Обещание (СИ)

— Так что, поедем? Это правда?
Глаза кейяре сияли. Стах подумал, что орбитальная станция — это такие мелочи. Такому чуду надо было бы подарить отдельную планету с ручными медведями, отелями галактического класса и реками креплёного сидра. Но планеты у него не было. А вот станция была, хоть и не его, но вполне подлежащая экспроприации.
— Завтра прямо с утра будь готов, — снова зашептал он кейяре на ушко. — Возьми с собой одежду, простую, домашнюю. Там в жилых отсеках поддерживается примерно та же температура, что и в твоей комнате. Возьми спортивную одежду, там есть тренажёрный зал. Можешь прихватить предметы личной гигиены, хотя там это всё тоже есть. Но вдруг тебе не понравится. Там всё очень простое, чисто функциональное. Скинь себе на комм книжки и музыку, мы не сможем оттуда подключиться к сети. Там совсем другие коммуникации. Вот и всё, наверное.
— Я ещё Маленькую Лапу возьму, — заявил кейяре. — А так, мне не надо ничего, ты не подумай, что я какой-нибудь глупый избалованный кейяре, который без личного глайдера шагу не может ступить.
— Ладно, — согласился Икеда. — Тогда завтра утром. Часа в два дневного времени за тобой заедет полицейский глайдер, подойдёт к выходу в сад. А сейчас позови этих гоблинов, им за это кредиты платят. И ещё, не хочешь мне показать, во что вы, молодёжь, играете?
Молодёжь играла в мудрёный ребус, где нужно было заменять фигурки с иероглифами другими такими же и тем самым уничтожать ряды, колонки или диагонали совпадающих символов. Фигурки совпадали по каким-то заумным правилам, которых Стах понять не мог. Всё у этих эхмейцев не так. Нет чтобы расстреливать корабли Чиа-Лан из бортовых орудий или искать волшебные артефакты в развалинах древней манекской цивилизации, опять же отстреливаясь от оживших мертвецов, стражей царства мёртвых. Стах заскучал и проголодался, несколько раз тайком зевнул, наконец, притянул кейяре к себе и прошептал на ушко:
— Мне нужно соединиться с Землёй. Сделать запрос на станцию. Увидимся завтра?
Кейяре молча потёрся щекой о его скулу. Икеда вспомнил, что уже пару дней не брился. Теперь придётся делать это каждый день. А ведь прошло уже года три с тех пор, как был у Стаха хоть кто-то, ради кого стоило идти на эту жертву!
========== Глава 19 ==========
Полицейский глайдер, беспилотная хищная рыбина с тесным салоном и мощным двигателем, доставил их в космопорт патриарха, имени которого Стах так и не смог запомнить. Что-то на «А». Впрочем, у эхмейцев что ни имя, то на «А», если не на «К». Кейяре Кэйлани за всё время пути не произнёс ни слова. На короткое Стахово: «Как ты?» — ответил коротким пожатием плеч. Разве что позеленевшее фарфоровое личико да белые, крепко стиснутые губы выдавали волнение. В космопорту, где, как правило, царит чистый дурдом, глайдер в обход всех возможных контролей подкатил прямо под брюхо челнока, коротко и сухо мигнувшего бортовыми огнями. Стах спрыгнул на бетон взлётной полосы, протянул руку кейяре, но тот помощью не воспользовался, легко соскочив с подножки глайдера. В руке он нёс небольшую сумку. Стах с теплотой подумал, что половину этой сумки занимает Маленькая Лапа. Похоже, его кейяре любил путешествовать налегке.
Челнок принял их тёплыми неяркими огнями, удобными креслами и чуть слышной земной музыкой в невидимых колонках. Стах запер их нехитрый багаж и проследил за тем, чтобы кейяре пристегнулся к креслу. Заговорщицки подмигнула приборная доска, выбросив на дисплей горстку ненужных сведений: температуру за бортом, время полёта, координаты космопорта. Кейяре нарушил тишину:
— Ты будешь управлять челноком?
— Нет, Кэйлани, — ответил Стах. — Челнок управляется автоматически. Он запрограммирован на стыковку со станцией. Но ты не бойся, Лапа, если что, я перехвачу управление. Я такие водил сто раз. Это не сложнее глайдера.
— Я не боюсь, — тихо ответил кейяре.
— А почему же такой кислый вид? Жалеешь, что согласился? Ещё не поздно вернуться домой.
— Нет, я не хочу возвращаться, — оживился кейяре. — Просто здесь нет окон. Я думал, увижу, как мы взлетим.
 
— А мы уже взлетели, — засмеялся Икеда. — Вот видишь, а ты и не заметил.
— Как же так, — изумился Кэйлани, — а перегрузки, а ужасы всякие?
— Это древняя история, Лапа. Теперь каждый челнок снабжён двигателем антигравитации. Он не вырывается из тисков притяжения планеты, как это делали корабли наших прадедушек, он постепенно компенсирует её гравитацию. Мы уже вышли из стратосферы. Вот видишь этот кружок на экране? Это наша станция. И не жалей, что нет окон. На станции в каждой каюте есть иллюминатор. Будешь каждый день наблюдать, как Ла встаёт над Эхмейей. Это очень красиво.
Стах немного приврал. Иллюминаторы в каютах станции были не более чем экранами, которые с высоким разрешением транслировали записи с внешних камер станции. Но если бы кто-то взрезал стену, то увидел бы абсолютно идентичную картину, разве что худшего качества.
— Вот, посмотри, — продолжал Икеда, — видишь, бортовой компьютер синхронизировался с компьютером станции. Теперь нас ведёт он, тот, что на станции. Вот время до цели: два часа тридцать две минуты. Отклонение от курса — двадцать две тысячных градуса, это вполне приемлемо. Когда подойдём ближе, станция нас подкорректирует. Но я тебе ещё раз говорю: я и вручную смогу состыковаться, если что пойдёт не так.
— Ты это делал? — спросил Кэйлани. — Стыковку со станцией под ручным управлением?
— Лапа, я восемь лет командовал крейсером, — усмехнулся Стах, немного довольный поводом повыпендриваться. — Я делал это сто раз. И ещё не то.
— Ты такой, Стах, — тихо выдохнул кейяре. — Мне так повезло…
От такого заявления Икеда немного растерялся. Что тут скажешь? А лететь ещё два часа, и тесно сходятся стены, а за стенами чёрная пустота, мёртвая и жадная, и она высосет из тебя жизнь за мгновения. А значит, нужно заполнить эту пустоту чем-нибудь простым и понятным, немного смешным, немного глупым.
— А знаешь, как я попал в космодесант? Чисто по глупости. У нас в интернате работали психологи. Они должны были определить, какая профессия лучше всего подходит каждому воспитаннику…
— В интернате? — перебил Кэйлани. — Почему ты рос в интернате? А как же твои родители? Они что же, отдали тебя в интернат?
Икеда помолчал немного, пытаясь сообразить, как лучше объяснить особенности жизни на Венчуре, да и в Содружестве в целом. Вот вам история человеческой цивилизации в изложении всемирно известного философа Стаха Икеды, мизантропа и интроверта. Начал издалека:
— Ты знаешь, в древние времена наши женщины взяли на себя ответственность за ведение домашнего хозяйства. Их главной обязанностью считалось рождение детей. Детская смертность тогда косила младенцев под корень, и потому женщины рожали чуть ли не раз в год. А если бы они этого не делали, род человеческий пришёл бы к концу. Ведь из десяти новорождённых до взрослых лет доживал один. Мужчины же в это время работали, зарабатывали на жизнь. Но времена менялись, всё больше детей удавалось спасти, люди научились бороться с болезнями. Короче, ты понял. Мы вступили в новое время. И оказалось вдруг, что женщины ничуть не хуже нас могут строить звездолёты, рассчитывать траектории ракет, держаться за штурвалы истребителей. А ещё оказалось, что в некоторых сферах они нам, мужикам, дадут сто миль форы. Они более сильные эмпаты, а значит, лучшие психологи, учителя, терапевты, воспитатели, сиделки. Мужики, конечно, и тут обосрались. Они решили, что женщина, которая готовит, убирает, рожает и воспитывает детей, может ещё пойти найти себе работу и приносить свой заработок в семью. Самое смешное, что эта нелепая идея продержалась несколько поколений. Но рано или поздно женщины задались резонным вопросом: «Какого хера? Почему я должна выполнять домашнюю работу, грубую, грязную и неблагодарную, и при этом пахать наравне с мужем? Почему я должна рожать, уродуя своё тело, насилуя свою душу, соединяя себя навек с другим существом, чтобы разделить с ним его боль, но не его радость? Чтобы дать ему свою заботу, любовь, утренние надежды и ночные слёзы, а потом отпустить его на волю, чтобы никогда больше не назвать своим?» Как всегда, мир людей спохватился слишком поздно. Всё больше женщин выбирали свободу. Им хотелось заниматься скалолазанием, прыгать с парашютом, медитировать на вершинах гор, куда не каждый флайер заберётся, а за штурвалом этого флайера тоже сидела женщина, и ей просто было прикольно: долетит её агрегат до вершины или нет? Но все эти крутые вещи не включали в себя такую хохму, как рождение детей. Конечно, наступил настоящий кризис. Человечество как раз вышло в космос, колонизировало первые планеты: Венчуру, Новую Руссу, Мантеку. А население Земли тем временем стремительно старело и вымирало. Мы, люди, вымирали. Спасла нас лень и своего рода ретроградный конформизм. Какойто гений придумал концепцию пансионов «Мадонна». Любая женщина в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти могла поступить в такой пансион. Там ей предоставлялось полное содержание: здоровая сбалансированная пища, приемлемые жилищные условия, программа фитнеса, медицинские услуги. Обязанность была лишь одна: выносить и родить дитя. После этого можешь идти на все четыре стороны. Или можешь остаться. Те, кто родил больше двух детей, получали кредиты на образование. Можно было выбрать профессию по душе и освоить её, можно было работать на удалёнке. Когда женщине исполнялось тридцать пять, ей выплачивали приличное пособие и давали пинок под зад: иди и живи как хочешь. Многие из них к тому времени рожали по десять детей и выходили из пансиона здоровыми и образованными людьми. Хотя были и такие, кто не приспосабливался к жизни вне стен пансиона. В любом случае программа была просто бомбой. Женщин, желающих пойти в пансионы, было больше, чем того требовалось для воспроизводства населения. Появилась возможность выбирать самых сильных, здоровых, умных, эмоционально устойчивых. Может, и красивых, хотя по мне этого не скажешь, хех… Я родился в таком пансионе, как и большинство венчурианцев. Воспитывался в приюте, где нами занимались профессионалы. Они не могли дать нам эмпатию матери, но зато знали, как научить нас драться, принимать решения, не вешать нос, ставить перед собой цели и их достигать. И ещё они обладали способностью определить, кто из нас получится: врач, учитель, шахтёр, навигатор или политик. Впрочем, воспитатели прислушивались к рекомендациям персональных ассистентов, компьютерных программ. Такой ассистент был у каждого воспитанника прямо с первого дня. Они будили нас утром, напоминали об уроках и проектах всяких, трепались с нами, даже спорили, а на самом деле анализировали наше поведение, успехи в обучении — вообще всё: любимую еду, спорт, какие участки мозга активизировались, когда я дрочил… Кхэм, об этом забудь, не думай. Просто в один прекрасный день мой ассистент, его, кстати, звали Керри, заявил, что профессии, которые принесут мне наибольшее удовлетворение, — солдат, пилот, полицейский. Из чего я сделал вывод, что я адреналиновый аддикт и вообще агрессивный мудак…