмейцы не понимали необходимости в таких препаратах и не демонстрировали никакой толерантности к слабостям братьев по разуму. За провоз и употребление запрещённых субстанций следовала немедленная кара: высылка с планеты и пожизненный отказ во въезде. Обливаясь потом в полицейском глайдере, скользящем над бирюзовым мелководьем с редкими рыжими островками, Стах думал, что депортация, пожалуй, не такая уж большая плата за стакан «Ржавого гвоздя» с кубиком льда, особенно если украсить праздник толстой сигарой из той контрабандной партии, прибывшей, как говорят, прямо с Земли. А ещё говорят, что там делают бухло и сигары из каких-то растений, а не синтезируют, как все нормальные люди. Врут, наверное.
Большой остров с подушкой пышной сине-зелёной растительности, брошенной на белый песок, показался на горизонте и вскоре заполнил собою обзор. Пилоту пришлось постараться, чтобы опустить глайдер на небольшую бетонную площадку, сквозь обширные трещины которой пробивались ростки с мясистыми глянцевыми листьями, вполне себе тянувшие на небольшие пальмы. От площадки уходила такая же ветхая дорожка, на первый взгляд, теряющаяся в зарослях кустарников с душистыми жёлто-оранжевыми цветами. По этой тропинке криминалисты и медики бойко покатили тележки с оборудованием. Тележки подскакивали на растрескавшемся бетоне. «Каменный век», — подумал Стах. И снова подумал то же самое, увидев красно-белую полосатую ленту, растянутую между деревьями. На Венчуре, да и на многих менее продвинутых планетах Содружества, место преступления накрывали силовым куполом. Стараясь, чтобы его лицо не выдавало нелестных мыслей, Стах наблюдал за тем, как криминалисты устанавливали белую палатку между покосившимися столбами какого-то непонятного сооружения, как эксперты облачались в комбинезоны, тоже белые и похожие на пижамы для малышей, по ошибке выпущенные во взрослых размерах. Досталась пижама и ему, голубенькая, такая же, как шефу Калеа и старшему дознавателю Мейнаке. Стах наблюдал за эхмейским копом и старательно копировал его действия: так же тщательно заправлял волосы под капюшон с завязками, так же аккуратно прижимал липучки на запястьях, так же осторожно натягивал перчатки. Перевёл для себя их странные звания: видимо, шеф — это что-то вроде суперинтенданта, а вот Мейнаке мог быть, как и он сам, старшим инспектором. Тогда он должен, по идее, возглавлять следственную группу. Этот коп одного с ним звания наверняка являл собой образец эхмейской мужской красоты: огромный рост, косая сажень в плечах, золотистые прядки в волосах цвета красного вина. А лицо, будто вырубленное для монумента героям космоса, не портили даже яркие минна, синие с малиновым, словно нанесённые на смуглую кожу плавными касаниями тонкой кисти. При других обстоятельствах Икеда разрешил бы такому парню хрустеть сушками в его постели. Нужно, кстати, поинтересоваться у Бритта: возможно ли такое в принципе между гуманоидом земного типа и эхмейцем… Шеф Калеа прервал его размышления:
 
— Тело нашли двое из рода Элуа Кане, мужчину зовут Эону, женщину — Маике. Она прошла обряд Белой Бабочки этой весной, и он практически сразу ответил на её зов.
— Молодожёны, что ли? — перебил рассказ Стах. — Недавно поженились?
— Да, так оно и есть. Какой забавный перевод, — обрадовался Мейнаке, блеснув белоснежными зубами. Потом вспомнил печальный повод, придал красивой мордахе серьёзное выражение, сурово свёл золотистые брови. — Они приехали на остров на катере, который взяли у приятеля. Хотели провести пару дней наедине. Нашли тело, испугались, сели в катер и прямиком направились в полицейский участок на Меа Ино. Там их сейчас и допрашивают. Брай и Лойя должны быть уже на месте.
— А нам потом можно будет с ними поговорить? — поинтересовался Стах.
— Нужно! — энергично кивнул Мейнаке. — Хотя вряд ли они нам сообщат что-либо интересное. Судя по тому, что они сказали, тело здесь уже довольно давно.
— Это будет решать Лийория, а не мы с тобой, — прервал шеф довольно сурово.
— Конечно, — спокойно согласился Мейнаке. — Просто я хотел сказать, что убийцу они не видели и, надо полагать, видеть не могли.
— Жарко… — вздохнул Икеда. Стаканчик «Ржавого гвоздя» с кубиками льда маячил перед его глазами.
— Вы можете подождать в глайдере, — предложил Калеа. — Там кондиционер. Всё равно пока криминалисты не закончат, нас туда не пустят.
Стах отказался. Он ещё не знал этих парней настолько, чтобы не бояться показаться перед ними слабаком. Но к тому времени, когда длинная фигура Эйнаре появилась из палатки и широкими шагами направилась к ним, Икеда успел пожалеть о своём отказе в частности и о поездке на жаркую Эхмейю в целом, а также усомниться в мудрости своего решения пойти в полицию. Ведь предлагали же ему, герою косморазведчику, водить челночные рейсы с орбитальных станций до портов Венчуры…
— Пойдёмте! — махнул рукой криминалист. — Мы почти закончили, хотя Лийя ещё возится.